Роджер Желязны - История рыжего демона

— Ты с ума сошел! — завопил Аззи. — Перестань сейчас же, я боюсь щекотки!

— Не перестану, — ответил Безымянный. — Почему ты не умираешь?

— Ты жалкая тварь! — крикнул Аззи.

— Послушай, ну неужели нам непременно нужно продолжать этот бой? Может, ты просто умрешь — и дело с концом?

— Ну уж нет! — пробормотал Аззи сквозь зубы.

Аззи обвел взглядом зрительские ряды. Двенадцать богов-олимпийцев, предводительствуемые Зевсом, сидели на мраморных скамейках рядом с Гавриилом, Михаилом и Илит. Аззи заметил среди зрителей новые лица: Прекрасного принца и принцессу Скарлет, Иоганна Фауста и Маргариту. И вот все они поднялись со своих мест и вышли на арену.

— Это нечестно! — завопил Безымянный. — Тебе не разрешается звать на помощь друзей!

— Я никого не звал, — ответил Аззи. — Они явились по собственной воле.

— Но у меня не было времени создать себе друзей и союзников!

— Что ж, — заметила Илит, — в этом виноват ты сам. Ты предпочел одиночество.

— А теперь уже поздно их создавать, — сказал Михаил. Архангел выступил на арену во всем своем блеске, а за спиной его виднелись плотно сомкнутые ряды Небесной Рати. — Полагаю, все присутствующие здесь согласны с тем, что ты, Безымянный, не годишься на роль верховного божества. Теперь мы все объединились и намерены сообща выступить против тебя.

И тут зазвучала боевая песнь — сильный мужской голос выводил простой и строгий мотив. Это был Аретино. Вскоре напев подхватили остальные — Квентин и Киска, Корнглоу и Леонора, сэр Оливер и мать Иоанна, синьор Родриго и синьора Крессильда. Они обступили сражающихся плотным кольцом и подбадривали Аззи. Как это глупо, подумал демон, ведь единственное, что он может сделать, — это тянуть время, отдаляя неотвратимый момент своей гибели. Он, Аззи, бессилен перед этим кошмарным существом, вырвавшимся на свет из глубин мрака.

— Не умирай! — крикнула ему Илит. — Если ты уцелеешь, то и Ананке выстоит. У тебя хватило мужества доиграть свою пьесу. Так сражайся же до конца!

— Хорошо, тогда — борьба. Греко-римская, — прорычал Безымянный, принимая облик, сходный с человеческим. — До смерти.

Он схватил Аззи и начал его душить.

— Ты не убьешь его! — крикнул Квентин.

— Это почему же?

— Потому что он мой друг!

— Молодой человек, вы, кажется, не понимаете, насколько слаба ваша позиция. Я — Пожиратель Душ, мой дружочек. И вашей сладкой и весьма аппетитной душой я намерен закусить после того, как разделаюсь с этим глупым демоном.

— Нет! — И Квентин ударил Безымянного по голове раскрытой пятерней. Безымянный откатился назад на своих колесах, заменявших ему ноги, и оскалил зубы. Тут к нему подскочила Киска и нанесла Сверхбожеству удар в живот. Безымянный повалился на окровавленный песок. Сквозь кольцо зрителей, окруживших место сражения, пробился сэр Оливер с длинным копьем в руках. С помощью матери Иоанны он поразил Безымянного прямо в глаз.

— Ох, такого я не ожидал, — вздохнул Безымянный, когда копье прошло сквозь его голову. И с этими словами он умер.

Когда бой кончился, на арене цирка появилась Ананке. Она приветливо улыбалась.

— Молодцы, ребятушки! — сказала она. — Я знала наперед, что в трудную минуту вы объединитесь!

— Так вот зачем ты все это затеяла! — догадался Аззи.

— По многим причинам, друг мой. Но перечислять их все было бы слишком утомительно. Всегда найдется множество причин для объяснения чего угодно, и у этих причин, в свою очередь, тоже будут какие-то причины. Но стоит ли забивать себе голову этими пустяками? Ведь самое главное, что все вы живы.

И, взявшись за руки, все они начали кружиться в огромном хороводе, плавно поднимаясь в воздух. Кружась все быстрее и быстрее, они летели над Землей — все, кроме…

Аретино проснулся и сел на постели. Солнце ярко светило над городом; заглянуло оно и в комнату поэта. У изголовья кровати лежала рукопись: «Легенда о золотых подсвечниках».

Поэт вспомнил, что ночью ему приснился чудесный сон. Таково было одно из объяснений.

Другое объяснение — Аззи все-таки удалось сохранить Венецию в Лимбе.

Аретино выглянул в окно. По улице шли люди, и среди них — Корнглоу и Леонора.

— Что происходит? — крикнул Аретино.

Корнглоу поднял голову и, заметив поэта, прокричал в ответ:

— Спасайся, Аретино! Говорят, монголы с минуты на минуту войдут в город!

Значит, Венеция обречена. Что ж, тогда все в порядке. Теперь оставалось найти какой-нибудь тихий уголок и продолжить работу над пьесой.

Аретино проснулся и сел на постели. Утро было чудесное, в раскрытое окно заглядывало солнце. Глядя на пятно солнечного света, лежавшее на полу возле кровати, Аретино вспомнил, какой странный сон приснился ему нынче ночью. Будто к нему явился демон и заказал пьесу о семи золотых подсвечниках. И еще будто бы из-за этой пьесы целый город должен был погибнуть. Но Ананке, решив спасти Венецию, вырезала из истории всего человечества тот промежуток времени, где демон разыгрывал свою пьесу, и отослала гибнущий город в Лимб. И вот теперь Аретино проснулся в реальном мире, в мире, где все шло своим чередом, как будто никто и не играл безнравственную пьесу.

Аретино поднялся с постели и выглянул в окно. Там начинался самый обычный день — такой же, как вчера. Интересно, что стало с другой Венецией — той, которая осталась в Лимбе, подумал Аретино.

Фат встревожился, когда ему сказали, что в Лимб скоро будет перенесен новый город с Земли. Однако тревожился он отнюдь не потому, что в Лимбе было мало места; Лимб — огромное пространство, в котором сосуществуют многие временные параллели. Там собраны города и страны, погибшие много веков назад, и даже земли, которых никогда не было на карте. Здесь вы можете посетить и Сад Гесперид, и двор короля Артура в Камелоте, и затонувший город Ис. И вот теперь рядом с этими землями появится Венеция, Венеция гибнущая. Фат решил прогуляться по ее улицам. Он шел, любуясь трагической красотой сцен и живостью красок. Смерть уже вошла в город. Видя гибнущих людей, Фат хотел хоть чем-то утешить их. Он знал, что завтра все начнется здесь заново, и будет еще одно такое же утро, утро дня накануне гибели великого города, а за ним — еще одно, и так будет повторяться снова и снова до конца времен. Фат хотел крикнуть людям: «Не бойтесь! Завтра будет новое утро! Вы все воскреснете!», но понял, что не может этого сделать. Люди попросту не стали бы его слушать. Охваченные страхом, они доживали свои последние часы в обреченном городе. И Фат знал, что страх этот не пройдет ни завтра, ни послезавтра, ни через много-много дней.

Фат увидел влюбленных Корнглоу и Леонору. Казалось, эти двое не замечают ничего в целом свете, кроме друг друга. Они наслаждались каждым мгновением бытия. Идите и научите остальных жить так, как вы живете, сказал им Фат, но те только рассмеялись в ответ. Жить и любить — это так просто, ответила Леонора, что этому невозможно научить.