Эдуард Пак - Измперение инкогнито

Подбородков у него было ни как не меньше пяти, толстые, шедшие в плотную складочку руки и ноги были оголены, а пальцы унизаны всевозможными перстнями. Ступени под его ногами стонали и скрипели, однако, пока, выдерживали его вес.

Толстяка сопровождал одетый в темные, обтягивающие, одежды человек с лицом хорька, с глазками бусинками и облезшей редкой шевелюрой.

Мужчина, с лицом мелкого хищника, оказался королевским глашатаем. Встав лицом к толпе, он выставил вперед правую ногу, обутую в узкий башмак с пышным бантом, приняв горделивый и важный вид. Затем, развернув широкий свиток с печатями, свисающими на недлинных веревочках, он откашлялся и поднял его высоко над головой.

Толпа притихла в ожидании.

— Свободный народ Каргерии! — начал хорьколицый, и его противный, скрипучий голос далеко разнесся по площади — по велению нашего великодушного короля, защитника нашего и заступника, десницы всевышнего, воплощения его на земле, сегодня оглашается приговор изменникам и еретикам, осмелившимся бросить вызов нашим законам, устоям и обычаям.

Список их преступлений огромен! Измена, отказ от величайшего права и обязанности каждого добропорядочного гражданина — права посмертного оживления, а так же сеяние еретичества, запрещенное колдовство и многое другое! — хорьколицый сделал паузу, давая время слушающим переварить сказанное.

По толпе, легким ветерком, пронеслись удивленные возгласы.

— Верховный суд Каргерии, во главе с нашим великодушнейшим королем, вынес приговор! — продолжил хорьколицый — за измену и еретичество, сиру Альброзу Морден, его сыну сиру Бракену Морден и его дочери леди Винни Морден — смертная казнь!

— Ого — произнес Юлиус — да это же сам военный советник короля Каргерии.

— Вы еще удивляетесь? — спросил Колмир. А ведь это не такая уж и редкость в сим королевстве. За последние десять лет таким же образом сменились пять финансовых советников и три политических. Вот, видимо, дошла очередь и до военного. До сих пор находятся желающие занять теплое местечко при дворе, платя за это звонкой монетой. Я в недоумении, где находит король столько тщеславных дураков.

— Это значит, что кто-то, ради денег, самого министра обороны подставил? — спросил Сергей.

— Как вы сказали?

— Ну, министр обороны — наверное так у вас называется советник по военным вопросам.

— Выходит так — кивнул Юлиус, пожимая плечами.

Глашатай, тем временем, продолжил свою речь:

— Принимая во внимание былые заслуги перед государством, великодушнейший наш король не лишает их права посмертия. Да свершится правосудие!

Молодая девушка, приговоренная к смерти, при этих словах заметно вздрогнула.

Глашатай свернул грамоту и неторопливо покинул помост в полнейшей тишине.

Следующим на возвышение поднимался высокий, мрачный человек, обтянутый с ног до головы, в багровые — цвета свернувшейся крови — одежды. Руки атлета были обнажены по самые плечи, бугры его мышц, переливались под слоем загрубевшей кожи, словно живые.

— Палач! — произнес Юлиус.

Сергея вдруг охватил гнев. Он понимал, что сейчас, в этот самый момент, люди, ставшие пешками в чьих-то грязных интригах, лишатся жизни. Дыхание его участилось.

Холодный огонь яростно жег грудь изнутри, заставляя замирать сердце от тщетности в поисках ответа, на такую простую и в то же время, такую неразрешимую загадку — человеческую смерть.

Ему претило это беззаконие, ведь смерть — это не та вещь, которую можно выставлять словно товар в мелкой лавочке — на всеобщее обозрение. В его душе боевого офицера поднималось возмущение.

Во время боевых операций, он сам и его подчиненные, лишали жизни врагов, но всегда они были на равных — вооруженный человек против вооруженного — солдат против солдата. Здесь же он видел, как людей собирались заклать, словно баранов, на жертвеннике. Может быть сыграло чувство солидарности, ведь на эшафот вывели такого же солдата как и он сам.

— Мы можем чем ни будь помочь этим беднягам? — с надеждой спросил Сергей.

— Не такие уж они и бедняги, к тому же, они наши враги — ответил Юлиус.

— Теперь нет, ведь их объявили изменниками.

— При всем моем желании энергии шара не хватит на троих, да и вся наша миссия может провалиться из за этого вашего желания справедливости.

— Эти пленники могут предоставить нам много полезной информации — выдвинул аргумент Сергей.

Юлиус задумался, взвешивая все за и против, однако времени для размышления осталось не так много.

— Ну же, Юлиус — торопил его Сергей.

— Ваше мнение? — обратился Юлиус к Колмиру.

Король эльфов пожал плечами и развел руками, но отвечать не стал, давая понять, что оставляет решение за ним.

— Мне понадобится некоторое время, не знаю, успею ли — Юлиус резко развернулся к Сергею.

— Тогда нечего разговаривать, пора действовать — сказал Сергей, видя, что Юлиус почти сдался.

— Хорошо, я сделаю все что смогу, но ни чего не обещаю — время упущено, мне уже не успеть спасти первого, взведенного на эшафот, не ручаюсь и за второго, только о третьем могу сказать, что у него есть реальный шанс. Так что по всей видимости спасти удастся лишь дочь советника, а она — наименее полезный свидетель.

— Все равно надо попытаться — упрямо проворчал Сергей, приплясывая на месте от возбуждения и нетерпения, кляня Юлиуса за его излишнюю разговорчивость.

— Тогда, что бы ни происходило, попрошу не мешать мне — сказал ректор академии.

Сергей провел сжатыми пальцами у рта, будто бы застегивая его на молнию. Юлиус не понял, что конкретно означает его жест, но уловил смысл, и удовлетворенно кивнул.

Подобрав под себя ноги, Юлиус уселся напротив шара и уставился в его хрустальную глубину. Минута проходила за минутой, но ни чего необычного не происходило.

Тем временем, палач велел подвести первого приговоренного — к чудовищному жертвеннику.

Первым оказался старик. Стражники до предела вывернули бедолаге руки, заставив упасть его на колени и низко склониться над ноздреватым, прокопченным чугуном чаши.

Откинув седые волосы, палач грубо и бесцеремонно оторвал пышный белый воротник с красивого камзола опального министра.

Сергею казалось, что время летит неудержимой птицей, истаивает, словно прохладное дуновение в духоте палящего зноя. Уставившись в шар, и даже не мигая, он считал каждую секунду, надеясь на чудесное спасение осужденных.

Юлиус сидел все так же неподвижно, на взгляд Сергея, абсолютно ни чего не предпринимая.

— Ну почему же он бездействует? — с нетерпением спросил Сергей у Колмира.

— Так только кажется. Вы не представляете, какие колдовские силы сейчас задействованы. Вокруг нас бушуют ураганы энергии.