Лана Туулли - Алхимические хроники

— Можно. И той барышне тоже…

Вечная Империя Ци. Тай-до

Сури-Мей сидела в уголке, на двенадцати шёлковых подушках и скромно шмыгала носиком. Госпожа Крапива и госпожа Плющ покачивали прическами в такт песни, исполняемой Ой-Ай. Обе почтенные матроны улыбались: госпожа Крапива гримасой сушёной воблы, госпожа Плющ расцвела чем-то приторным вроде приманки для мух. Господин Фу Ньонг, восседая на почётном месте, тоже покачивал бородкой и бородавкой. Дочь почившего горячо любимого и тщательно обобранного компаньона рьяно щипала струны старинного цинского инструмента и старательно выводила рулады о несбыточной любви и тоскующем сердце. От пронзительного голоса юной барышни Лай пошёл трещинами лак на ближайшем чайном столике; от резонанса очередного аккорда, особенно цепко захваченного девичьей рукой на безответном инструменте, порвалась бумажная стена… Сури-Мей прикусила нижнюю губку, мучаясь от зависти к подруге: какое мастерство! какое вдохновение!

Ой-Ай поднапряглась; глазки у нее закатились, когда она взяла высокую ноту финальной коды… В саду господина Фу Ньонга начали осыпаться лепестки хризантем… Треснула очередная фарфоровая ваза… упала наземь сбитая звуковой волной ворона… А Ой-Ай всё тянула и тянула… Камни садовых дорожек начали лопаться и рассыпаться песком…

Госпожи Крапива и Плющ одобрительно захлопали веерами. Господин Фу Ньонг дождался финала, осторожно промокнул уголки глаз от выступивших слёз простого человеческого счастья, прижал руки к сердцу и всхлипнул:

— О моя нежная птичка! Какое мастерство! Какой талант! Хай Вам! Хай Вам! — окликнул господин своего доверенного слугу. Хай Вам вынул затычки из ушей и осмелился выйти на середину чайной комнаты. Степенно поклонился хозяину дома.

— Хай Вам! Немедленно принеси сюда мой подарок моей драгоценной Ой-Ай! немедленно!

Хай Вам еще раз согнул спину, достал из рукава припасенный футляр черного лака и с надлежащей угодливой улыбкой протянул господину Фу.

У жён при виде извлеченного из футляра драгоценного ожерелья разом увеличилось слюноотделение и уменьшилось сердцебиение.

— Душечка Ой-Ай! — защебетала Плющ. — Какой роскошный подарок!

— Спасибо, господин Фу, — согнулась в подобающе низком поклоне Ой-Ай. От приятной неожиданности и великолепия подарка у нее раскраснелись не только скуластые щёчки, но и милые оттопыренные ушки.

— Как подойдёт это украшение к твоему свадебному наряду! — поспешила вплести свой голосок в хор восхвалений щедрости господина Фу и таланта барышни Ой-Ай ее подруга. Крапива моментально шикнула на дочку, но было уже поздно: как орёл роняет черепаху на придорожный камень, так возвышенное настроение Ой-Ай моментально сменилось своей противоположностью.

Губки девушки скривились, ушки покраснели еще сильнее, косоватенькие глазки закрылись реденькими ресничками, и раздалось заунывное хныканье…

Крапива, Плющ и Сури-Мей мигом окружили несчастную и принялись ее утешать.

— Не плачь, дорогая… Не плачь, милая…

Господин Фу подпрыгивал на своем величественном, подобающем главе дома, кресле, не зная, как бы половчее нарушить ритуал выражения женской солидарности.

— Я никогда… ик! — прервала свой плач Ой-Ай. — Никог…да… не выйду замуж… нико… ик! да… Где… ик! мой милый Бу Дыщ!!! где… мой же… ик! них!..

— Я его почти нашёл, Ой, — поёрзал на своем месте Фу Ньонг. — Хай Вам, ведь ты нашёл его?

— Прилагаю все усилия к достижению цели, господин, — степенно и с достоинством ответствовал Хай.

Ой-Ай никак не могла успокоиться. И в самом деле — мыслимо ли! вот уже без малого год кормить заждавшуюся невесту сказками о погонях и почти-почти совсем уже пойманном женихе!

Прочитав в глазах жён и дочери укоризну своей нерасторопности, господин Фу Ньонг мигом вспомнил о других неотложных делах и поспешил покинуть чайную комнату.

Восточный Шумерет. Пещера грифона

Касси старалась лежать неподвижно, радуясь отсутствию магических способностей у двух самых компетентных и сознательных из обманываемых лиц. Правда, когда ее попыталась облизать противная мохнато-усатая морда, девушка не выдержала, подскочила, отплевываясь — и чуть не наступила на цинца. Цинец полусидел-полулежал, источая неистовый аромат пшеничной водки, и пытался петь. Горы тряслись от издаваемых Бу Дыщем звуков…

Грифон, очумев окончательно от столь жуткого мельтешения двуногих, осторожно поскреб когтем правой передней лапы грудь. С недоумением посмотрел на зажеванный обрывок шнура, на котором до недавнего времени держался антимолниевый амулет. Посмотрел на Кота. Нахмурился.

Котик, покончив с реанимацией барышни, подобрал лапки, обвил их хвостиком и невинным взглядом уставился на рыжего грифона. Тот посмотрел. Подумал. Ласково, и даже, можно сказать, нежно, заключил нос зверушки между створками своего бритвенно-острого клюва. ЧБК заверещал. Потом вонзил когти правой верхней лапы грифону прямо в ноздрю. Грифон инстинктивно взвыл. Коротенько, но ЧБК хватило, чтобы отскочить в сторону.

Впрочем, Котик мигом бросился назад, на шею «Грине».

— Мучай меня еще! Еще, мяуконький! Еще!!!!!

Виг с умилением понаблюдал сцену взаимных разборок, в очередной раз сожалея об отсутствии секретаря — с тем было приятно заключать пари о том, когда ж и кто прибьет ЧБК. Потом вернулся к более насущным вопросам.

— Как ты думаешь, милое дитя, лучше растительное или животное?

— Что растительное и что животное? — не поняла Тэффифи.

— Зелье для восстановления магического потенциала. Я знаю два рецепта. Растительное, увы, может не получиться — некоторые травы здесь трудно найти, они растут только на Востоке. А животное… Я-то привычный, а вот некоторые слабовольные дамочки падают в обморок, когда пьют взвар из бешеного молочка со смесью белка гадючьих яиц и лягушачьей икры… Ты как? или потранспортируем тело этого выпивохи на птичке? Или все же вернем себе часть магии? я, конечно, понимаю, что Сила вернется… Но на этой полянке, похоже, ее сильно перемкнуло. — Виг неодобрительно посмотрел на то, как огромный грифон гоняется за маленьким ЧБК. — И я так думаю, что задерживаться здесь не стоит. Пошли-ка отсюда. А то дружки высушенного Хай Ваня нас догонят.

В ажиотаже погони ЧБК залетел в пещерку грифона. Врезался в какие-то травки, глиняные черепочки, которые могло сделать только существо с когтями вместо пальцев. Сгрыз чье-то подкопченное мясо — не всё, но ЧБК очень старался понадкусывать как можно больше и как можно больше кусков уронить на пол, в пыль и мусор. Наконец, то, что Кот не сумел отправить внутрь себя, он побил, уронил — короче, оттянулся во всю кадаврью душу.