Исин Нисио - Kizumonogatari

500.

Это означало, что ей даже не нужно раздумывать о 465+321, она уже знала ответ.

Разумеется, люди, которые умеют пользоваться счетами, еще более непостижимы, но, в конце концов, неважно, насколько сложна задача. Математика – это всего лишь сложение и вычитание.

И если ты не тратишь свое время на эти операции, то решение задачи требует намного меньше времени.

Если я решал математические примеры, не особо запоминая, как это делается, то Ханекава могла запомнить даже их.

Да она круче вампира.

– А я сегодня занималась только испанским.

– Испанский?… Ого!

Похоже, моя реакция сильно удивила ее.

Раз она удивилась, значит, она поверила моим словам.

Я даже и не надеялся.

– А я вот совсем его не знаю.

– Это плохо.

– Все, что я знаю – лишь некоторые простые фразы.

– …

Простые фразы…

– Spasibo!

Я произнес первое, что пришло на ум.

– Spasibo – это русский!

Ханекава сделала мне замечание.

– Кроме того, слово spasibo не выражает удивление.

Еще один выговор.

Да уж, Ханекава. Ты настолько удивительна, что знаешь даже русский.

– Перед тем, как говорить что-либо, тебе нужно знать, что эти слова означают.

– М-да, ты действительно знаешь все на свете.

– Я знаю только то, что знаю.

– Ну да…

Она так естественно говорит об этом.

Она действительно староста из старост.

…Хотя, если подумать, мы находились между вторым и третьим годом обучения, поэтому Ханекава формально не является старостой… ну да неважно.

Я все равно воспринимал ее как старосту.

– В общем, ученье – свет, люди учатся всю свою жизнь.

– Ох, неплохая фраза, Арараги-кун.

– Вот почему нам необходимо направить все свои мысли на пользу обществу.

– Да.

Ханекава действительно верит всему, что я говорю.

– Я тут раздумывала, что же нужно сделать, чтобы избавиться от хулиганов.

– …

Откуда мне знать.

Тема стала слишком сложной для простой болтовни.

– Нельзя отворачиваться от проблемы, считая, что ее нет совсем. Разве не говорят, что тяжелая дорога начинается с одного шага?

– Нет, это тысяча миль начинается с одного шага.

Эх.

Тысяча миль – это очень тяжело.

Интересно она рассказывает.

Разве большинство людей смогут так выразиться?

– Во-первых, нужно разместить скрытые камеры в школе, это должно помочь.

Несмотря на то, что мы не предотвратим причину, мы предотвратим следствие.

– Хм. Это хорошее предложение, но как же неприкосновенность личной жизни? Раздевалки, к примеру?

– М-м-м.

Это самое важное.

Некоторые хулиганы обитают и там.

Говоря начистоту, такие места лучше всего подходят для этого.

– Прекрасно, я придумал. Возможность просмотра записей из женских раздевалок будет дана мне, как предложившему идею.

– Какое там «прекрасно»!

Ханекава-сенсей покачала головой.

Мое смущение достигло максимума.

– Вообще-то я имела в виду не только женские раздевалки.

– Э-э…

Запаниковавший я.

Спокойная Ханекава.

– Арараги-кун хотел бы посмотреть туда?

– Нет, подожди, записи из мужских раздевалок будешь проверять ты, просто забудь о том, что я только что сказал.

– Я не хочу на это смотреть.

На самом деле, все это совсем неважно.

Если я не попрощаюсь с Ханекавой, то опоздаю к Драматургу.

И, кроме того, я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Ханекава… разве тебе не пора домой? Мне уже нужно возвращаться.

– Э? Ну поскольку ты – это не я, то это тебе пора домой.

– Ты живешь где-то неподалеку?

– Конечно нет. Просто когда я гуляла, то почувствовала, что мне нужно прийти сюда.

– Тебе не следует гулять по ночам.

Я все же сказал это.

– Потому что можно встретить вампира.

Я произнес эти жестокие по отношению ко мне слова.

В любом случае, я не думал, что эти слова сделают мне больно.

Я не ожидал, что мои собственные слова ранят меня.

– Нет, вообще-то я надеюсь на это. Я думаю, что это всего лишь слухи, но надеюсь на эту встречу.

– Почему?… – неосторожно спросил я. – Почему ты хочешь встретиться с вампиром?

– Если честно, я даже не знаю, просто мне сейчас хочется чего-то необычного. Например, встретиться с вампиром и поговорить с ним.

– Да о чем ты говоришь?!

Внезапно я крикнул на нее.

О, нет.

– Э?… Что?

Ханекава заколебалась и, странно улыбнувшись, занервничала.

– Из… извини, – произнесла она. – Я сказала что-то не то?

– …

В этих словах не было ничего необычного.

Все было и так понятно.

Если честно, я был шокирован даже больше, чем Ханекава.

До этого я был готов принять текущее положение дел.

Позаботиться обо всем с ясной головой.

О том, что я стал вампиром.

О том, что мне придется собирать конечности Киссшот.

Что если я буду так действовать, смогу снова стать человеком.

Уже понял и принял.

Это должно быть именно так.

Я не сожалею о том, что спас умирающую Киссшот – даже в нынешнем положении.

Однако…

Слова Ханекавы вывели меня из себя.

И когда я кричал на малознакомых мне людей?…

Конечно же, моя самооценка упала до нуля.

Нет, именно из-за этого я сказал…

Вот почему я должен…

– Нет…

Я помотал головой.

Я загнал мои слова извинения обратно в горло.

– Это ты виновата.

– Что?

– Твоя привычка совать свой нос в чужие дела реально бесит.

Несмотря на что, что я не до конца понимал, зачем я это делаю, я бросил в лицо смущенно улыбающейся Ханекаве все жестокие слова, которые смог вспомнить.

Словно мучишь котенка.

Отвратительное чувство.

Однако я не мог просто промолчать.

– Я хочу побыть один, поэтому не ходи за мной.

– Ах, Арараги-кун, что ты такое говоришь? Разве сейчас тебе было неприятно со мной говорить?

– Не особо.

Я ответил ничего не выражающим голосом.

– Я просто делал вид, что мне весело.

– Да как…

– Мне нужны были твои деньги.

– Но моя семья совсем не богата.

О, нет.

Я сказал что-то не то.

Я немного поправил себя.

– Кто знает. Возможно, Ваша Безупречность заботится о бедном студенте, вроде меня, чтобы повысить свою самооценку. Ты можешь считать себя великолепной, но быть объектом симпатии ради этого довольно неприятно.

– …

С лица Ханекавы внезапно пропали все эмоции.

Нельзя поддаться.

Нельзя останавливаться.

Я достал из кармана свой телефон и показал его Ханекаве.

– Не трогай чужие телефоны без разрешения!

Держа его так, чтобы она видела, я удалил все ее данные.

– А теперь убирайся.

После моих слов Ханекава закрыла глаза.

Сейчас она расплачется.

Последний раз я доводил девушку до слез в начальной школе.

Так мне, по крайней мере, казалось.

Но она не заплакала, она открыла свои глаза и слабо улыбнулась.