Татьяна Гуркало - Демоны, монахи и прочие ненадежные личности

Интересно, шкаф передвинуть она не откажется?

Дэнэен наблюдал за подготовкой к походу неодобрительно, но не подгонял.

Рен все так же шипела на Викина, Бияр таращился в пустоту. Ждать их полукровка не собирался. Не догадаются пойти следом, звать их он не будет. Он и Марину позвал, скорее всего, потому, что побоялся оставлять с этими умалишенными. Вот сожрет ее здесь кто-то, как он после этого выполнит обещание вернуть похищенную девушку домой целой и невредимой когда все закончится?

Впрочем, звать никого и не понадобилось. Все пошли сами, не особо отвлекаясь от своих занятий.

Веселая компания подобралась. Дружная. Хоть сядь и поплачь.

Идти пришлось далеко, долго и нудно.

Точнее, сначала дошли недалеко. Даже спуститься с уступа, на котором Марина дрессировала силу, не успели, как Дэнэен замер памятником самому себе, немного подумал, а потом начал ругаться. Пламенно и проникновенно. Умудряясь не повторяться и не повышать голоса.

Марина осторожно подошла поближе. Несколько недоуменно осмотрела камень, перед которым полудемон высказывал свои претензии вселенной. Хотела даже спросить, что именно ему так не понравилось, когда заметила отпечаток ладони. Смазанный такой, словно к камню мимолетно прикоснулись, и тут же поспешили дальше. Неяркий, почти сливающийся цветом с фоном, на котором отпечатался. И что-то напоминающий.

— Кровь, — сказал Дэнэен, перестав ругаться. Спокойно сказал и устало. — Этот идиот решил их приманить кровью, понимаешь? Если есть кровь, значит тот, кому она принадлежит ранен. А низшие раненых высших любят. Мы для них что-то вроде десерта. Просто добыть этот десерт непросто. Точнее невозможно, если высший не ранен. А вот если ранен, даже пастух их не удержит. Скорее они его за собой поволокут.

— Но ведь Илиен…

— Не ранен? — Дэнэен грустно улыбнулся. — Думаешь, в демоне крови больше, чем в человеке? Идем дальше. Надеюсь, мы его успеем догнать.

— Не успеем, — сказала Марина. — Куча времени прошла.

— Посмотрим. Идем.

И они опять пошли. В полной тишине. Даже Рен надоело на Викина ругаться.

Горы Марину, чем дальше, тем больше радовали. По пути не встретилось ни завалов, ни труднопроходимых мест, даже спуски и подъемы были более-менее приемлемыми. По крайней мере, она преодолевала их без особых проблем.

Или это Илиен такой маршрут выбрал? Чтобы низшим за ним было удобнее бегать. Хотя они вроде бы летают.

Дэнэен все больше мрачнел. Трогать его не хотелось. Казалось, на любое неосторожное слово он ответит отборным матом, если не попыткой оттолкнуть подальше и сбежать.

А потом они пришли. Дальше пути не было. Там вообще ничего не было, только пропасть с клубящимся в глубине туманом и далеко-далеко что-то напоминавшее отвесную скалу. Или другой край пропасти. Или край ямы, в которой эти горы находятся.

— Дэнэен, там яма заканчивается? — спросила Марина.

Полукровка кивнул, не отрывая взгляда от чего-то внизу.

— Эти горы почти везде окружены пропастью, — с какой-то радости решил изобразить гида Бияр. — Попасть сюда можно либо по нескольким перешейкам, точное число которых неизвестно, по двум мостам, или с помощью пути.

— Ага, — сказала Марина, аккуратно подойдя к Дэнэену.

Заглядывать вниз не хотелось. И так было прекрасно видно, что пропасть глубокая и широкая. И стенка там наверняка такая же отвесная, как и та, что виднелась вдалеке. Но девушка подошла, схватила за руку полукровку и посмотрела.

Лучше бы она не заглядывала. Глубоко-глубоко, словно Марина стояла этак на этаже шестнадцатом, прямо из скалы росло какое-то ненормальное дерево, не нашедшее места лучше. А может, то было не дерево, возможно, там рос куст. Но это было не важно. Потому что на этой безумной растительности зацепившись за ветви, флагом развевалась белая рубашка. Или штаны. Девушка бы не смогла поручиться, что точно узнала деталь одежды, которую трепал ветер, пытаясь сорвать то ли с дерева, то ли с куста. Но в том, что она принадлежала Илиену, Марина не сомневалась.

— Ты что, падаешь?

Удивленный голос Дэнэена прозвучал откуда-то издалека и Марина полетела. Или упала. В пропасть. Понять она не успела, потому что мир, мигнув, отключился.

Или это она отключилась?

Возвращалось мир медленно и неспешно, под аккомпанемент громких голосов спорящих над головой.

— Ты! Нашла время беременеть! — раздраженный мужской, смутно знакомый. — Я на тебя рассчитывал, неужели не ясно!

— Лучше замолчи! — еще один мужской, тоже громкий, но на удивление спокойный и холодный. Почему-то казалось, что этот голос так звучать не должен. Он обязан быть теплый и мягким, потому что в таком виде узнать его невозможно.

— Пацан! — женский, с рычащими нотками, что казалось совсем уж странным. Как можно рычать, не используя для этого звук «р» Марина не представляла.

— А время идет, — голос мужской, спокойный и тихий, не удивительно, что на него не обратили ни малейшего внимания.

— Я пацан?! А ты старая дева! И останешься ею вместе со своими запросами, дура!

— Лучше замолчи! — с нажимом.

— Лучше быть старой девой, чем недорослем без меча!

— Как же вы мне надоели.

— Мне меч вернут, а тебе мозги уже не вправят! — первый мужской.

— Это тебе мозги вправлять надо! — женский.

— Кретинка! Я твоему ребенку заранее сочувствую! — мужской.

— Я же просил, — второй мужской, усталый но уже не холодный.

В следующий момент мир рывком стал целым, объемным и почему-то светлым. Марину мягко толкнула теплая волна воздуха, словно предлагала перестать притворяться и открыть поскорее глаза, иначе пропустит все самое интересное. Яркий свет перестал слепить даже через веки, и девушка села, удивленно глядя на открывшуюся ее взгляду картину.

Викин двумя руками держался за свой посох. Посох в свою очередь то ли пытался улететь, то ли огреть хозяина по голове, то ли, что более вероятно, стукнуть по голове Дэнэена, пытавшегося ладонью потушить горящий рукав. Еще посох светился. Не сильно и с каждой секундой яркость свечения уменьшалась, но в том, что вспышка дело его рук, сомневаться не приходилось. Если конечно у посоха есть руки.

— Что за фигня? — мрачно спросила Марина.

Мир вокруг плавно покачивался, и останавливаться не спешил. Звезды пытались кружиться в хороводах, получалось у них скверно. Круги все время рассыпались, и неудачницам приходилось изображать салют, разлетаясь в разные стороны. Особо невезучие падали на землю. Надо бы было загадать желание, но ничего толкового в голову почему-то не приходило.

— Оберегающая решила вправить мозги Дэнэену, — довольно промурлыкала Рен. — Чуть шевелюру не сожгла. Посмотрела бы я на него тогда.

— Ага, — сказала Марина.