Николай Грошев - Начало

Штык заглянул во вторую комнату и замер на пороге с открытым ртом.

Просто оттуда на него тоже смотрели, с открытыми ртами, широко распахнутыми глазами, все дела…, только у тех, кто смотрел, рты скособочило в застывшем крике ужаса, глаза белесые, пустые, мёртвые. Мебель тут, кстати, целая…, трупы прям на пол скиданы. Серые, в одном белье. С десяток не меньше. Не просто так они сброшены. Штык подошёл ближе и осмотрел несколько ближайших. Во-первых, и это ему было знакомо по собственному опыту, все переломаны. Один мужик, вон, лежит возле кровати, у него макушка пяток касается. Позвоночник живот пробил, наружу торчит. Шеи у всех порваны. Словно их собака погрызла. Крови нет. Так, кое-где пара капель. Но по большей части крови не видать. Обескровили их и очень быстро. И второй момент, его, честно говоря, немного напугавший — следы порезов. Некоторые проткнуты, будто вот вилами на четыре зубца. У одной женщины лица практически нет — голова развалена ударом четырёх когтей.

— Мать моя женщина… — Пробормотал Штык, краем сознания отметив, что голос упал на пару тонов ниже, стал почти женский, писклявый такой. Но сила к голосу вернулась, уже через пару минут. А до того, он сидел и тупо пялился на мертвецов. Перед глазами мелькали самые разные картины — медведь гризли вырывается из зоопарка и всех уродует, а потом высасывает их кровь. Медведь быстро исчез, появилась другая картина. Маньяк рубит всех когтями (маньяк из видения почему-то здорово походил на Фредди Крюгера), а потом сцеживает их кровь в тазик и пьёт, с круасанами. Почему с ними-то? Ну, Штыку нравились эти узбекские булочки, вкусные очень. Узбеки они народ такой — не только кривые стенки могут строить и штукатурку ложить, которая в дождь осыпается. Они вот больше по части вкусных булочек. Тут уж им равных нет…, круасанов поесть что-то захотелось. Штык тряхнул головой и поднялся на ноги. Отступил к выходу. Ну их братьев нафиг. Тут, поди, зверь какой дикий завёлся. Края-то вон какие, считай окраина города, а дальше земли дикие, только две деревни на 200 километров, и обе давно заброшенные. Да лес ещё, который уже одно поле полностью поглотил — там, раньше говорят, пшеницу растили…, лучше на улице ночевать. Не факт ведь что зверь дикий тут живёт. Может у братьев крыша поехала. И когда менты приедут, а они приедут — ещё трупов десять-пятнадцать и из области генерал приедет пистона вставит, тогда активно рыть начнут, куда люди пропадают. А пропавшего человека найти совсем не проблема, просто сидя в кабинете, как очень любят искать преступников опера родной милиции, людей не найти. Тут по городу ходить надо, а это ж всё своими ногами, за жалкую зарплату, размером в две зарплаты шахтёров проходчиков. Фи, кому оно надо? У стула в кабинете вон сидение мягкое, тёплое, а на улице ветер, люди злые, преступники ещё вооружённые. Зачем оно надо, если и так неплохо кормят? Однако когда приезжает целый живой генерал с пистоном наготове, да только и ищет, кому бы его вставить по самое не балуйся, тут уж ничего не поделаешь, приходится идти на улицу и искать всяких злодеев — ужасная участь у них, у оперативников. Никогда не знаешь, когда придётся покидать тёплый кабинет и идти на страшную улицу. Холодно там, почти Сибирь всё-таки. Простатит только и ловить…, но если их выгонят на поиски, зарядят серьёзной мотивацией, найдут они пропавших за пару дней. И выйдут на этот дом. А тут Штык. Живой и здоровый, хотя считалось, что лежит в морге с пулей в башке. Нет, надо валить. Братья, раз идиоты такие, не догадались трупы прятать, пусть сами отдуваются…, кстати, а что если они и его, того? Штыка передёрнуло так, что чуть не свалился на пол. Спину прошибло холодным потом, а щёки покрылись смертельной бледностью. Вампиры, конечно, не обычные граждане, которых вальнуть вообще не проблема, но блин, маньяки (Штык в кино видел), люди психически очень больные и у них открываются всякие сверх возможности. Они сильные, наглые, умные и очень жестокие. Не, лучше так не рисковать.

Он почти уже собрался на выход, когда взгляд задержался на одном из трупов. Этот лежал особняком, и не так как прочие. Вытянут в струну, на кровати. Под голову заботливо подложена подушка. Он не переломан как прочие. Не разорван когтями. Просто лежит, пустыми глазами смотрит вверх. У него и руки на груди уложены аккуратно…, странновато как-то.

Подошёл поближе. В серое лицо заглянул. Из ноздри покойного выполз белый червячок, на Штыка глянул, решил, что ничего интересного тут нет и обратно домой пополз. Симпатичный червячок, живёт он тут…, Штык сглотнул и, так же зажимая нос воротником кофты, вышел прочь.

Он знал это лицо. На кровати Артём лежал. С порванной глоткой.

Штык присел на обломки веранды, на улице. Долго сидел там и смотрел на бурьян, закрывший собой весь двор. В душе странные эмоции бушевали. Непонятные ему и по идеи, чуждые.

Но противиться им он не мог, да если честно и не хотел.

— Вешайся пидор. За Тёму тебя суку тут и закопаю.

Решительно произнёс он, после получаса такого сидения и попытки разобраться с обуревавшими его чувствами. Пришёл только к одному выводу — он хочет отомстить за товарища, когда-то серьёзно его выручившего. Его убил вампир. Определённо. Такой же как он, а может, один из тех серых, с ушами. Не важно. Прикончить гада и с концами. Человек, вампир, тот серый с ушами или зверь какой дикий — завалить, без вариантов. А потом валить отсюда. Пусть менты ищут дом сами, он даже звонить не станет. И вообще, к чёрту Ленск. Пойдёт в поля и там, где-нибудь, будет отсиживаться. А за едой на окраины время от времени. Тут по ночам на улицу выходят разные злодеи, считай раздолье. И кстати, на трассе пост стоит, там гайцы сидят. Они, конечно, тоже милиция и есть их немного стрёмно, но! Они ведь не настоящие менты, костюмированные, так что их нормально.

Где ждать этого гада? Кстати, водички бы выпить, что-то сушняки…, непонятно главное с чего. Там кран в зале, который одновременно и кухня. Эх, опять в свитер кутаться…, вот что за свинтус братьев положил? Неужели вонища этого вампира не беспокоит? Урод блин…

Попив воды из крана, Штык, ради интереса осмотрел все шкафы и тумбочки (за исключением шкафа в комнате стелами — шибко уж там воняло). Голяк полный. Даже мелочи не нашёл или тряпок приличных. Старенькие часы на кожаном ремешке, он, посомневавшись, брать всё-таки не стал — их не загнать за нормальную цену, а милицейские вполне могут через ломбард зацепиться. Ему сейчас с ними лучше вообще никак не встречаться. С месяц минимум.

Ждать решил в огороде, под клёном, росшим на пустыре. Кстати, очень удобно дом у братьев стоит. С одной стороны пустынная улица, по которой ни один нормальный водила не поедет машину гробить, с другой пустырь заросший клёнами — там дом когда-то был. Уже тогда, при знакомстве в парнями, Штык обратил внимание на этот пустырь. Тогда, правда, таких зарослей, уже почти лес, тут не было. Соседи слева и справа — о них можно не беспокоиться. Слева, за поваленным забором стоит пустой дом, с одной разрушенной стеной. Справа, кто-то живёт, но забор прочный, высокий, метра полтора. За ним растёт ряд высоких деревьев. Вроде вишня. Забор новый, видать, соседи сделали, что б ни видеть домик братьев, когда в огороде лазают. Вот и молодцы. Вампира, который прикончил братьев, можно будет прибить, не опасаясь лишних глаз. Вот, прям тут за стеной, среди бурьяна. А труп порвать на части, кол в сердце, башку отрезать, в рот чеснока напихать и распятие…, хм, а куда распятие совать, что бы больше не поднялся? Вот блин…, какой серьёзный пробел в образовании — не знает, как вампиров-то убивать правильно. Хм. А, всё равно распятия нету. Так запинаем. Главное, что бы наглухо, что бы потом не очнулся. А то так проснёшься однажды с распятием в заднице, весь на куски порванный…, во! В задницу! Точно, он вроде даже фильм такой видел — что бы вампир ни ожил, распятие нужно в задницу…, или это кол туда осиновый? А, не. Кол в сердце, распятие…, блин, а может наоборот? Распятие в сердце, кол в задницу? Блииин! Как всё сложно…