Светлана Захарова - Покушение Аллисы

Он уселся прямо на трап, ведущий к запертому люку «Зимородка» и медленно, протяжно и с надрывом, но главное — ужасно ФАЛЬШИВО запел:

— Жи-ил-бы-ыл худо-ожник оди-и-ин!

До-омик име-ел и холсты-ы-ы!

— Прекрати! — отчаянно крикнул Второй капитан.

— Но-о о-он актри-и-ису люби-и-ил! — не унимался Ползучий.

— Нет! Не надо!

— Ту-у-у, что-о-о люби-и-ила цветы-ы-ы-ы-ы! — немилосердно фальшивил доцент. Надо сказать, что особенно удавались ему «ы-ы-ы» — даже я, обладающий нимало не музыкальным слухом, зажал себе уши и покатился по земле, скрежеща и взлягивая.

— Ну, держись, подлец! — проревел Второй капитан. — Не жди пощады!

Люк «Зимородка» распахнулся, и черной молнии подобный, наружу вылетел Второй капитан. Он вцепился в глотку доценту и вместе с ним покатился по земле. Мы тут же окружили дерущихся и стали азартно болеть.

Драка вышла знатная! Сначала Второй молотил башкой Ползучего по камням, затем доцент исхитрился и укусил капитана за руку, а сам, оправдывая свою фамилию, быстро-быстро пополз в укрытие, вереща: «Ко мне, мои славные рыцари!» Славные же рыцари, гыгыкая, пихали друг друга локтями и давали не лишенные остроумия советы.

Отличился только верный Мамочка, он же — если кто забыл — Юй Хай Сан Хоп Сан. Он подбежал к капитану и стал ожесточенно выкручивать ему ногу.

— Высосу глаз, — пообещал ему капитан, не отвлекаясь от погони за Ползучим.

— Ни смей тьегать маиво любимава дасента! — мяукал Мамочка, царапая капитану живот.

— Вырву кадык, — и Юй, оторвавшись от ноги капитана, с воплем влип в стену. Капитан же, кинувшись на спрятавшегося за сталагмитом Ползучего, принялся, судя по звукам, рвать его на мелкие клочки. Тут уже очнулась охрана и понеслась на выручку. Я тоже очнулся и понесся в сторону норы. Но из нее уже, бестолково суча ногами торчали нижние половины Голубого и Можейки.

— Где Полозков? — ворчал я, пытаясь растолкать двоицу. — Где этот совратитель? Пустите меня вперед! Профессорам надо уступать!

— Откуда я знаю, где ваши капитаны? — пыхтел повар. — Хватит с меня на сегодня капитанов! Воздуха! Воздуха, черт побери!

И тут прямо за нашими суетливо дергающимися задами раздался голос Аллисы, произносящий мой любимый клич:

— Ни с места! Вы окружены! Бросайте оружие! Папа, ты живой?

— Да! — обливаясь слезами радости, закричал я. — Я здесь!

— Жаль, — отозвалась дочь. — Ну ладно. Не будем сетовать на судьбу.

Я уже хотел обидеться и, как в старые времена, отхлестать негодяйку по ногам капроновой сеткой, но решил на этот раз Аллису простить. Все-таки не тот нынче случай — героям ноги не полосуют.

А была она вот где.

Мы расстались с ней, насколько вы помните, после того памятного выхлопа, проделанного дуралеем Голубым. Меня зашвырнуло на сук, трендун тоже за что-то зацепился своим поводком. Аллисе же повезло меньше (хотя, судя по дальнейшим событиям — больше). Она пролетела несколько десятков метров, упала в болото и стала медленно, но верно тонуть.

Вопреки заверениям некоего Дж. Р.Р.Толкиена, никаких мертвецов болото не хранило. Обычная гнилая грязь. Чрезвычайно топкая. Ни деревца поблизости. Ни кустика. Ухватиться, понятно, не за что. Словом, типичная ситуация Стэплтона из Меррипит-Хауса (для тех, кто понимает, конечно).

Но в жилах Аллисы, как вы помните, течет моя кровь, кровь знаменитого в узких кругах профессора Зелезнева, специалиста по отлову и использованию редких зверей! А отлов редких зверей предусматривает, в числе всего прочего, и способность к поиску выхода из самых нестандартных ситуаций. К примеру, однажды, будучи загнанным в джунглях Кепасы на дерево злобным эдафозавром (имевшим вид гуманоида с шапкой кучерявых волос, крючковатым носом, неприязненным взглядом, отвратительным характером и склонностью к немедленному людоедству), я не растерялся и начал читать кровожадной гадине лекцию под названием «Правила приличия по профессору Зелезневу, или Как научиться вести себя так, чтобы общество посчитало вас культурным человеком». Спустя какие-то два часа эдафозавр любезно помог мне спуститься, долго отряхивал мой походный костюм от коры и мелких насекомых, раскланивался, шаркал ножкой и приглашал на чай.

К чему я вам все это рассказываю? К тому, что дочь моя отлично справилась со столь, казалось бы, безвыходной ситуацией. Нет, она не воспользовалась принципом барона Мюнхгаузена и не стала вытаскивать себя из болота за собственную косу. Во-первых, это противоречит законам физики. А во-вторых, у Аллисы короткая стрижка, и, как она ни старалась ухватить себя поудобнее, проклятые волосы все время выскальзывали, и дочь, уже наполовину появившись на свет, вновь и вновь обрушивалась в грязюку. Тогда она просто и по-дилетантски начала кричать, надеясь, что кто-нибудь из нас прибежит и поможет ей.

— Что, не вылезается? — спросил вдруг чей-то голос.

— Нет, не вылезается, — автоматически подтвердила Адлиса. — А ты кто?

— Это неважно, — сказал голос. — Тебе вылезти-то помочь?

— А то, — сказала Аллиса. — А что мне за это будет?

— Ничего. Просто помогу. И ничего не надо.

— Занятно, — дочка выпростала одну руку из жижи и почесала в затылке. — Заманчиво. Но озадачивает.

— Что? — удивился голос. — Тебе предлагают помощь, а ты отказываешься?

— Просто я тебя не вижу. А я не привыкла доверять тем, кого не видно.

— Да тут я, — послушалось мокрое шлепанье, и вскоре перед лицом Аллисы появился некто незнакомый, грязный и жутко обросший.

— Вы тут живете? — буднично спросила Аллиса, выплевывая грязь.

— Руку давай! — крикнул незнакомец, протягивая свою волосатую лапищу.

— Не «давай», а «возьми», — оскорбленно поправила моя дочь, но все же ухватилась за предложенную конечность. Неизвестный ухнул, но резво заработал ногами, выволакивая Аллису из плена болота. Вскоре они оба уже валялись на относительно сухой кочке, тяжело дыша и глядя на пускающую в бессильной злобе пузыри бурую топь.

— Конечно, за это спасибо, — указала на пузыри Аллиса. — Сейчас бы я их пускала. Простите, а с кем имею честь?

— Сначала ты мне скажи, — прохрипел неизвестный. — Это не ты прилетела вон на том корабле, с кривой надписью «Беллерофонт» на боку?

— На том-то? Я.

— А кто еще?

— Ну папа мой еще, космобиолог Зелезнев. Еще механик Голубой — скользкий тип, если честно. Мало кому нравящийся, но симпатичный кок Можейка. И капитан, конечно, куда ж его девать. Полозков его фамилия.

— Полозков? — голос незнакомца неприятно заскрипел. — Это не такой смазливый тип с роскошными усами, подведенными глазами, золотыми зубами и вкрадчивым голосом?

— Насчет голоса я не согласна, — пожала плечами Аллиса. — А усы и зубы присутствуют. И тушь он время от времени у меня тырит, правда, говорит — иероглифы рисует для успокоения мятущейся души.