Андрей Белянин - Ржавый меч царя Гороха

- Попробую, Никитушка, - углубясь в свои мысли, протянула Яга довольно уверенным тоном. Даже слишком уверенным, как мне показалось.

А на выходе из города, у ворот, нас торжествен­но дожидались ещё два всадника - толстый и то­щий. Эти куда лезут? Я же вроде их по домам отпу­стил...

- Уй-юй-юй, мы сами Марьянка-ханум спа­сать будем! - широко осклабившись, помахал мне с седла узкоглазый сын хана Бухатура. - Кто её от шайтан-бабая избавит, за тот её и... - он вытянул губы трубочкой, сладко причмокивая, - и за­муж... бар, бар,бар!

Я громко хлопнул себя ладонью по лбу.

- Э-э, зачэм так себя бьёшь? - удивился моло­дой князь Павлиношвили. - За царевну пэрежи-ваешь, да? Не пэреживай, генацвале, я её сам спа­су, да! Кто против, зарэжу! Прямо сейчас зарэжу, да?

Мне хотелось сию же минуту вызвать наряд ми­лиции и попросить стрельцов сунуть этих клоунов в поруб дня на два, мозги провентилировать. От этого благоразумного поступка меня удержала подленькая мысль: а может, попробовать их пред­ложить Кощею? Ну как бесплатный бонус к мечу?

- Пусть идут, - махнул рукой я, обращаясь больше к Яге. - Хуже не будет, у нас и так вон ка­кая толпень на хвосте...

- И то верно, - согласилась моя домохозяй­ка. - Чё ж раньше времени обижать детишек? Пущай попрыгают перед Кощеюшкой, сабельками помашут, друг перед дружкой покрасуются. По­том он их съест, конечно...

Эта концовка меня не очень устраивала, но раз­берёмся на месте. В конце концов, все рискуем, чем они лучше?

Пока добрались до речки Смородины, количест­во идущих за нами добровольцев уменьшилось примерно на треть. Кому-то стало скучно, кто-то вспомнил о срочных делах, но большинство было полно решимости идти с опергруппой до конца и своими глазами хоть разок глянуть на легендарного злодея. Автограф они у него, что ли, просить со­бирались, не знаю...

Когда добрались до реки Смородины, я дал Мите приказ отвести возбуждённый народ шагов на пя­тьдесят в сторону и укрыть в засаде за поворотом. Кое-кто роптал, что из-за кустов им ничего не вид­но, но Баба-яга, придя на помощь, быстро навела порядок, пригрозив, что у первого же, кто без раз­решения высунется, «сморчок отпадёт». Бабы хи­хикнули, а мужички, почесав в затылке, дали зад­ний ход. Разумеется, глава экспертного отдела блефовала, но рисковать «сморчком» всё равно ни­кто не посмел. И правильно. Тот же Митяй не раз так нарывался, думая, что бабка шутит, а она всерьёз...

Я же прошёл вперёд, шагнул на мост, пару ми­нут медитируя на быстрое течение тёмных волн. Тишина. Ничто не предвещало скорого приближе­ния гражданина Бессмертного. Может, мы всё-та­ки ошиблись с датой и временем? По идее надо было дождаться уточняющих указаний этого ко­варного террориста и уж тогда действовать навер­няка.

- Никитушка, - позвала меня с берега баб­ка, - иди сюды. Вместе встанем, час пришёл...

Я прислушался. Птичье пение действительно стихло, но так всегда бывает на закате. Однако че­рез минуту издалека донёсся стук копыт, и на той стороне моста появился всадник на взмыленном коне. Эстляндский рыцарь фон Паулюсус всё ещё продолжал служить своему чёрному господину. А я-то полагал, что после того перелёта он грохнет­ся и одумается, но нет, увы...

- Мой господинн приближжается! Фсё ли гото-фо для обмена, сыскной фоеводда? - высокомерным тоном начал он, пристально вглядываясь в наш берег. - О! Да ты тутт не один. И старая женщщина здесь, и большой дерефенский парень. Ну что ж, фозможно, этто и к лучшему. Мой хозя-инн любит сфидетелей...

Он поднёс к губам медный охотничий рог и хрипло протрубил что-то вроде пионерской зорь­ки. Причём играл так фальшиво, что Митя, не спросив разрешения, одним махом, от бедра за­швырнул в него оглоблю на манер городошной биты. Очень удачно, потому как попал как раз в грудь и просто смёл предателя с лошади куда-то за дальний поворот. Оттуда мигом взлетели доселе молчаливые вороны, раздался тяжёлый звонкий удар металла о металл, и через полминуты мерза­вец прилетел назад, удачно плюхнувшись прямо на свою лошадь!

- Хм, ну насчёт «удачно» это я поспешил, -тихо отметил я, потому что благородное животное, естественно, взвилось на дыбы и дало дёру обратно по тропинке. Рыцарь, сидя задом наперёд и смеш­но стукаясь забралом о конский круп, проклинал нас затейливо, по-прибалтийски.

- Чё энто было, Никитушка?

- Я так понимаю, сначала Митя попал в фон Паулюсуса, потом фон Паулюсус попал в Кощея, а Кощей попал фоном Паулюсусом в его же лошадь, и сейчас...

Конский топот возвестил о возвращении буме­ранга, и уже нормально сидящий герой дня, под­няв над головой меч, нёсся на нас с боевым кличем:

- Вира-а-ай!

За нашими спинами раздался ответный визг, и два горячих всадника устремились навстречу тре­тьему.

- Шайтан тибе под хвост целовать, а не Марьянка-ханум! - орал храбрый Бельдым-бек.

- Пачему я весь в черкеске? Патаму что я чер­кес! Пачему кинжал на пузе? Патаму что галава-рэз! - песенно вторил ему храбрый джигит Coco, как бешеный махая над головой тонкой шашкой в серебре.

- Чудо, ежели себе самому ухи не отрубит, -прокомментировала Яга, а Митя смотрел на схват­ку трёх отважных воителей как заворожённый.

Мгновением позже на мосту произошла безоб­разнейшая драка, в завершение которой три сво­бодные лошадки процокали мимо нас в город, а три булька возвестили о том, что борьба за титул «же­них номер один» будет продолжаться уже на дне речки Смородины.

Я снял фуражку, скорбно склонив голову. Ба­ба-яга сдержанно перекрестилась и сплюнула че­рез левое плечо, попав на Митю. Наш младший со­трудник так же сдержанно выругался, но не довёл эмоциональную реплику до конца, потому что на противоположный берег наконец-то выехал глав­ный злодей наших мест, криминальный авторитет Кощей Кирдыкбабаевич Бессмертный!

Не хватало какой-нибудь мрачной музыки в стиле фашистов, марширующих через сожжённые русские деревни на Москву. Огромный вороной конь в чёрных латах с шипастыми подковами и ко­ротко, по-собачьи обрезанным хвостом. На нём сплошной горой такого же воронёного железа вос­седал Кощей в дорогущих латах, за обладание ко­торыми задушился бы директор Эрмитажа, с длин­ным волнообразным клинком почти до земли и в роскошном рыцарском шлеме... шлеме... э-э?..

- Собачья морда, - подсказала всезнающая бабка. - Навидалася я таких псов-рыцарей, ещё и почуднее доспехи были, и кони покрасивше, и щиты с крестами. Лет десять назад избушку мою зимнюю в Финляндии пожечь хотели. Ну я им тоже, не сдержалась, по угольку в кирасу за шиво­рот. Так уж смешно прыгали, помереть не встать...

- Смотрите, а ить он за собой царевну на верёвке волочит, возмущённо прервал нас Митя. - Да грубо-то как, ровно собачонку какую!

- Форменное безобразие, - согласился я, хотя вид мрачной Марьяны, связанной, как колбаса Микояновского мясокомбината, не мог не радо­вать. Конечно, её глаза грозно блистали, но зато рот был предусмотрительно заткнут тряпочкой.