Татьяна Устименко - Хроники Рыжей (Трилогия)

Утро следующего дня застало нас усталыми и жутко невыспавшимися, но зато – чрезвычайно довольными собой. Мы долго благодарно пожимали руку тетушке Чуме, целовались на прощание и произносили прочувствованные речи. После чего моя нетрезво покачивающаяся родственница скрылась в свете повторно нарисованных некромантом рун, куда я едва успела просунуть кувшин пива на опохмел.

Светало… В далеком Рохоссе в обнимку почивали утомившиеся от ночи любви новобрачные. В кои–то веки досыта наевшиеся чернокожие дети сыто икали сквозь сон, а у стен замка барона Пампура вповалку дрыхли совершенно обалдевшие от счастья мужики, так и не сумевшие всем поселком вытянуть из земли один неподъемный буряк. Смежила очи счастливая красногорская невеста, недоверчиво проглядевшая зеркало почти до дыры, да так и не отведшая руки от чудом похорошевшего носа. Музыкально булькая натянувшимся, будто барабан, пузом, раскатисто храпел Эткин, беззаботно улыбаясь от уха до уха. Деликатно вздыхал прекрасный Лансанариэль, нервно скрипел зубами барон и натужно кряхтел зверски уработавшийся некромант. Спали все, кроме меня…

Я сидела на камне, забравшись на него с ногами и задумчиво упершись подбородком в подтянутые к груди колени. В голове у меня было пусто, а на душе – грустно и радостно одновременно. Нет, скорее все–таки радостно, потому что отныне в моем сердце навечно поселилась слабая надежда на благоприятный исход поджидающих впереди злоключений, уж если даже такая непутевая команда, как наша, все же сумела сделать этот мир немного светлее и чище. И, безусловно, намного лучше.

Каждому из нас хотя бы единожды, но приходится сталкиваться со спорным утверждением, гласящим: «Из двух зол выбирай меньшее», подразумевающим нечто уклончивое вроде псевдодобровольного предпочтения, заключающегося в выборе наименее болезненного способа смерти между утоплением и удушением… Но результат–то в любом случае один и тот же!

Вот примерно это и высказала я озабоченно насупленному Эткину, уже вытоптавшему ровную площадочку на развилке двух дорог. А какой смысл топтаться на месте?

– Из двух зол выбирай меньшее! – дословно процитировал опытный дракон, уповая на народную, веками проверенную мудрость.

Я протестующе скривилась:

– Меньшее зло – вон, у Кса–Буна в мешке спит! Ты что, предлагаешь пожертвовать Люцием? – Я угрожающе потянула из ножен Нурилон. – Вот только попробуй тронь моего сына…

Дракон обескураженно засопел, на всякий случай прикрывая свою массивную голову скрещенными передними лапами:

– Мелеана, не гневи богов! Да чтобы я невинного дитятю обидел? Да ни в жисть!

– Вот то–то же, – удовлетворенно хмыкнула я.

– Нет, а я не понял, в чем заключается проблема? – Генрих аристократично наморщил нос, видимо безмерно удивленный моими колебаниями. – Тебе как Чума сказала? Направо пойдешь – потеряешь сгинувшего муженька? Так чего тут думать–то, если твой покойный благоверный – и так уже покойный. Ну будет он дважды покойным, какая ему разница…

Я ругнулась и опять схватилась за меч – кажется, на этот раз с таким красноречивым выражением взбешенно сощуренных глаз, что сохранностью своих голов озаботились уже все, кроме сильфа, который нагло ухмылялся с самым невинным видом:

– А смысл? – Он иронично похлопал меня по плечу, проверяя, насколько я способна контролировать собственный гнев. – Ну предположим, убьешь ты меня – и что? Все равно тебе так или иначе придется выбирать одну из двух дорог…

Эткин печально кивнул, подтверждая правоту сего неприятного, но бесспорно справедливого утверждения. Я показала гиганту кулак и ненадолго задумалась…

Я скомандовала подъем около полудня. Умывшись озерной водой и наскоро позавтракав тем, что осталось от нашей ночной гулянки, мы свернули походный бивак, при помощи магии Марвина утилизировали пустую посуду и двинулись в путь. Обогнули озеро и довольно бодро, насколько позволяли не шибко резвые с похмелья ноги, запылили по посыпанной мелким песком дороге, уводящей нас к замысловато иззубренной горной гряде. Было жарко и скучно, окружающий пейзаж не радовал разнообразием, являя нашим глазам все те же, уже порядком поднадоевшие камни. Похоже, создавшие эти места демиурги решили не напрягать попусту мозгов и сил, здорово сэкономив на архитектурных изысках. Более унылой местности я в жизни не видывала. К тому же я совершенно не понимала, куда же мы попали.

Я остановилась, достала из кармана Хроники Бальдура и полистала желтые от старости страницы.

– Слушайте, – обратилась я к выжидательно замершим друзьям, – читаю: «Королева Смерть милостиво сопроводила меня до Перекрестка миров, показав бурлящее озеро, по ее словам связующее «вне и не вне». Но следовать далее она отказалась, объяснив свое поведение тем, что подвластная демиургам территория ограничивается именно берегом озера, а дальше начинается великое Ничто, возникшее задолго до Творцов и доступное лишь детям столикого Логруса, повелителя Пустоты. А найти вход в Пустоту способен отнюдь не каждый. Она потребовала точно записать ее слова, не аргументировав, зачем и кому это потребно. А затем она увела меня обратно, строго–настрого приказав забыть все виденное…» На этом записи Бальдура обрываются, – закончила я.

Лица моих спутников отражали овладевшее ими глубочайшее недоумение.

– Мне доводилось читать Хроники, но я не встречал там ничего, даже отдаленно похожего на этот абзац, – признался Огвур. – Бредятина какая–то…

– Ничего подобного, – возмущенно запротестовал Марвин, фанатично благоговевший перед творением бродячего орочьего летописца. – Просто книга обладает разумом и показывает каждому своему читателю именно то, что касается его лично…

– Эка круто ты загнул–то, дружище! – саркастично гоготнул скептик Генрих, постучав себя пальцем по виску и намекая на умственное расстройство некроманта. – Книга с мозгами… Да мозги – они даже не у каждого эльфа водятся, не то что у макулатуры…

– Но разве не вычитал в ней Огвур про относящееся к Лансу пророчество? – надулся маг. – О нет, здесь нет никакой ошибки, я уверен в собственной правоте.

Меня ничуть не трогали их сто лет назад вошедшие в привычку взаимные подколки и перепалки. Я, скорее всего, обращу внимание на обратное явление, а именно – на то, если бы они вдруг перестали пикироваться и цапаться через каждые пять минут. Ну да это все мелочи, ведь сейчас меня волновало нечто совсем другое, ибо я отлично помнила: как и когда повстречалась с Пустотой, назвавшей меня возлюбленным творением Логруса, а значит…

– А это значит – мы не выберем ни одну из двух дорог! – Взмахом руки я указала на развилку и вкопанный в нее камень, в противовес всем сказкам не имеющий никакой предупредительной надписи. Просто гладко отполированная глыба мрамора, безликая и безымянная. Сразу за нею воздух сгущался до состояния мерцающей дымки, сквозь которую слабо просвечивали далекие горы.