Андрей Жвалевский - 9 подвигов Сена Аесли

В опустевшем небе над Школой волшебства одинокая тень методично нарезала круги, горки, бочки и другие замысловатые фигуры высшего пилотажа. Это филин Филимон избавлялся от гаттеровской наволочки.

Наконец наволочка соскользнула, и филин захлопал металлическими веками на восходящее солнце.

«Порри, Порри, – думал он. – Умен, нет слов, очень умен, но иногда дурак дураком. Система эхолокации, чтобы летать в темноте! Это ж надо! Ладно, пусть только поставит мне динамик, скажу, чтобы не выделывался, а просто ввинтил мне в лоб фару».

– Разве ваш Гаргантюа такое может? – приговаривал Каменный Философ, раскладывая перед собой маленькие симпатичные тортики.

Это была его единственная страсть и единственное развлечение. Всего один раз в году, в ночь на 1 мая, ему дозволялось готовить эти замечательные тортики. И разрешалось только лишь потому, что после Вальпургиевых шабаша и мальчишника все отсыпались, и редко кто обращал внимание на кулинарные изыски Каменного Философа.

Даже сегодня, несмотря на то, что праздник состоялся в пределах школы, тортики остались нетронутыми.

– Ничего, – шептал талисман Первертса, – в следующий раз еще что-нибудь придумаю.

Школа волшебства Первертс понемногу приходила в себя после событий Вальпургиевой ночи.

На радостях, что все так хорошо закончилось, ректор Лужж простил всех, из-за кого все так плохо началось. Те в долгу не остались. Порри Гаттер наколдовал (а частично спаял) для Гаргантюа годовой запас чайников. Завхоз майор Клинч лично, вот этими вот самыми руками, залатал крышу Главного корпуса. Распределительный Колпак подал в отставку с должности Распределительного Колпака, немного испортив финал трогательной сцены расставания воплями: «Свободен! Свободен!» Развнедел добровольно отказался от обеда.

Понемногу приходил в себя и герой праздника Сен Аесли, временно изолированный в Медицинской башне, где ректор проводил с ним сеансы колдотерапии. Сеансы помогали, но ненадолго: через пару часов поступки Аесли начинали опережать мысли, и его снова приходилось пристегивать к кровати.

Тогда мадам Камфри включила в курс лечения травяные ванны. Это позволило Аесли стать не таким безрассудно решительным, хотя и остро пахнущим валерьянкой. Внезапно выяснилось, что в Первертсе огромное количество кошек, и все они горят желанием лично засвидетельствовать свои любовь и почтение Сену. Даже приобретенная решительность не выручила мальчика, когда его принялись вылизывать и обмяукивать десятки шершавых языков. Положение спас волшебный Кисер, который появился в разгар кошачьих нежностей, одним мощным вдохом втянул в себя весь чарующий аромат, взбодрился и, очень довольный, улетучился в зигзагообразном направлении.

После этого Сен смог свободно перемещаться в пределах Медицинской башни, время от времени производя допустимые разрушения под присмотром главврача. К концу недели он окреп настолько, что уболтал МакКанарейкл выпустить его из-под присмотра мадам Камфри под присмотр старших товарищей, к которым Сен почему-то причислил Мергиону.

– Мисс Сьюзан! – воскликнул мальчик, когда исчерпал логические аргументы. – Помните, как мы танцевали?! В память об этом чудном танго!

Губы декана дрогнули в улыбке, взгляд стал мечтательным, а мускатный запах духов превратился в нежно-фиалковый.

– Да, это было танго… А я уж думала, что он разучился танцевать… Ладно, лучше ты будешь болтаться по школе, чем болтаться в Медицинской башне.

«Разучился танцевать? Про кого она? – подумал Аесли, глядя, как мисс Сью чисто, без всплеска, входит в стену. – С кем еще Канарейка в ту ночь плясала?»

Но вспомнить Сен ничего не успел, поскольку очередной приступ решительности бросил его вскачь по коридору, заставив вдобавок улюлюкать и вопить не совсем понятный лозунг:

– Сарынь на кочку!

А может быть:

– Сирень на кучку!

Или даже:

– Свирель на качку!

«Один, два, три, – лихорадочно считал Аесли, пытаясь успокоиться и рассудить логически, – четыре… ойййй! Рыцарские латы… пять, шесть… а-а-а! Еще одни латы… семь, восемь… кабинет ректора… Туда!»

– А, это ты! – обрадовался Лужж. – А я как раз собирался обсудить с профессором Мордевольтом, насколько эффективна при нежелательных заклятиях будет его Тру… Спокойнее, юноша! Спокойнее! Осколки мы потом соберем, не волнуйся! Только выпусти, пожалуйста, меч!

На этот раз для нейтрализации бешеного мальчика Югорус применил редкое заграничное успокаивающее заклинание Усеагульная-млявасть-и-абыякавасть-да-жыцця [60] .

– Это очень сильное средство, – сказал он. – Могут проявиться побочные эффекты. Так что посиди пока в моем кресле.

«В кресле, так в кресле», – подумал Сен и обмяк. Не хотелось ничего. Ни прыгать с мечом, ни бегать без меча, ни ходить, ни шевелиться. Даже рассуждать логически казалось мальчику непосильной задачей. Оставалось только сидеть и вяло слушать профессорскую беседу.

Речь шла об экспресс-курсе немагических дисциплин. По словам Лужжа, это был последний шанс не сорвать академическую программу и не опозориться перед Министерством Просветления. Лицо Мордевольта, мрачневшее с каждой минутой и все больше походившее на то, которого боялся весь магический мир, не оставляло сомнений, что Министерство его интересует в последнюю очередь.

История мудловских предметов в школе волшебства Первертс была краткой, но насыщенной. После достопамятного Дня Закрытых Дверей, когда команда Порри Гаттера убедительно доказала преимущество технологий над магией, Минпросвет разрешил в порядке эксперимента включить в программу обучения слабоволшебные предметы.

Не сумев заманить в Первертс ни одного специалиста со стороны, Югорус Лужж распределил неволшебные дисциплины между штатными преподавателями. С первого дня стало ясно, какую ошибку он совершил.

Фора Туна, преподавательница прорицания, выпросила себе химию, полагая, что та ничем не отличается от алхимии. Она уже собиралась быстренько объяснить студентам пять основных способов превращения металлолома в золотые изделия, но «шибко образованный» Порри Гаттер попросил начать с системы Менделеева.

– Система как система, – сказала преподавательница. – Буквы, цифры… Наверняка ее можно использовать для гадания. Выберем наугад несколько чисел. Давайте, диктуйте!