Михаил Успенский - Приключения Жихаря
- Название:Приключения Жихаря
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2003
- ISBN:5-699-04347-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Успенский - Приключения Жихаря краткое содержание
«Там, где нас нет» — живется не то чтобы легко, но весело и интересно. До жути. И лишь один вопрос неясен, да и тот таковым остается недолго. Ведь у князя Жупела Кипучая Сера кой на кого зуб имеется. Вот и приходится молодому богатырю, у которого и борода-то толком не растет, во «Время Оно» покидать родное Многоборье и идти воевать всякую нечисть. А куда деваться? Ведь на животрепещущий вопрос: «Кого за смертью посылать?» — ответ может быть только один: Жихаря, кого ж еще! Романы Михаила Успенского — это невероятно увлекательный, бодрящий, искрометный коктейль комических ситуаций, возникающих, когда к классическому сюжету обращается остроумный, талантливый и иронично настроенный писатель. Герои его произведений в карман за словом не лезут, и многие цитаты из них сегодня популярны не меньше, чем изречения Остапа Бендера.
Приключения Жихаря - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Молодые повесы решили уважить знаменитого борца и последовали его предложению. После двадцать седьмой чарки, когда составитель календарей уткнулся носом в миску с соевым соусом, церемониймейстер Оити вспомнил, что кому–то из пирующих надо отправляться в Киото. Отчего–то решили, что это именно Такамасу. Бедного составителя календарей погрузили в проходящую в нужном направлении повозку, заплатили вознице и растолковали ему, что избранница Такамасу живет за Восточным храмом.
И вот, вместо того чтобы пойти к возлюбленной, живущей в родном Эдо, несчастный отправился в Киото, где, разумеется, тоже был Восточный храм!
Очнулся Такамасу вроде бы в доме госпожи Хидаримару – те же циновки, та же ниша в стене, те же полки с изображениями Эбису и Дайкоку. Только женщина была другая – шея длинная, стройная, разрез глаз четкий, линия волос надо лбом естественна и красива, зубы не вычернены, как полагается замужней женщине. На ней три платья с короткими рукавами из двойного черного шелка с пурпурной каймой по подолу, изнутри просвечивает вышитый золотом герб. Звать ее Идуми–сан. Увидел Такамасу красавицу – и сразу влюбился!
Ей, по всему видать, тоже понравился славный юноша, потому что она, схватив
кисть и тушечницу, тут же начертала на своем левом рукаве стихотворение:
Хотелось бы мне, Сидя у зеркала, Увидеть, как в тумане, Где закончится путь мой, Затерявшийся в вечерней росе!
Трудно застать врасплох составителя календарей. Такамасу немедленно снял башмак, вытащил стельку из рисовой бумаги и сразу же сочинил «ответную песню»:
Хотелось бы мне Спросить у ясеня Или у старой сосны на горе, Где живет та, Которую назову единственной!
После этого, разумеется, другие объяснения в любви стали излишними.
Но не успели влюбленные, как говорится, и ног переплести, как входная дверь
отъехала в сторону и на пороге появился суженый госпожи Идуми –прославленный самурай Ипорито–но–Суке. Увидев любимую в объятиях другого,
он закрыл лицо рукавом, прошел в угол и, достав из футляра нож длиной в
четыре сяку, сделал себе сеппуку. Кровь хлынула на белые циновки, и
несчастному Такамасу не оставалось ничего другого, как вытащить из ножен
катану и обезглавить благородного самурая, чтобы облегчить его страдания.
Идуми–сан при виде безголового тела вскрикнула, но сразу же взяла себя в руки, согрела сакэ, сменила икебану в нише, вытащила из окоченевших рук мертвого Ипорито–но–Суке нож длиной в четыре сяку и последовала за ним, сохраняя верность данному некогда обещанию. Такамасу Хирамон, рыдая, снес голову и ей. Сам же он, сложив предварительно предсмертную танку, закатал кимоно и тоже вонзил смертоносное лезвие в живот.
Узнав об этом, в далеком Эдо его суженая, госпожа Хидаримару, совершила богатые приношения в храм Аматэрасу, раздала служанкам свои праздничные одежды с широкими китайскими поясами на лимонного цвета подкладке, после чего велела позвать своего престарелого дядю, чтобы он помог и ей расстаться с опостылевшей жизнью.
Вскоре печальная весть дошла и до императорских покоев. Государь тут же переменил наряд, надел простой охотничий кафтан, трижды прочитал вслух стихотворение «Персик и слива молчат…», призвал к себе канцлера Фудзимори Каматари и через него даровал оставшимся трем участникам роковой попойки высокую честь добровольно расстаться с жизнью.
Оити Миноноскэ, Сумияма Синдзэн и Таканака Сэндзабуро, не дрогнув, выслушали повеление государя и на третий день весны, выпив двадцать семь раз по три чарки сакэ, выполнили его со всеми полагающимися подробностями.
Всех семерых похоронили на одном кладбище у подножия горы Муругаяма, где лепестки алой сливы каждый год осыпаются на гранитные плиты. С тех пор туда частенько приходят несчастные влюбленные пары, чтобы совершить ритуальное двойное самоубийство.
Вот какая была у Жихаря память – ни одного имени не переврал, ни одного цвета одежды не перепутал! Но деревянное лицо Проппа, как показалось богатырю, выразило вместо ожидаемого восторга некоторое недоумение и даже, можно сказать, ошарашенность, так что пришлось подняться и своей рукой угодливо почесать идолу в затылке.
– Раз так сказывали, – оправдался богатырь. – Это же сказка, потому что пил
я ихнее сакэ – это просто крепкое рисовое пиво, а чарки у них не более
бабьего наперстка. Напиться им до такой степени, чтобы в другой город
поехать, никак не возможно. Особенно борцу сумо, я с ними силой тягался.
Победил всех, понятное дело… Людей, конечно, жалко, да против обычаев не
попрешь. Ладно, прощай, милостивец, мне на подвиги пора.
Услыхав впереди множественные людские голоса и хохот, Жихарь не стал сразу нарываться на подвиги, решил сперва поглядеть со стороны – что за люди, сколько их и чем занимаются.
Людей было десятка два, один конный, все при оружии, по доспехам – кривляне, которым на многоборской земле делать вроде бы нечего. Кривляне толпились возле дуба, на нижней ветви которого кто–то висел. И даже не кто–то, а соискатель княжниной руки, степной певец и воин Сочиняй–багатур. И даже не висел еще, а стоял в седле своего мохнатого конька с удавкой на шее. Кривляне издавна принавыкли вешать попавшихся степняков таким способом.
Того, что сидел в седле и руководил всей затеей, Жихарь тоже узнал: бывший Жупелов дружинник по имени Долболюб. Будучи дружинным отроком, богатырь немало претерпел от него издевательств и обид, сапоги ему чистил и коня обихаживал. Помогать взрослому дружиннику отрок обязан, никто не спорит, но Долболюб как–то особенно изощренно травил Жихаря, словно хотел, чтобы тот не выдержал и позорно бежал обратно в пастухи. Но в один прекрасный день Жихарь почувствовал, что настала его пора, и подал Долболюбу до блеска начищенные сапоги, предварительно в них помочившись как следует. Хохоту вышло много, и опозоренный воин кинулся бить дерзкого юнца. После того не мог подняться с земли и жалобно просил живота. От такого сраму пришлось самому Долболюбу покинуть Многоборье и пристроиться в убогое по тем временам кривлянское воинство. Там–то он, конечно, был всех сильней: кривляне народ мелкий.
Сейчас же Долболюб, судя по золоченым наплечникам, дослужился до воеводского звания. От настоящего воеводы в нем только и водилось, что черная борода, заплетенная в мелкие косички. Косички торчали во все стороны, словно в подбородок Долболюбу вцепился редкостный зверь дикобраз.
Воевода качнул дикобразом, и один из пеших кривлян стеганул степного конька
хворостиной. Жихарь растерялся, не сообразив пока, что делать, но умный и
верный конек не тронулся с места. Другой доброхот потянул конька за
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: