Ирина Кузяева - Лесовка

Ураган стих также внезапно, как и начался. Оставшиеся в живых твари бросились на жертву. Разъяренные и безжалостные. Мелькнула зеленая тень, как яркий лучик солнца, среди серости и грязи. Вот, первая — особо ретивая старуха, лежит ничком и не шевелится. Тень, словно мощная струя воды, била нескончаемым потоком ударов. Она не двигалась, а перетекала с бешенной скоростью, появляясь и тут и там, перемещаясь от одной старухи к другой в сумасшедшем ритме, в боевом танце, едва уловимым простым взглядом. Зеленый вихрь сметал, сминал и брезгливо выплевывал болотных тварей.

Одна из старух сумела прорваться и кинулась к Константину и Ягодке, получив от последней корягой в лоб. Тварь вскрикнула и отпрянула, такого кикимора не ожидала. Помедлив секунду, она бросилась в новую атаку. Старуха успела сделать лишь один шаг, как на нее хлынул огненный поток, словно раскаленная лава. Миг и не стало старухи.

Все закончилось. Вихрь успокоился, а на поляне появилась лесовка в помятом зеленом сарафане с листиками.

Болотник Тоф

— Какая женщина! — восклицал Тоф, глядя за разворачивающимися боевыми действиями на болоте через блюдечко, по которому наворачивало круги яблоко, — точно женюсь!

— А она-то захочет? — ухмылялась навка. — Вона как человека защищает. Неспроста, видно приглянулся.

— Да ну, — отмахнулся болотник, — что за боломуть несешь?

— А с чего бы тогда ей законы нарушать, с чего она его вообще в лес завела супротив воли отца? — навка рассуждала и ходила вокруг Тофа, склонившегося над блюдечком.

Правитель болот все больше и больше хмурил брови, слушая, речи советницы.

— Видно, величество, что не хочешь принять истину.

— Какую такую истину, рыба бездушная? — проревел Тоф и стукнул кулаком по дубовому столу, отчего блюдечко подпрыгнуло и перевернулось, а яблочко скатилось на пол прямо в рот довольному колобку.

— А ну плюнь! Плюнь, окаянный, кому говорю! — кричал болотник и рвал на себе и без того не густую шевелюру.

— От проглот! — вскинула руками губительница душ и пнула сгоряча колобка босой ногой промеж глаз.

Тот подлетел под потолок и зычно шмякнулся о лавку, от греха подальше спрятался под нее, злобно зыркая из темноты.

— Может, мы его мало кормим? Ну, все добро уже съел, кашалот проклятый! Третье вещательное яблоко, оно же и последнее. Не так давно сжевал скатерть-самобранку, теперь казне лишние растраты на повара. Цветик — семи цветик схарчил, ни одного лепестка использовать не успели! Ух, жуть волосатая, все, сегодня вкусного больше не получишь!

— Я тебя спрашиваю, о какой такой истине толкуешь? — повторил вопрос Тоф, махнув рукой на надоевшего колобка, который рядом с Утопией почему-то был плюшевым и не кусачим.

— Да ясно все, как черна ночь. Василиска с пеленок была своевольна. Зря отец не порол ее! — покачала головой Советница. — Вот и вышла — бедова дочь.

— Не темни, говори, что на уме, — перебил болтовню навки болотник.

— Так я и говорю, замуж ей пора, сколько уж к ней свататься женихов приезжало, а ты так каждую неделю нос свой кажешь.

— Ближе к делу, язва!

— Думаю, отец ей наказал определиться с суженым, а она ему назло все, за ивашку замуж собралась. Завела в лес и испытывала. С чего бы лесовке зеленых кровей мараться за простого человечешку? Сам посуди. Только во вред батюшке. Из-за юного максимализму все!

— Складно складываешь, душегубка. Но и это нам на руку. Есть у меня один план, сразу две души затопим — и ивашку сгубим, и Василису мне в жены заполучим, да и Хозяину подлянку подложим. Век не забудет!

— Кто это был? Что за жуткие создания? — спросил Константин у лесовки, которая уже не первый раз спасла ему жизнь.

Они шли по узкой тропке к зеленому лесу, все дальше удаляясь от болота.

— Кикиморы болотные, нечисть. Их величество — болотник Тоф узнал, что в здешних местах человек заблудился и хотел тебя к себе в рабство взять. Послал дочерей своих, они тебя заманили на болото и почти утопили. Ох, теперь у меня из-за тебя проблемы будут — получу же я от отца.

— За что? Ты же дело хорошее дело сделала — жизнь человеку спасла!

— Не имела права в чужой Чертог лезть. Не доглядела я за тобой, пересек ты границу, ушел с наших владений в болотные угодья Тофа. Значит, им и решать твою судьбу. А у них разговор один — погубят и забудут.

Василиса грациозно пробиралась по лесу, исполняя своеобразный кружащий танец. Она не шла рядом с Константином, а плавно ходила вокруг деревьев, появляясь то тут, то там. Все его попытки подражать походке лесовки заканчивались плачевно — падением. Она находилась рядом, скрывалась за деревом и возникала с другой стороны, появлялась из ниоткуда, бесшумно шагая по лесному ковру. Ни одна веточка не сломалась под ее босыми ногами. Константин издавал шум за целую армию, будто среди подлеска пробирался мамонт — с треском и сопением. Он комплексовал из-за своей неуклюжести и нервничал, отчего шум только усиливался.

Легкие и плавные движения девушки завораживали. Самойлов смотрел на нее и не мог отвезти взгляда, особенно от ярко-синих глаз. Он готов был идти за этой красотой, хоть на край света. Красотой естественной, сияющей, наполняющей душу легкостью и счастьем. Чистой и свежей, как горный воздух и родниковая вода. Нежной, как легкое дуновение теплого ветерка, как прикосновение перышка.

— Что за позерство! — подала недовольный голос кошка.

Она, как и Константин, шла по услужливо стелящейся тропинке. Ягодка с ее чутким кошачьим слухом, не могла понять, когда и откуда вынырнет лесовка. И это ее раздражало.

— Иди как все, неча по кустам шляться, аки тать, задумавший злодейство.

— Ой! Кто это? — лесовка появилась из-за очередной березки, заставив Ягодку в очередной раз подпрыгнуть.

Василиса оглядела Самойлова таким взглядом, будто подозревала в самом черном колдовстве или, чего хуже, в магии вуду.

— Это кошка, — произнес Константин, как что-то само разумеющееся, продолжая откровенно пялиться на лесную диву.

Синие глаза лесовки расширились еще больше. Она не замечала наглого разглядывания Самойлова, кинулась к кошке. Ягодка улыбнулась вовсю пасть, так казалось со стороны, и с радостью прыгнула в объятия лесовки. Прямо к лицу, выпустив остро заточенные когти, быстро сменив улыбку на счастливый оскал. Злорадно шипя, кошка летела прямо в широко распахнутые очи красы-девицы, которая даже не пыталась хоть как-то защититься. Просто стояла и диву давалась.

Константин решил спасать. Он отчаянно кинулся к лесовке, которая в этот же момент рванула в сторону своего спасителя, уходя от когтей-ятаганов.