Джон Скальци - Краснорубашечники

Даль полез в карман за ключами.

— Так он нам поможет? — спросил он.

Керенский кивнул.

— Он сделает звонок, как только попадет на съемочную площадку. Скажет Паулсону, что если тот не назначит встречу на сегодня, то уйдет из сериала.

— И как ты умудрился заставить его пойти на это? — спросил Хестер.

Керенский пригвоздил Хестера взглядом:

— Ты уверен, что хочешь это знать?

— Э… — пробормотал Хестер. — Собственно, нет. Кажется, нет.

— Вот и я так думаю, — отрезал Керенский. Он взял ключи у Даля.

— А я хочу знать, — встряла Дюваль.

Керенский вздохнул и повернулся к ней.

— Скажи мне, Майя, ты когда-нибудь встречала кого-нибудь, кого ты понимаешь так полно, так точно, так хорошо, будто у вас одно тело, одни мысли и желания? И вдобавок к этим чувствам знала, что то, что ты испытываешь к другому, он чувствует к тебе же — до самого вашего последнего атома? Было у тебя такое?

— Вроде нет, — сказала Дюваль.

— Мне тебя жаль, — сказал он и пошел обратно в номер.

— Вот надо было тебе спросить! — набросился Хестер на Дюваль.

— Мне было любопытно. Давай, подай на меня в суд.

— Я ж теперь это представляю, — пожаловался Хестер. — У себя в голове. И не смогу этого забыть. И все из-за тебя.

— Да, не знали мы Керенского с этой стороны, — сказал Даль. — Никогда не замечал, чтоб он интересовался мужчинами.

— Дело не в этом, — сказал Хансон.

— Ты что, проспал последнюю пару часов? — спросил Хестер. — И шмяканье?

— Нет, Джимми прав, — возразила Дюваль. — Он не интересуется мужчинами. Он интересуется собой. Всегда так было. А теперь он дорвался.

— Фу, — скривился Хестер.

Дюваль покосилась на него.

— А что, ты бы не воспользовался шансом?

— Я вот не воспользовался, — заметил Даль.

— Да, но мы уже выяснили, что ты ханжа, — сказал Дюваль.

Даль ухмыльнулся:

— Верно.

Лифт распахнулся и показался Кори, за которым следовал Керенский. Кори подошел к Далю.

— Мне нужен номер твоего телефона, — сказал он. — Чтобы я мог позвонить тебе, когда назначу встречу на сегодня.

— Хорошо, — сказал Даль и продиктовал ему. Кори добавил номер в контакты и обвел всех взглядом.

— Я хочу, чтобы вы были благодарны за то, что я делаю, — сказал он. — Назначая вам эту встречу, я подставляю свою задницу. И если вы сделаете что-нибудь, что поставит мою карьеру под угрозу, клянусь, я вас найду и устрою неприятности на всю оставшуюся жизнь. Вам ясно?

— Ясно, — сказал Даль. — Спасибо.

— Я это не для вас делаю, — сказал Кори и кивнул на Керенского, — А для него.

— Все равно спасибо, — сказал Даль.

— И еще, если кто-нибудь спросит, почему вы ребята помогали мне сесть в машину прошлым вечером, это потому, что у меня возникла аллергическая реакция на танины в вине, которое я пил в «Лозе», — заявил Кори.

— Разумеется, — согласился Даль.

— Это же правда, — сказал Кори. — У людей на что угодно бывает аллергия.

— Да, — согласился Даль.

— Вы не видели, кто-нибудь на видео снимал, как вы меня в машину заталкивали, нет? — спросил Кори.

— Ну, может, парочка.

Кори вздохнул.

— Танины. Помните об этом.

— Обязательно, — сказал Даль.

Кори кивнул Далю, подошел к Керенскому и порывисто заключил его в объятия. Керенский ответил тем же.

— Хотел бы я, чтоб у нас было больше времени, — сказал Кори.

— Я тоже, — ответил Керенский. Они обнялись еще раз и расстались. Кори вышел из холла. Керенский проводил его взглядом.

— Ух, ты, — сказал Хестер. — Керенский, да ты втрескался.

Керенский резко развернулся на пятках.

— Это что еще такое?

Хестер поднял руки:

— Эй, да я ж не осуждаю, — заявил он.

— Что не осуждаешь? — произнес Керенский и обвел их взглядом. — Чего? Вы что, все думаете, что я с Марком сексом занимался?

— А ты не занимался? — спросила Дюваль.

— Мы разговаривали, блин! — сказал Керенский. — Это бы самый потрясающий разговор за всю мою жизнь. Я как будто встретил брата, которого у меня никогда не было.

— Да ладно, Анатолий, — сказал Хестер. — Мы же слышали шмяк.

— Марк надевал штаны, — сказал Керенский. — Я отдал ему штаны, а он все еще нетвердо держался на ногах и упал. Вот и все.

— Ладно, — сказал Хестер. — Извини.

— Боже, — Керенский обвел их глазами. — Да вы, блин… у меня самая потрясающая встреча за всю, блин, жизнь, я разговариваю с единственным человеком в мире, который по-настоящему въезжает — по-настоящему меня понимает — а вы тут все сидите внизу и думаете, что я пытаюсь совместить путешествие во времени, инцест и мастурбацию. Спасибо преогромнейшее за то, что испоганили мои потрясающие, переворачивающие всю жизнь переживания. Меня от вас тошнит, — он в бешенстве зашагал прочь.

— Интересненько, — протянула Дюваль.

Керенский резко вернулся назад и ткнул пальцем в Майю.

— И у нас все кончено, — заявил он.

— Справедливо, — согласилась Дюваль.

Керенский в бешенстве зашагал прочь второй раз.

— Хотелось бы просто указать на то, что я был прав, — через минуту произнес Даль.

Дюваль подошла и отвесила ему подзатыльник.

Личный офис Чарльза Паулсона располагался в Бербанке, вдали от киностудии, в здании, окруженном тремя другими продюсерскими компаниями, двумя агентствами, какой-то новооткрывшейся технической фирмой и благотворительным фондом, посвященным борьбе со стоматитом.

Кабинеты, принадлежащие Паулсону, занимали третий этаж. Компания вызвала лифт.

— Не надо было мне есть последний буррито, — сказал Хестер с болезненным выражением на лице, едва втиснувшись внутрь.

— Я тебе говорил, — сказал Хансон.

— А еще ты говорил, что в 21 веке было пищевое законодательство, — буркнул Хестер.

— Я не думаю, что пищевое законодательство способно защитить тебя от третьего буррито, — сказал Хансон. — Тут дело не в законах, а в передозировке жира.

— Мне надо в туалет, — сказал Хестер.

— А подождать нельзя? — спросил Даль. — У нас типа важная встреча.

— Если я не найду туалет, вы не захотите, чтоб я на ней присутствовал, — сказал Хестер. — Потому что последствия буду печальные.

Лифт распахнулся и они впятером вышли. Дальше по коридору направо виднелся мужской туалет. Хестер быстро и целенаправленно к нему устремился и пропал за дверью.

— И надолго это? — спросила Дюваль у Даля. — У нас назначена встреча через минуту.

— У тебя когда-нибудь случался несчастный случай с буррито? — спросил ее Даль.

— Нет. И, судя по всему, я должна этому порадоваться.

— Вероятно, он некоторое время будет занят, — сказал Даль.

— Мы не можем ждать, — сказал Керенский.

— Нет, — согласился Даль.

— Вы, ребята, идите, — предложил Хансон. — А я останусь и пригляжу за Хестером. Мы вас в холле подождем.