Алекс Громов - Историкум 2. Terra Istoria

— Про кого? Ты мне не рассказывал… Опять инопланетные секреты?

— Даже общегалактические. Не хотел тебя в это дело впутывать. Но, похоже, они решили мне помешать. Думаю, мне даже не дадут добраться до этой галереи. Три часа осталось… Не стоит тебя впутывать. Лучше уходи.

— Вот еще! Тебя похитят, а мне отдувайся! Прямо сейчас и отправимся на пресс-конференцию.

— Они наверняка нас ждут на полпути. Макс прислал сообщение, что мне выступать не следует…

— Возможно. В засаде, в НЛО, замаскированном под передвижную сосисочную. Но мы обманем злодеев, и всё будет хорошо!

Спорить с ней было бесполезно, и парочка тронулась в путь. Затем Грета с видом скучающей туристки прошлась по площади, подождала, пока толпа, спешащая полюбоваться часами с движущимися фигурками, станет погуще, и решительно направилась к стоянке конных экипажей. Маршрут она заказала самый дорогой и живописный, да чтоб с ветерком!.. Кучер посчитал доставшиеся ему авансом чаевые и радостно кивнул. Грета не менее радостно махнула рукой Фаусту, прятавшемуся под аркой костела, он вскочил в экипаж, и они покатили в галерею «Миранда» кружным туристическим путем. Фаусту показалось, что в толпе перед часами он заметил Макса (в сопровождении нескольких суровых мужчин), отчаянно вертевшего головой в поисках исчезнувшего «объекта». Но из этой толпы никто бы не смог выбраться, пока механические святые не совершат положенный в начале каждого часа променад. А до него оставалось еще четыре минуты.

— А вот здесь сделали того самого голема! — Кучер указал на Старую синагогу. — Говорят, он и сейчас где-то там в подвале спит.

— Неужели здесь еще есть неизвестные подвалы?

— Да вы сами взгляните, тут могильные плиты в семь слоев, что уж говорить о подвалах.

— А еще часы идут в другую сторону [17] , — тихо заметила Грета.

— Какие?

— Мы их уже проехали.

Элегантная хозяйка галереи, правнучка русских эмигрантов, Марианна Климушина изумленно посмотрела на подкативших со старинным шиком к дверям «Миранды» Фауста и Грету.

— У вас же вроде следующая пресс-конференция… Сейчас у меня киношники с фестиваля арт-хауса.

— Ничего, мы киношников не боимся, — парировала Грета. — Послушаем и их. Заодно и перекусим.

— Кем? — отважился пошутить Фауст. — По-моему, тут одни вампиры, так что как бы нам самим добычей не стать. Хотя что настоящему Фаусту какие-то вампиры!

Большинство гостей, согласно дресс-коду, и впрямь были бледными, красноглазыми и взлохмаченными.

— Я не вампир, я главный режиссер театра, — обиженно отозвался пухленький пожилой господин. — На фестивале представлен документальный фильм о моей репетиции. И у меня молодой Фауст перед самой премьерой заболел. Господа актеры совсем себя не берегут… Только из отпуска — и умудряются заболеть. Орхидеи!

— Бывает, — заметил кто-то из журналистов. — Как говорится, долго болел, а потом водка кончилась…

Все одобрительно закивали.

Грета и Фауст уселись подальше от импровизированной сцены, где предполагалось присутствие героев пресс-конференции. За самый дальний столик.

— Вы верно выбрали место, девушка! — прозвучало рядом.

На соседнее креслице плюхнулась какая-то приятельница Греты, светская хроникерша. Протерла очки и кивнула назад, указывая на стол с фуршетными деликатесами.

— Мы к ним ближе всех! — радостно сказала она. — К стратегическим запасам.

— Я этим и руководствовалась, — проворчала Грета.

— Ну, мы, светские хроники, всегда правильно ориентируемся, — подытожила подружка и принялась изучать пресс-релиз, тихо ругаясь себе под нос. — Ну и навертели! Читала? «Люди смотрят с экрана. В камеру. А получается глаза в глаза. Режиссер добивается этого специально. Он чувствует, как из глаз этих людей в его фильм входят души. И поселяются там — в микротрещинках теплого целлулоида…»

— Вот прямо так и представляю… — проворчала Грета, покосившись на Фауста, и пояснила уже для него: — Киношники всегда такие ненормальные. — И шепнула Фаусту: — Нет ничего надежнее, чем спрятаться на чужой пресс-конференции. Ведь все знают, что чужие на них не ходят.

— Я заметил. Думаешь, только киношники ненормальные? А «фаустнутые»?

Но тут началось мероприятие. Заговорил толстый бородатый киновед с великолепной шевелюрой.

— Жизнь — это движение, — вещал он. — Кино — это движение. Безостановочное движение вызывает панику, кадры обрушиваются лавиной, режиссер сталкивает, сочленяет, сращивает и терзает на экране органическое и синтетическое, природное и рукотворное — разные типы движения, разные типы жизни. Два года подряд на его монтажном столе лежит целый мир, который нужно собрать заново

— Так, — вздохнула Грета, поглощая кремовую трубочку, — понятно. Нельзя киноведов на пресс-конференции пускать. Хочешь винограду? Есть виноград — значит, жизнь удалась.

— А у него там что-то с сердечной чакрой резонирует, — заметил Фауст.

— У винограда?! — изумилась Грета. — Да где ж у него чакры?

— У режиссера!

— А… ну, пусть.

Фауст ощутил, что среди этой суеты, которая показалась бы ему богемно-привлекательной сразу после прибытия и выглядела до ужаса скучной сейчас, его всё сильнее начинает захватывать напряжение перед собственным выступлением. Просто так его галактические кураторы не сдадутся, обязательно что-нибудь придумают. Не сейчас, так на самой пресс-конференции.

И он не ошибся. Пустого зала, вопреки опасениям, не случилось. Но пресс-конференция как обычно началась со скандала. На входе появилась спешно смонтированная рамка, призванная выявлять не террористов, а пришельцев, реагируя на «импортные (внеземные) гены». И она отчаянно зазвенела при появлении представителя городской администрации. И местного банкира, затем — городского начальника полиции и руководителя местной культурной ассоциации. А уже университетские профессора, коих прибыло несколько, удостоились отдельного «встречного марша» каждый. Грета прошмыгнула спокойно, а вот младшего Фауста рамка приветствовала радостным звоном — «Тут пришелец!».

В первом ряду расселись несколько удивительно схожих между собой молодых людей в безупречных костюмчиках. На лацканах у них красовались значки «Хочешь стать Фаустом? Спроси меня как!». Появился Макс, который был услужливо представлен как «руководитель группы экспертов-культурологов по прогнозированию земного будущего и прошлого», и тут же начал вещать в услужливо подставленный микрофон.

— Наступает время, когда прежние земные суеверия потеряли свою актуальность, и на смену так называемым чародеям прошлого приходят деятели науки. Впрочем, сейчас любой настоящий ученый может рассчитывать на грант. Но при этом не надо делать никаких фантдопущений о том, что было, если бы две-три-четыре-пять тысяч лет назад пионеры освоения и пропаганды земного космостроения сумели оторваться от Земли. Поэтому мы говорим только о документально зарегистрированных изобретениях…