Клиффорд Саймак - Волшебный квартет

— Бард подумывает остаться здесь,— сообщил Оп.— Ему у нас понравилось.

— А почему вы зовете меня бардом? — спросил Шекспир.

— Извините,— сказал Оп.— Мы уж так привыкли...

— Остаться здесь...— задумчиво произнес Максвелл и покосился на Опа.— А Харлоу знает, что он тут?

— По-моему, нет,— ответил Оп.— Мы уж постарались.

— Я сорвался с поводка,— сказал Шекспир, ухмыляясь и очень довольный собой,— Но в этом мне была оказана помощь, за которую сердечно благодарю.

— Помощь! — воскликнул Максвелл,— Еще бы! Неужели, шуты гороховые, вы так и не научитесь...

— Не надо, Пит! — вмешалась Кэрол.— Я считаю, что Оп поступил благородно. Человек явился сюда из другой эпохи, и ему только хотелось посмотреть, как живут люди теперь, а...

— Может быть, сядем? — предложил Дух Максвеллу.— Судя по твоему виду, тебе не мешает выпить.

Максвелл сел рядом с Шекспиром, а Дух опустился на стул напротив. Оп протянул Максвеллу бутылку.

— Валяй! — сказал он.— Не церемонься, пожалуйста. И не жди рюмки. Мы тут в дружеском кругу.

Максвелл поднес бутылку к губам и запрокинул голову. Шекспир смотрел на него с восхищением и, когда тот закончил пить, произнес:

— Дивлюсь вашей доблести. Я сделал только один глоток, и меня прожгло насквозь.

— Со временем привыкнете,— утешил его Максвелл.

— Но вот этот эль,— продолжал Шекспир, погладив бутылку с пивом,— этот эль — добрый напиток, веселящий язык и приятный животу.

Из-за стула Шекспира выскользнул Сильвестр, протиснулся между ножками и положил голову на колени Максвеллу. Максвелл почесал тигренка за ухом.

— Он опять к вам пристает? — спросила Кэрол.

— Мы с Сильвестром друзья навек,— объявил Максвелл.— Мы с ним сражались бок о бок. Вчера и он, и я, если вы помните, восстали против колесника и повергли его в прах.

— У вас веселое лицо,— сказал Шекспир, обращаясь к Максвеллу.— Так, значит, дело, которое вас так задержало, было завершено к вашему удовольствию?

— Наоборот,— ответил Максвелл.— И если мое лицо кажется веселым, то лишь потому, что я нахожусь в таком приятном обществе.

— Другими словами, Харлоу тебе отказал! — взорвался Оп.— Не согласился дать тебе день-другой!

— Он ничего не мог поделать,— объяснил Максвелл.— Он уже получил обещанные деньги, и завтра колесник увезет Артефакт.

— У нас есть возможность заставить его пойти на попятную! — грозно и загадочно проговорил Оп.

— Ничего не выйдет,— возразил Максвелл.— От него это уже не зависит. Продажа состоялась. Он не захочет вернуть деньги, а главное — нарушить свое слово. А если я правильно тебя понял, ему достаточно отменить лекцию и выкупить билеты.

— Пожалуй, ты прав,— согласился Оп,— Мы ведь не знали, что у них там все решено, и рассчитывали укрепить свои позиции.

— Вы сделали все, что смогли,— ответил Максвелл-Спасибо.

— Мы прикинули, что нам нужно выиграть день-другой, чтобы всей компанией пробиться к Арнольду и втолковать ему что к чему. Но раз теперь надеяться больше не на что, то... отхлебни еще глоток и передай мне бутылку.

Максвелл так и сделал. Шекспир допил пиво и с громким стуком поставил бутылку на стол. Кэрол отобрала виски у Опа и наполнила свою рюмку.

— Вы поступайте как хотите,— объявила она,— но я отказываюсь совсем одикариваться и буду пить из рюмки.

— Пива! — завопил Оп,— Еще пива для нашего благородного гостя.

— Весьма вам благодарен, сударь,— сказал Шекспир.

— Как ты отыскал этот притон? — спросил Максвелл.

— Мне известны все задворки сего ученого града,— сообщил Оп.

— Нам требовалось как раз что-то в этом роде,— заметил Дух.— Временщики скоро устроят облаву на нашего друга. А Харлоу сказал тебе, что он исчез?

— Нет,— ответил Максвелл,— Но он как будто нервничал. И даже упомянул, что тревожится, но ведь по его лицу ни о чем догадаться нельзя. Он из тех, кто усядется на край кратера действующего вулкана и даже глазом не моргнет... Да, а как репортеры? Все еще рыщут вокруг хижины?

Оп мотнул головой:

— Нет. Но они вернутся. Нам придется подыскать тебе другой ночлег.

— Я, пожалуй, уже могу с ними встретиться,— сказал Максвелл.— Ведь рано или поздно все равно нужно будет рассказать всю историю.

— Они раздерут вас в клочья,— заметила Кэрол.— А Оп говорит, что вы остались без работы и Лонгфелло зол на вас. Плохая пресса в такой момент вас вообще погубит.

— Все это пустяки,— ответил Максвелл.— Вопрос в том, что мне им сказать, а о чем умолчать.

— Выложи им все,— посоветовал Оп,— Со всеми подробностями. Пусть Галактика узнает, чего она лишилась.

— Нет,— сказал Максвелл.— Харлоу — мой друг. И я не хочу причинять ему неприятности.

Подошел официант и поставил на столик бутылку пива.

— Одна бутылка?! — вознегодовал Оп.— Это что еще вы придумали? Тащите-ка сюда ящик! Нашего друга замучила жажда.

— Но вы же не предупредили! — обиженно огрызнулся официант.— Откуда мне было знать! — И он пошел за пивом.

— Ваше гостеприимство превыше всех похвал,— сказал Шекспир.— Но не лишний ли я? Вас, кажется, гнетут заботы.

— Это правда,— ответил Дух.— Но вы никак не лишний. Мы очень рады вашему обществу.

— Оп сказал что-то о том, будто вы намерены совсем остаться здесь. Это верно? — спросил Максвелл.

— Мои зубы пришли в негодность,— сказал Шекспир,— Они шатаются и порой очень болят. Мне рассказывали, что тут много искуснейших мастеров, которые могут вырвать их без малейшей боли и изготовить на их место новые.

— Да, конечно,— подтвердил Дух.

— Дома меня ждет сварливая жена,— сказал Шекспир,— и нет у меня желания возвращаться к ней. К тому же ваш эль, который вы зовете пивом, поистине дивен на вкус, и я слышал, что вы заключили мир с гоблинами и феями, а это — великое чудо. И я сижу за одним столом с духом, что превосходит всякое человеческое понимание, хотя и мнится, что тут где-то кроется самый корень истины.

Подошел официант с охапкой бутылок и сердито брякнул их на стол.

— Вот! — сказал он неприязненно.— Пока, наверное, обойдетесь. Повар говорит, что горячее сейчас будет готово.

— Так, значит, вы не собираетесь читать эту лекцию? — спросил Максвелл у Шекспира.

— Коли я ее прочту,— ответил Шекспир,— они мигом отошлют меня домой.

— Всенепременно,— вставил Оп.— Уж если они его заграбастают, то больше не выпустят.

— Но как же вы будете жить? — спросил Максвелл,— Ведь для того, что вы знаете и умеете, в этом мире вряд ли найдется применение.

— Что-нибудь да придумаю,— сказал Шекспир.— В тяжкие минуты ум человеческий удивительно проясняется.

Официант подкатил к столику тележку с дымящимися блюдами и начал расставлять их на столе.

— Сильвестр! — крикнула Кэрол.