Роберт Сильверберг - На дальних мирах (сборник)

В памяти домашнего телефона никакого Гуса Старка не оказалось: фазовый переход удалил его из списка друзей. Помог телефонный справочник, в котором нашелся некий Гус Старк из Коста-Меза. Миккельсен позвонил. На экране появился смутно знакомый человек с веснушчатым лицом и редеющими рыжими волосами. Старк не узнал Миккельсена, и только после долгих расспросов согласился, что когда-то, очень давно, их действительно представили друг другу. Потом была мелкая ссора, на том дело и кончилось.

— У меня не так,— объяснил Миккельсен.— Я помню, что мы были близкими друзьями много лет. На прошлой неделе мы обедали в ресторане: я, ты, Донна и Джанин. В Ньюпорт-Бич...

— Донна?

— Твоя жена.

— Мою жену зовут Карен. Господи, такой фазовый переход не каждый день случается! — Старк, судя по всему, не слишком расстроился.

— Кто бы сомневался. Твоя женитьба, наша дружба, что еще пошло коту под хвост?

— Это бывает. Послушай, если тебе нужна помощь, сделаю что смогу. Просто позвони. Только попозже, мы с Карен сейчас уходим.

— Да, конечно. Извини за беспокойство.— Миккельсен дал отбой.

Донна. Карен. Гус. Макс.

Миккельсен посмотрел на Джанин.

— Это Томми,— кивнула она.

Оказывается, все прошедшие годы он не забывал поздравить Джанин с днем рождения, прислать сувенир, открытку из какой-нибудь экзотической страны... И он не простил Миккельсена.

— Ты мне этого не говорила.

— Надо было тебя огорчать? — Джанин пожала плечами.— Ты его никогда не любил.

— Это не так. Он по-своему интересный и яркий, при всех странностях. Мне не нравится только одно: за двенадцать лет он не привык к мысли о том, что ты уже не его жена.

— Если бы ты знал, как он старался вернуть меня, он бы тебе еще больше не понравился.

— Вот как?

— Когда мы расстались, он и не думал оставлять меня в покое. Четыре фазовых перехода! Еще до того, как я встретила тебя. Он все пытался отменить нашу последнюю ссору. Я потеряла терпение и пригрозила ему, что пожалуюсь и у него отберут лицензию на временные переходы. Думаю, он испугался. По крайней мере, с тех пор он ограничивался намеками, приглашениями и подарками.

— Господи! — покачал головой Миккельсен.— Сколько времени вы были женаты? Полгода?

— Семь месяцев. Но он упорный. Никогда не отступает.

— И теперь взялся за старое. Хочет добиться своего фазовыми переходами.

— А как же. Томми решил, что ты — главное препятствие, раз я тебя люблю и хочу провести с тобой остаток жизни. Надо сделать так, чтобы мы с тобой никогда не встретились. Сначала Томми сумел поссорить тебя и Гуса, и очень удачно, поскольку вы до сих пор не помирились. Поэтому Гус не познакомил тебя со мной. Но Томми не повезло: на той вечеринке у Дейва Кушмана меня столкнули в бассейн, прямо на тебя. Слово за слово, ты вел себя как джентльмен — и все вышло так, как вышло. Мы пока еще вместе.

— Мы-то да, но у Г уса другая жена.

— Не похоже, чтобы его это беспокоило.

— Пусть так. Но он больше мне не друг, а это беспокоит меня. Джанин, сколько можно жить по прихоти Томми Хэмблтона? Кстати, кота Гуса я тоже потерял. Это был замечательный кот, и мне его не хватает.

— Пять минут назад ты сомневался, Гус он был или Макс. Пройдет два часа, и ты ни о каком коте не вспомнишь. Такли уж это важно?

— Хорошо. А если такое случится с нами? То же самое, что с Гусом и Донной?

— Но ведь не случилось же?

— Может случиться. В следующий раз.

Следующий раз наступил через шесть месяцев. Миккельсен и Джанин снова остались вместе, но потеряли коллекцию предметов материальной культуры двадцатого века: черно-белый телевизор, телефон с наборным диском, транзисторный радиоприемник и небольшой компьютер с клавиатурой, как у пишущей машинки. Эти сокровища исчезли в одно мгновение, не оставив после себя ничего, кроме предательской сухости во рту у Миккелъсена и тика в левом глазу у Джанин. Еще один фазовый переход.

По горячим следам они попытались осмыслить перемену, но безуспешно. Да, они начали собирать антиквариат в двадцать первом году, когда эти вещи вошли в моду. Однако чеков в архиве не осталось, и воспоминания стали смутными и противоречивыми. Зато в углу, где раньше стояли телевизор и компьютер, появились сверкающие сонарные скульптуры. Как изменился узор их прошлого, чтобы эти веши встали на место прежних, установить так и не удалось.

Миккельсен, правда, выдвинул предположение — бездоказательное, увы. В две тысячи двадцать первом году они здорово потратились на путешествие в империю ацтеков — незадолго до того, как Джанин забеременела Даной. В семье Миккельсенов тогда не все шло гладко, и путешествие должно было стать вторым медовым месяцем. Однако им попался гид по имени Елена Шмидт, очень хорошенькая и весьма решительная. Девушка едва не отбила у Джанин мужа: в течение получаса Миккельсен позволил себе помечтать о разнообразии.

— Допустим, в предыдущем варианте мы так и не собрались к ацтекам, а деньги ушли на коллекцию предметов старины. А в нынешнем Томми сумел повернуть дело так, что мы заинтересовались путешествиями во времени. Он также заинтересовал эту кошечку Шмидт моей персоной. Денег и на антиквариат, и на путешествие у нас не было, и мы решили отказаться от безделушек. В древней Мексике Елена попыталась меня увести, как Томми надеялся, но не вышло. Теперь у нас есть яркие воспоминания об империи Монтесумы, но нет коллекции древней электроники. Как тебе такой вариант?

— Похоже на правду,— согласилась Джанин.

— Сама напишешь заявление в полицию или лучше я?

— Ник, у нас нет доказательств.

Миккельсен нахмурился. Все верно: доказать факт темпорального преступления почти невозможно. Кроме того, расследовать такое преступление — себе дороже. Неизбежные дополнительные фазовые переходы могут непоправимо запутать их судьбы. Вмешиваться в прошлое — как подправлять кочергой паутину: что-нибудь обязательно повредишь.

— Выходит, мы будем сидеть и ждать, пока Томми найдет действующий способ избавиться от меня? — вздохнул Миккельсен.

— Мы не можем бросить ему вызов, Ник, не имея ничего, кроме подозрений.

— Однажды ты смогла.

— Это было давно. Сегодня мы рискуем гораздо больше. У нас есть прошлое, которое можно потерять. А вдруг это все же не он? Вдруг мы его испугаем? Не желая отвечать за чужие шалости или за простое стечение обстоятельств, он вполне способен сломать наше прошлое уже сознательно. Томми очень несдержан и способен на все, если почувствует угрозу.

— Угрозу? Он почувствует угрозу? А как насчет...

— Ник, пожалуйста! У меня предчувствие — Томми больше не будет нам мешать. Попытался два раза, не получилось. Он успокоится. Я уверена.

Миккельсену ничего не оставалось, как неохотно уступить. Прошло время, и кошмар второго фазового перехода понемногу отступил. В течение нескольких недель понемногу всплывали последствия второго перехода, как одна за другой обнаруживаются пропажи после ограбления дома. После первого фазового перехода происходило то же самое.