Анна Одувалова - Выбор ксари. (Трилогия)

Сам Лайтниг, несмотря на раннее утро, сидел на подоконнике в самом конце галереи и, к удивлению Стикура, сидел, по всей видимости, давно. Об этом говорила гора окурков в пепельнице перед молодым человеком.

— Не ожидал тебя увидеть так рано, — герцог присел на подоконник рядом с ксари. — А как же твоя несравненная… — Стик напрягся, пытаясь припомнить имя очередной пассии друга.

— А… — Лайтнинг махнул рукой и нервно закурил еще одну сигарету. — Я ее выгнал вчера вечером.

— Да? — саркастически хмыкнул Стикур. — И чем же она тебе так не угодила?

— Анет выходила на связь… — вместо ответа произнес Дерри.

— Что? — герцог от изумления даже с подоконника спрыгнул, нервно рванув в сторону. Остановился, задумавшись, и снова уселся на место. — Ну и?

— Что, ну и?

— Как у них дела? Почему они тогда сбежали, не дождавшись твоего возвращения и ни с кем не попрощавшись?

— А я знаю? — огрызнулся Лайтнинг, мучительно преодолевая желание садануть кулаком по стене.

— Ну а кто знает? Анет же с тобой на связь вышла, а не со мной.

— Как вышла, так и ушла…

— Не понял?

— Что ты не понял? — заорал Дерри и все же, не удержавшись, со всей дури врезал по стене кулаком. Обиженно посмотрел на разбитые коковки пальцев, задумчиво слизнул проступившую в ранках кровь и уже спокойнее продолжил. — Анет вышла на связь не в самый подходящий момент. Я был не один…честно пытался отложить наш разговор минут на десять — на пятнадцать, но эта тупая пуха все испортила!

— Дерри, а с чего это Анет — тупая пуха?

— Да не Анет, — начал злиться ксари. Пуха — эта, которую я выгнал! Надо же было этой лизнячке вклиниться в наш разговор со словами: «Милый, а это кто?»

— И что, Анет это слышала?

— Хуже. Не только слышала, но и видела, поэтому сразу же отключилась. Вот. Больше с ней связаться не удалось. Все, как и раньше — тишина и темнота.

— Дерри — ты идиот!

— Я? А я‑то тут причем? Четыре месяца назад она исчезла, не сказав мне даже «до свидания». Ее смелости хватило только на то, чтобы оставить мне идиотскую записку…

— Записку? Ты ничего об этом не говорил.

— А что говорить‑то? Это длинная история. Во Влекрианте много чего случилось. Прежде всего, еще по дороге в город, мы с Анет крепко поругались. Не спрашивай почему. Она пыталась взять меня «на слабо» и, вообще, усомнилась…ну, это к делу не относится. А я…я пытался казаться хуже, чем есть на самом деле. Анет начала сомневаться в том, что я тот, кто ей нужен, а я, наоборот, понял, что она мне необходима.

— Причем здесь записка?

— Дай договорю, ладно? Раз уж начал. Мы с Анет после встречи с Адольфом в казино серьезно поговорили и решили, что нам необходимо немного подумать и все осмыслить. Она собралась на Землю, а у меня появились дела здесь.

— А потом?

— А потом, по обстоятельствам. Хотели встретиться и посмотреть, что из этого получится, если, конечно, она не передумает. Так вот, в записке, которую Анет мне оставила, было написано, что я был прав, когда говорил, что хуже, чем могу показаться с первого взгляда, и мы не должны быть вместе. Вот и все. Три короткие строчки, и все мечты каркалу под хвост. В очередной раз.

— Слушай, но ведь судя по тому, что ты сказал, и по тому, как вела себя Анет, получается, что она была иного мнения? Тем более, раз вы договорились встретиться после того, как все закончится.

— Была, но, видимо, передумала.

— Или что‑то подтолкнуло ее к перемене решения. Есть что‑то такое, что узнав о тебе, Анет могла все бросить и скрыться на Земле?

Дерри задумался, побледнел и, нервно кинув на пол окурок, прошипел:

— Я убью эту пупырчатую гадину, Адольфа!

— А он‑то здесь причем? Разве у него была причина очернить тебя в глазах Анет?

— Была, — Дерри настолько сильно разозлился, что у него на скулах проступили жевалки. — Была и еще какая! И необходимые сведения обо мне были в полном объеме. Я почти на сто процентов уверен, если Анет помогли изменить решение, то это был Адольф. И я даже догадываюсь, что он мог ей сказать.

— Что? Очередная тайна прошлого? Не думаю, что Анет купилась бы. Скорее всего, понеслась выяснять, насколько эти сведения достоверны, если не к тебе самому, то ко мне — это точно. Да и знает она о том, что в прошлом у тебя хорошего ничего не было. Это не повод срываться на Землю, даже не попрощавшись.

— Нет, Стикур, — сжал зубы Дерри. — Это не прошлое…

— А что же тогда?

— Кое‑что из настоящего…

— Не понял?

— Помнишь, когда я вернулся от Сарта, ты спросил меня, что произошло, и почему я такой злой?

— Помню, но ты тогда ничего мне не ответил, пробормотал что‑то неразборчивое и пообещал рассказать потом. Но после этого, мы узнали, что Оля и Анет исчезли, и наш разговор так и не состоялся.

— Ну, так слушай сейчас. Я с самого начала подозревал, что все не так просто и радужно с предложением Адольфа о сотрудничестве. Я знал, подвох должен обязательно где‑нибудь быть. Только до визита в Кен‑Тартон не догадывался, где именно расставлена ловушка. У Сарта меня ждал сюрприз.

— Сюрприз?

— Ага, такой не хилый сюрприз, который выбил меня из колеи на какое‑то время. Я сначала даже поверить не мог, впрочем, до сих пор не могу. Лина, она жива.

— Что?

— Что слышал. Лина и была ловушкой, а точнее приманкой, рассчитанной только на меня. Ты бы видел, как Сарт обставил нашу встречу! Все было продумано просто гениально, чувствовалась умелая рука Адольфа, к сожалению, знающего меня слишком хорошо. Из этой паутины я не должен был бы выпутаться.

— Но ты выпутался?

— Да, — Дерри поежился от воспоминаний, — и достаточно легко, несмотря на все усилия Лины и наркоту Сарта.

— Не знал, что ты еще и наркоман?

— Знал, что это не так. Но понимаешь, от наркотического дыма, который буквально окутал все в замке Сарта, не так‑то просто укрыться. Он расслабляет, рассеивает внимание и заставляет совершать необдуманные поступки. Честно сказать, раньше я был более стойким к его воздействию. В тот день я был готов сдаться и поверить в то, что нужен Лине, но, во‑первых, она сама мне уже не нужна. Несмотря на ее воскрешение, она для меня так и осталась приятным и горьким прошлым. А, во‑вторых, если бы она любила меня, то за пять лет нашла бы способ сообщить мне, что жива, и тогда все могло бы быть по‑другому, впрочем, — ксари задумался. — Сейчас это уже не важно. Лина — это прошлое. Я посмотрел на нее без розовых очков, и мне не понравилось то, что я увидел.

— В смысле?

— В прямом. Когда любишь — идеализируешь человека, и я не был исключением. Я предпочитал не замечать того, что Лина просто лицемерная наркоманка. Она была любовницей Сарта до встречи со мной, во время нашего романа, после того, как я ушел из синдиката. И сейчас ничего не изменится. Раньше я находил этому объяснение, а сейчас — нет, как впрочем, не нахожу оправдания ее пристрастию к некоторым наркотикам. Да и вообще, многое из того, что раньше виделось в одном свете, сейчас видится совсем в другом. Может, я просто стал законченным циником?