Роберт Сильверберг - На дальних мирах (сборник)

Еще предстоит решить судьбу ребенка Дугана. Сейчас о нем заботятся Кеннон, Кориланна и Джаринна. Семьи больше не нужны, когда у нас есть я. Пусть растет с нами, а мы будем смотреть внимательно, чтобы вовремя усыпить его, если сын окажется похожим на отца. Они разделят одни и те же сны.

Что, интересно, Дуган видит сейчас? Неотвратимый успех его невиданных проектов: город будет расти, пока не покроет собой мир; мы будем воевать, истреблять и захватывать добычу; самого Дугана ожидает безмерное счастье. Правда, в пределах черепной коробки, куда заключен этот плодовитый мозг.

Нет, мы Дугана никогда не поймем. Однако я счастлив дарить ему мечты — пока они не могут вырваться на свободу.

Еще предстоит вернуть Джубилайна. Какая жалость, что он не может сейчас же воссоединиться с нами. Каким я был бы изысканным и прекрасным, если бы во мне жил певец! Но всему свое время. Осторожно и терпеливо распутаю клубок больной мысли, бережно приведу певца домой.

Пройдет несколько месяцев, и снова наступит лето. Лето и сезон Хора. На этот раз мы не отвыкнем друг от друга за зиму. Хор не станет для нас такой свежей новостью, как раньше, зато в этом году я буду с нами и мы все будем — я. Песни наши будут трижды прекрасны в городе Дугана, где Дуган спит день и ночь, ночь и день, день и ночь.

С высоты пятидесяти тысяч миль планета выглядела очень привлекательно. Земного типа, с преобладанием зеленых и голубых тонов, без видимых признаков цивилизации. Что же касается фауны...

Я повернулся к Клайду Холдрету, приникшему к термоскопу.

— Ну, что ты можешь сказать?

— Температура подходящая, много воды. Мне кажется, надо садиться.

В рубку вошел Ли Дэвидсон. На его плече сидела одна из тех голубых мартышек, которых мы поймали на Альферазе.

— У нас есть свободные вольеры? — спросил я.

— На целый зоопарк!

— Я за посадку,— вмешался Холдрет.— Нельзя же возвращаться на Землю лишь с парой мартышек и муравьедами.

Кроме поисков внеземных животных для Зоологического управления Министерства межзвездных дел мы попутно занимались и картографированием планет, а в эту систему еще не залетали земные звездолеты. Еще раз взглянув на голубой шар, медленно вращающийся на обзорном экране, я занялся расчетом посадочной траектории. Из вольеров доносились сердитые вопли голубых мартышек, которых Дэвидсон привязывал к противоперегрузочным креслам, и недовольное похрюкивание муравьедов с Ригеля...

Не успел корабль коснуться поверхности планеты, как вокруг начали собираться представители тамошней фауны.

— Посмотрите, да тут не меньше тысячи видов! — воскликнул Дэвидсон.— О таком можно только мечтать!

— Кого же из них взять с собой? — немного растерянно спросил я, прикинув, сколько у нас свободного места.

— Я считаю, мы должны отобрать самых необычных животных и вернуться на Землю,— ответил Холдрет.— Остальных оставим до следующего раза.

— Эй, посмотрите сюда! — позвал нас Дэвидсон.

Из густого леса появилось существо ростом не менее двадцати футов, похожее на жирафа, с миниатюрной головой на грациозной шее. Оно передвигалось на шести длинных ногах. Поражали глаза, огромные фиолетовые шары, чуть выступающие вперед. Животное подошло к кораблю и, казалось, взглянуло прямо на нас. У меня возникло ощущение, будто оно пытается нам что-то сказать.

— Великовато? — прервал молчание Дэвидсон.

— Уж ты-то не отказался бы взять его с собой.

— Возможно, нам удастся уместить детеныша.— Дэвидсон повернулся к Холдрету.— Как по-твоему, Клайд?

— Попробуем,—пробурчал тот.

Жираф, похоже, удовлетворил свое любопытство и, подогнув ноги, опустился на траву. Маленький собакообразный зверек недовольно залаял, но тот даже не повернул головы.

— Ну, как анализ атмосферы? — спросил Дэвидсон.

— Отличный,— возвестил Холдрет.— Пора на охоту.

Я вдруг почувствовал смутную тревогу. Слишком тут было хорошо...

— Никогда ничего подобного не видел,— повторил Дэвидсон по крайней мере в пятнадцатый раз.— Сущий рай для звероловов.

Подошел Холдрет, держа в руках собаку с блестящей, без единого волоска кожей и выпуклыми, как у насекомых, глазами.

— Как дела, Гас?

— Нормально,— ответил я без особого энтузиазма.

— Ты что-то не в духе. В чем дело?

— Мне здесь не нравится.

— Почему?

— Животные сами идут в руки. Будто рады, что их возьмут на корабль. Я вспоминаю, как нам пришлось погоняться за муравьедами...

— Перестань, Гас. Если хочешь, мы быстро погрузимся. Но для нас эта планета — золотая жила.

Холдрет беззаботно рассмеялся и потащил собаку к вольерам. Чувствуя себя лишним, я решил обследовать окрестности и через полчаса поднялся на высокий холм. Оказалось, мы сели на огромном острове или сильно вытянутой косе. По обе стороны вдали виднелось море. Справа до самого берега темнел лес, слева простиралась степь. У подножия холма блестело небольшое озеро. Не остров, а рай для всякой живности.

Я не считал себя зоологом, мои знания ограничивались лишь беседами с Дэвидсоном и Холдретом. Но и меня не могло не поразить удивительное многообразие всех этих странных существ и их поразительное дружелюбие. По дороге мне встретился еще один жираф. И снова у меня возникло ощущение, будто он пытается мне что-то сказать.

Вернувшись на звездолет, я увидел, что вольеры забиты до отказа.

— Как дела? — поинтересовался я.

— Заканчиваем,— ответил Дэвидсон.— Теперь приходится выбирать, кого взять, а кого оставить.

Он вынес из вольера двух собакообразных и заменил их пеликанами.

— Зачем они тебе? — спросил Холдрет.

— Одну минуту,— вмешалсяя.— Какая странная птица. У нее восемь ног!

— Ты становишься зоологом,— хмыкнул Холдрет.

— Нет, но у меня возникают сомнения. Почему у одних животных восемь ног, у других — шесть, а третьи обходятся четырьмя?

Холдрет и Дэвидсон смотрели на меня, не понимая вопроса.

— Я хочу сказать, что процесс эволюции, как правило, отличает определенная логика. Для животного мира Земли характерны четыре конечности, а для четвертой планеты беты Центавра — шесть...

— Ну, всякое случается,— возразил Холдрет,— Вспомни симбиоз Сириуса-три или червей Мизара. Но, вероятно, ты прав. Налицо очень странное отклонение. Мне кажется, нам стоило бы остаться и провести некоторые исследования.

Я понял, что допустил серьезную ошибку, и предпринял обходной маневр.

— Не согласен. Наоборот, мы должны вылететь немедленно, а потом вернуться с более подготовленной экспедицией.

— Перестань, Гас,— возмутился Дэвидсон,— Такой случай выпадает раз в жизни.

— Ли, звездолетом командую я. Нам положено сделать короткую остановку и лететь дальше. Запасы продовольствия строго ограничены. Никаких научных исследований, иначе нам придется есть тех, кого мы поймали.