Сергей Палий - Трезвяк

— Зачем же тогда за руку меня хватанул? — прищурился Шалаев.

— Это долго объяснять…

— Всё. В отдел.

— Нет-нет… Я сейчас, по порядку. — Зеленокожий поворочался. — Эти наручники крайне неудобные. Не могли бы вы их снять?

— Не мог бы, — сердито отрезал Шалаев. И внезапно гаркнул: — Долото, молоток, клей и наждачка — твои?

— Мои.

— Та-а-ак, — зловеще протянул сержант. — Что ж, хотя бы не отпираешься. Значит, расклад такой, касатик. Либо ты мне выкладываешь всё как на духу, либо мы тащим тебя в отдел и сдаём на опыты. Пусть электроды поглубже вживят.

Зеленокожий посмотрел жёлтыми кругляшами немигающих глаз прямо на Шалаева.

— На жалость давить бесполезно, — тут же отреагировал тот. — А попробуешь загипнотизировать — дубинкой отхожу.

— Понял, — кивнул зеленокожий. Обратился к задремавшему Козлову: — Зря вы пытались причинить мне телесные повреждения таким низкоэффективным оружием, как пистолет системы Макарова.

Козлов приоткрыл глаза и послал его по известному адресу.

— Какой оригинальный у вас напарник, — удивился зеленокожий, вновь глядя на Шалаева. — Разве он не понимает? Как же я могу сейчас куда-то пойти? Я же скован…

— Зубы не заговаривай. Отвечай чётко. Кто? Откуда? Цель визита? Имена сообщников? Зачем стены портил и сопротивление оказывал? Почему на русском говоришь?

— Ваш язык столь примитив… — зеленокожий осёкся, перехватив суровый взгляд Шалаева. — Прибывая на планету, мы обязаны знакомиться с особенностями местных наречий, культур, религий и прочих общественных штуковин.

— Не верю, но доказать обратное не могу. Дальше.

— Я с кислородной планеты, название которой ничего вам не скажет…

— Скажет-скажет. Мне рапорт ещё писать.

— Хорошо, я назову. Только вы не станете писать рапорт, потому что вас примут за сумасшедшего. Ведь зелёных человечков не бывает. — Он хамски ощерился. — Планета называется Редх'луннатр. Она вращается вокруг оранжевой звезды в шестидесяти трёх парсеках от Солнца.

— И сколько вас таких зелёных по Земле бродит?

— Один я.

— Как сюда попал? Только не трынди, что звездолёт потерпел крушение. Не поверю.

Зеленокожий подполз к стене и опёрся об неё спиной. Проговорил:

— Всё немного сложней. Вы же знакомы с таким учреждением как медвытрезвитель?

— Конечно. — Шалаев нахмурился. — Но при чём здесь это?

— Сейчас объясню. — Зеленокожий сложил передние лапы на коленях, копируя позу сержанта, и продолжил: — У нашей цивилизации тоже есть аналог вашего спиртного. Растение акдов. Мы употребляем его редко, в основном в лечебных целях. Ещё реже бывают случаи передозировки и опьянения. Это серьёзный проступок. Любого, уличенного в злоупотреблении, отправляют в подобие вашего вытрезвителя…

— Не понимаю, — нетерпеливо перебил Шалаев.

— Нас ссылают на отсталые планеты.

— Странное наказание.

— Это ещё не всё. Планету заблаговременно посещает специальная комиссия и готовит ребус. Загадку, которую надо решить, чтобы доказать: ты протрезвел и готов вернуться.

Шалаев нахмурился, силясь уловить логику. Всё-таки шёл уже третий час ночи, и «примитивный» мозг подтормаживал.

— Моим заданием было — восстановить первоначальный узор плитки в переходе метро, — объяснил зеленокожий.

— Не сходится, касатик, — покачал головой Шалаев. — Получается, ты запросто учишь язык и обычаи, но при этом не можешь сложить какую-то мозаику? Ерунда.

— С человеческой точки зрения, это абсурд, — кивнул зеленокожий. — Но тут дело вот в чём. Процесс нашего опьянения сильно отличается от вашего. Механизмы восприятия реальности меняются в обратной зависимости от сложности явления. То есть, чем сложней то или иное действие, тем проще нам его адекватно оценить и выполнить. А простые вещи приходится осмыслять долго. Это самое доступное объяснение, которое я могу дать. Там в симптоматике ещё много нюансов.

— Ну и ну, — сказал Шалаев. — А чего ж тогда узор плиточный не сошелся, если тебе его восстановить надо было?

— Не успел я, — потупился зеленокожий. — По ночам перекладывал. А тут вот решил вечером поработать, чтоб скорей закончить. И меня прифурило…

— Чего тебя?

— Прифурило. Ещё одна особенность сложного механизма нашего опьянения. У нас этот процесс фазовый: то отпустит, а то опять так прифурит, что аж пластины сводит. — Он болезненно поморщился. — Вот меня и прифурило. Побросал инструменты… а потом, дурак, ещё вернулся швы рихтовать и наждачку обронил.

— Да я сразу понял: что-то тут не так, — гордо сказал Шалаев. — Но на рожон-то зачем ты лез? Дразнился, у эскалатора цирк устроил, тяпнул вон меня… зараза.

— Говорю ж, прифурило, — хныкнул зеленокожий. — Не протрезвел я до конца. В плодах акдов есть очень сильные токсины. Вот меня и потянуло на подвиги.

Шалаев некоторое время молчал. А потом вдруг рассмеялся, заставив вздрогнуть и поморщиться дремлющего Козлова.

— Пьянка, она везде одинаковая, зелёный друг, — сказал сержант, отсмеявшись, — Что у вас, что у нас… Слушай, предположим, я тебе верю, и ваших алкашей реально шлют на отсталые планеты, чтобы разгадать какие-то загадки. Сколько же тогда этих… недоразвитых миров-то?

— Ну-у, — замялся зеленокожий, — не так уж мало. Галактика большая. Да и не обязательно каждого на отдельную планету: иногда скопом засылают. Но тогда и ребусы посложнее. К примеру, помните знаки на кукурузных полях? Это двое наших постарались. Все лапы стоптали. Или вот Бермудский треугольник…

— Стоп, — перебил Шалаев. — Мне такие подробности ни к чему. Сам по пьянке сболтну, и тогда точно в дурку упекут.

Зеленокожий не стал продолжать. Свернулся калачиком возле холодной стены.

— Что ж с тобой делать, гастарбайтер, — проговорил Шалаев. Негромко, чтобы не услышал дремлющий лейтенант.

Зеленокожий вздохнул и пожал плечами. Жест получился каким-то слишком уж… человеческим.

Сержант с минуту размышлял, крутя в руках фуражку. В конце концов, усмехнулся:

— Выходит, наша Земля — всего лишь заурядный трезвяк?

Зеленокожий неопределённо покачал головой.

— М-да, забавно. — Шалаев привстал и снял с него звякнувшие наручники. — Иди. Укладывай свою плитку, как надо, и убирайся восвояси.

Удивлённо посмотрев на сержанта, зеленокожий потёр затекшие лодыжки. Поднялся. Отодвинулся на пару метров и спросил:

— А как же медаль?

Шалаев прищурился.

— Я вот сейчас разбужу товарища лейтенанта.

— И?

— И он ещё разок проверит эффективность табельного оружия в борьбе с инопланетными захватчиками.

— Бесполезно, — смелее осклабился зеленокожий.

— Крыса! — Шалаев ткнул пальцем ему за спину.

Хулиган подпрыгнул, развернулся в воздухе и приземлился на все четыре лапы.