Исин Нисио - Kizumonogatari

Беспокойство по поводу того, смогу ли я снова стать человеком. Беспокойство насчет необходимости сражаться с охотниками на вампиров. Если я расслаблюсь хоть на мгновенье, мои страхи настигнут меня.

Киссшот, привыкшей быть сильнейшей среди вампиров, было трудно это понять, а Ошино это совершенно не волновало. Однако Ханекава развеяла все мои страхи.

И это касалось не только прошлой ночи.

Насколько сильно Ханекава помогала мне.

Она спасла меня.

Кажется, до того нелепого происшествия прошлой ночью я совершенно не осознавал, как много она для меня сделала.

Однако я должен поговорить с ней.

Мне нужно сказать ей кое-что.

– Ханекава.

– Что?

– Будет лучше, если ты больше не станешь приходить сюда.

– Хм-м-м…

Улыбаясь, Ханекава поднялась со стула и подошла ко мне.

– Вообще-то, я догадывалась, что ты мне это скажешь.

– Пожалуйста, не обижайся, но сейчас все совсем не так, как в прошлый раз. Тогда я, разумеется, не хотел впутывать тебя в это. Я зашел слишком далеко и сожалею об этих вспышках гнева. Но сейчас все по-другому.

– Что именно по-другому?

– Вчера, когда крест Эпизода попал в тебя, я потерял контроль над собой. Мне показалось, что кровь просто перестала циркулировать… словно труп.

– Я?

– Я.

Несмотря на мое бессмертное тело, мне показалось, что я умер.

Было так больно, словно это была моя собственная рана.

– Говорил ли я насчет человеческой силы?

– …

– Твоя рана делала мне больно, словно это была моя собственная. Нет, это было намного больнее. Ханекава, я…

С прошлой ночи я много размышлял, как мне лучше выразиться, но не придумал ничего лучше, чем сказать все как есть.

– Я не хочу становиться человеком за твой счет.

– За мой счет… – Ханекава произнесла это немного растерянно. – Я бы никогда не позволила тебе этого.

– Но ты думала о том, что делаешь? Сейчас чудесное время Весенних каникул, а ты тратишь его на кого-то вроде меня. И что самое главное, тебя чуть не убили. Ты вообще понимаешь, что творишь?

– Это… все?

Словно мои слова были для нее довольно неожиданны, Ханекава покачала головой.

– Я плохо помню ту ночь, но ведь меня чуть не убили из-за моей же ошибки, не так ли? Если бы я не закричала, тебе не пришлось бы спасать меня.

– Это не твоя вина.

Я понял, что Ханекава сказала это абсолютно серьезно.

Я понял, что она не хочет, чтобы я беспокоился за нее.

Это не идиотизм.

Она на самом деле такой хороший человек.

Но это все из-за того, что она очень сильна.

Из-за этого она в опасности.

– Я не знаю.

– …

– Если бы я был в подобной ситуации, не уверен, что смог бы спасти тебя. Например, если бы мы поменялись местами, то я не уверен, что смог бы тебе помочь. Перед тем опасном парнем мне бы духу не хватило вот так открыто показать себя, а ты сделала это с такой легкостью.

Я пытался подобрать слова, но это было напрасно.

Только одно слово способно описать Ханекаву.

– Ты пугаешь.

– Пугаешь, говоришь.

– Честно говоря, ты заткнула меня за пояс. – сказал я, опустив глаза. – Будь осторожней. Это не мое дело, но я на самом деле не могу понять, почему ты так много для меня делаешь. Я ведь всего лишь одноклассник, с которым ты недавно познакомилась – как ты можешь быть настолько добра ко мне? Ты словно святая.

Святая.

Или просто мама.

– Но твое самопожертвование будет для меня слишком тяжелой ношей. У меня просто нет сил вынести все это. И это не вопрос исцеления. Если я буду думать о том, что тебя опять ранят по моей вине… мое тело просто оцепенеет. Вот чего я боюсь. Я просто не могу сражаться с Палачом в таком состоянии.

– Это не самопожертвование.

Ханекава сразу же…

Ответила с долей злости в голосе.

– Это не самопожертвование.

– Тогда что это?

– Это самоудовлетворение, – спокойно произнесла она. – Арараги-кун, ты плохо меня знаешь – я не настолько хороший человек, и я не настолько сильна. Я всего лишь делаю то, что хочу. Мне кажется, что нет на свете такого человека, который любил бы себя больше, чем я.

– …

– Если ты узнаешь мою истинную натуру, Арараги-кун, ты обязательно будешь разочарован.

«Меня беспокоит, что у тебя сложилось обо мне превратное впечатление», – засмеялась Ханекава.

– Я коварная и упертая. Этого, по крайней мере, хватит, чтобы вызвать у тебя неприязнь.

– Ты шутишь…

– Это не ложь, это правда. Даже в твоем случае я всего лишь делаю то, что хочу. Следовательно, тебе не о чем беспокоиться.

– Ханекава…

– Однако.

Ханекава сложила руки на груди. И в такой позе, со сцепленными руками, она сказала:

– Если мое присутствие стесняет тебя, тогда это будет основной причиной для смены моего поведения. У тебя уже достаточно манги Gakuen Inou Batoru, поэтому мне уже необязательно снабжать тебя. Даже если ты прочитаешь еще больше, новая информация просто вылетит у тебя из головы. Похоже, мне уже нечего тут делать.

– Нет, есть еще кое-что, – сказал я, твердо вглядываясь в лицо Ханекавы.

Я произнес, уставившись прямо на нее:

– Жди.

– …

– В следующем семестре, в школе. Жди меня.

Пожалуй, это было довольно жестоко.

Я не знаю, сколько страха и страдания приносит ожидание того, кто никогда не вернется.

После этого мне предстоит схватка с самым опасным охотником на вампиров из той троицы. С тем, кого все опасаются. И даже если я пройду это испытание, нет никаких гарантий, что я смогу снова стать человеком. Но, несмотря на это, я хочу, чтобы ты ждала меня.

– С надеждой в сердце я буду ожидать того дня, когда я снова смогу поговорить с тобой.

– Ох…

Я не знаю почему, но Ханекава сделала шаг назад.

Мне показалось, что ее глаза светились счастьем.

– Пип-пип-пип, пип-пип-пип, пип-пип-пип.

– Хм, что это за звук?

– Стук сердца.

– Что? Сердце девушек издает такой звук?

Вообще-то это звук больше похож на звонок будильника!

– Я почти влюбилась.

– Ты способна докопаться… например, до горячих источников или нефти? [27]

Это невероятно.

Она должна быть очень богатой.

– Ты всегда используешь такую уловку, чтобы приударить за девушкой.

– Нет. Я не преследую тебя, и, вообще-то, я практически ни разу не общался с девушками.

– Ты говоришь словно бабник. А еще ты купил ту непристойную книгу.

– Угх!…

Нет, это потому что я парень.

С этим ничего не поделать.

– Боже мой.

Сказав это, Ханекава словно напряглась до предела, после чего ее лицо стало излучать уверенность, а потом она взяла и засунула свои руки под плиссированную юбку.

Я думал, что она снова поднимет край своей юбки ради меня, но Ханекава ни при каких условиях не сделала бы ничего, лишенного логики.

Вместо этого она сняла свои трусики.