Исин Нисио - Nekomonogatari(Black)

– Врёшь.

– Нет, правда. Мы общаемся на языке тела.

– Вы хорошо ладите.

– За эти десять лет мы ни разу не виделись. Мы общаемся записками. Мы называем друг друга друзьями по переписке

– Я же сказала, вы хорошо ладите.

И правда.

Прохожему мы показались бы близкими родственниками.

– Это случилось даже сегодня. Даже сегодня, прямо этим утром, я поссорился с маленькой младшей сестрой. Она помацала мне руки своей грудью, это было ужасно.

– Она помацала тебе руки своей грудью?…

– Да! Серьёзно, от души помацала!

Я продемонстрировал сильнейшее возмущение, но, к сожалению, не смог заручиться поддержкой Ханекавы.

Вместо этого она широко открыла глаза от удивления.

Абсолютно белая…

Весёлый голос стих.

Я попытался начать заново.

– В любом случае, мы семья. Мы не можем враждовать друг с другом. Однако они в самом деле доставляют мне кучу неприятностей – хотя иногда происходит наоборот.

– В смысле, вы помогаете друг другу? Хорошо, теперь по описанию вы похожи на семью.

– Семью?

– Да, семью.

Ханекава шла с постоянной скоростью, словно всё следовало её плану. Я не отставал.

– Я говорила, что я – единственный ребёнок?

– Нет, вроде бы. Никогда об этом не слышал.

Хотя теперь это казалось вполне логичным. По Ханекаве можно было сказать, что у неё нет братьев и сестёр.

– Это потому, Арараги-кун… что у меня нет семьи.

Ханекава сказала это спокойным голосом.

Настолько спокойным, что я чуть не пропустил её слова мимо ушей.

Я собирался кивнуть.

У неё нет семьи? Что?

– Ханекава, даже если у тебя нет братьев и сестёр, ты преувеличиваешь. Не стоит говорить, что у тебя нет семьи. У тебя же есть мама, папа, дедушки и бабушки…

– Нет.

В этот раз уже не обычный голос.

Ханекава ответила решительно и упрямо.

Настойчиво.

– У меня нет ни отца, ни матери. Никого нет.

– ?…

Хоть мне и стыдно, я должен признать, что в тот момент не знал, что имела в виду Ханекава. Я не смог догадаться – хотя и понял бы, если бы немного напряг мозги.

Образ Ханекавы рушился на глазах.

И тем, что она говорила.

И тем, как она говорила.

– Ты, должно быть, дорожишь своей семьёй, Арараги-кун.

– Ханекава… стоп!

– Нет, не пойми меня неправильно! – Ханекава сказала типичнейшие для цундере слова, хотя в её случае, конечно, их стоило понять буквально. – У меня есть родственники. Ты прав, прости, это была гипербола. Хотя гипербола не была преувеличением. У меня есть мать и отец. Мы втроём живём под одной крышей.

– А, вот как? Ладно, но…

– Просто мы не семья.

Даже когда она это говорила, её шаг остался ровным.

– Мои отец и мать – не мои настоящие отец и мать, вот так.

– Серьёзно, что ли…

– Другими словами, они подделки, – до странности быстро сказала Ханекава.

Как будто она не нарочно это сделала, просто её тело не могло иначе.

– Ну ладно, – Ханекава продолжала идти. – Откуда бы начать… вернёмся, скажем, на семнадцать лет назад, в то время жила одна милая девушка.

– Девушка?

– Пожалуйста, представь семнадцатилетнюю девушку, такую же, как я.

– Ага…

Я кивнул, хотя и не очень хорошо понимал, а Ханекава продолжила историю.

– Однажды эта девушка забеременела, – тихо сказала она.

– За-забеременела?

– Да. Забеременела. Кстати, она не знала, кто был отцом. Похоже, у той девушки было много любовников. Тем ребёнком, которого она выносила, была я.

– Что…

Я запутался, запаниковал и, бросившись наперерез Ханекаве, остановил её.

– Секунду. Мы заговорили на совсем неожиданную тему, и я тебя не очень понимаю… Что? Ты?

– Я.

– …

Ханекава никак не изменилась.

В самом деле нормальная – обычная Ханекава Цубаса.

– Я – незаконнорожденный ребёнок. Поэтому. Да.

– Минутку – это странная история. Странно, что ты не знаешь, кто твой отец. Разве ты не говорила, что живёшь с отцом и матерью?

– А, прости. Этот отец – другой отец. Я говорю о том, что не знаю, кто мой биологический отец, отец по крови. Строго говоря, не то чтобы я не могла его найти. Просто лучше мне в это не лезть, – Ханекава, покачав головой, проворно обошла меня и пошла дальше.

Ей некуда было идти.

И, тем не менее, она шла вперёд.

– Кстати говоря, моя нынешняя мать тоже не моя мать. Женщина, родившая меня, вскоре совершила самоубийство.

– Самоубийство?

– Самоубийство. Повесилась. Один из самых распространённых способов самоубийства. Хотя она внесла новый штрих, повесившись прямо над колыбелью.

«Похожа была на куклу», – добавила Ханекава.

Как будто это было что-то обыденное.

Как будто она рассказывала сюжет давно увиденной драмы.

Она говорила о своём прошлом.

О воспоминаниях, о моменте, которого не должно было быть.

– Однако прямо перед самоубийством она вышла замуж. Из-за того, что у неё не было родни, и она растила ребёнка, её экономическое положение было печальным – ей нужны были деньги.

– Деньги…

– Даже свадьбу по расчёту в некоторых случаях нельзя ругать, хотя я не уверена, такой ли это был случай. Для мужчины это стало трагедией. Даже не столько трагедией, сколько жутким неудобством. В любом случае, ему пришлось удочерить ребёнка, об отце которого ничего не было известно. Тот человек был моим первым отцом.

– Первым?

– Даже тот человек – не мой нынешний отец

– …

Другой отец, хм.

Хотя другой, насколько… другим он был?

– Честно говоря, я не знаю, что толкнуло мать на самоубийство. Я слышала, что она сама по себе была психически неуравновешенной, очень чувствительной – похоже, она была слишком романтичной, чтобы жить в семье, созданной ради денег.

«Однако я всё ещё считаю жертвой своего первого отца», – Ханекава добавила своё личное мнение.

Холодный тон.

Этот ледяной голос совершенно не подходил ей.

От него моё сердце трещало по швам.

– Моего первого отца я почти не помню. Его главным талантом была серьёзность, он был настоящим трудоголиком – такой человек не мог растить ребёнка. Так что он снова женился. В этот раз женился, чтобы растить ребёнка, хотя стоило просто нанять няньку.

Но он, наверное, думал, что ребёнок не сможет получить нормального образования без матери, поскольку он был серьёзным человеком.

Ханекава охарактеризовала действия своего «первого отца».

– Этот отец в итоге умер от переутомления. Оставшаяся мать была моей второй и нынешней матерью, мой нынешний отец – её второй муж.

Вот и всё.

Ханекава закончила с улыбкой.

Если бы она прямо сейчас сказала: «Шучу. Я солгала. Когда я вернусь домой, меня там ждут горячий суп, добрый папа и глуповатая мама», – я бы ей поверил.

Более того, эта история была очень неубедительной – абсурдной.