Татьяна Устименко - Хроники Рыжей (Трилогия)

– Не понимаю. Ведь только миг назад ты говорила, как все мы видим то, что хотим увидеть.

– Все просто, – усмехнулась Смерть. – Нужно сделать так, чтобы люди увидели то, что ты хочешь им показать. Именно в этом секрет власти над миром.

У меня голова шла кругом от бабушкиных откровений.

– Получается, что, если я хочу, чтобы все воспринимали меня как сильного человека, я должна убедить окружающих в моей силе?

– Именно. – Смерть казалась довольной моей сметливостью. – Убеди их во внешнем проявлении своей силы, если даже в глубине души ты пугливее мыши. Но помни: рано или поздно тебе придется оправдать веру людей, и отступать при этом будет некуда.

Я хмыкнула:

– А как же быть с красотой?

Смерть брезгливо скривила губы:

– Не существует безупречных красавиц. Все они имеют изъяны и недостатки. Но правильно поданные недостатки всегда превращаются в достоинства. Пикантность, изюминка – привлекательнее безупречной, холодной красоты. Верь в силу своей красоты, и в нее поверят все окружающие.

– Видимо, зря красоту называют великой силой! – огорченно воскликнула я.

– Она ничего не значит без помощи сил ума, духа и воли, – покачала головой мудрая Смерть. – Красота не дар, а великое испытание. И далеко не все его выдерживают.

– А любовь, бабушка? – трепетно спросила я. – Ведь и ты любила?

– Любила, – горестно вздохнула Смерть, – и не раз. Только любят не за красоту, не за что–то вообще, а скорее – вопреки всему.

– Зачем же тогда нужно любить, если любовь приносит страдание? – продолжала я допытываться.

Бабушка улыбнулась еще нежнее и наклонилась ко мне совсем близко. Узловатые старческие пальцы пробежались по уродливым рытвинам моего лица, из груди Смерти вырвался горестный вздох.

– Бесценная моя девочка, все мы одновременно существуем в четырех сферах приложения наших возможностей – в физической, интеллектуальной, духовной и эмоциональной. Их баланс позволяет достичь гармонии, мира в самом себе. Создает ощущение счастья, не зависящего от каких–либо внешних факторов. Счастливый человек самодостаточен. Но в жизни такое явление встречается очень редко. Один из факторов всегда преобладает, подавляет другие, разрушает нашу душу, рождает массу противоречий. И человек не может понять – чего ему не хватает для счастья. Он нуждается в сильных ощущениях, которые могу всколыхнуть все его существо, подавить негатив, сделать многое незначительным, не главным в данный момент. Чтобы получить сильные ощущения, человек вовлекает себя в экстремальное состояние – он воюет, убивает, рискует, влюбляется…

– Но несчастная, неразделенная любовь может не возвысить, а разбить душу, – перебила я.

Смерть, явно получавшая огромное удовольствие от нашей беседы, одобрительно похлопала меня по руке:

– А я ведь недаром только что говорила тебе о силе воли и ума. Несчастная любовь губит слабые натуры. Сильные же она делает еще сильнее. Любовь, даже безответная, способна обострить как лучшие, так и худшие стороны личности человека. Любовь может вынудить пойти на преступление, но может стать и созидательным чувством. Под влиянием несчастной любви пишутся прекрасные картины, сочиняются проникновенные стихи, создается удивительная музыка. Так чем же плоха безответная любовь?

Я задумалась. Бабушка также молчала, специально не прерывая моих размышлений.

– А твоя любовь была несчастной? – осмелилась спросить я.

– Ты спрашиваешь о своем деде? Любовь бессмертного существа к смертному человеку всегда в какой то степени безответна. Будучи совсем молодым, твой дед плыл вместе со своей женой–королевой на военном корабле, попавшем в сильный шторм. Разбушевавшееся море подхватило утлую посудину, утягивая на дно всех, кто находился на ее борту. Все люди оказались обречены попасть в мое царство. Королевский род Нарроны происходит из древней сильфской ветви. Твой дед король Джаспер отличался необыкновенной красотой. Увидев его, я пленилась обаянием благородного юноши и не смогла выполнить свой долг. Я провела короля обратно через Портал смерти и вернула к жизни. Поскольку Джаспер видел меня в облике юной, прелестной девушки, то он тоже не остался равнодушным к моим чарам. Мы провели вместе несколько лет, самых счастливых для нас обоих. Но королева Смерть не может по собственному желанию изменять ход вечности. За все нужно платить. И расплата оказалась тяжелой. По воле демиургов, проклявших за этот брак весь царский род Нарроны, наш единственный сын – принц Мор – утратил физическую красоту, свойственную прекрасным сильфам. И он сам, и его дети отныне вынуждены носить печать уродства. Я не могла подарить бессмертие своему возлюбленному, поэтому после кончины короля Джаспера наш сын, волей Камня власти, был признан наследником престола. Остальное тебе известно.

– Но, бабушка, – воскликнула я, – ведь после разрушения внешней оболочки все души возвращаются в твое царство.

– Нет, – покачала головой Смерть. – Все души возвращаются в Обитель затерянных душ, где ожидают часа своего нового рождения. Сейчас Обитель во власти Ринецеи, и я не знаю, что стало с духом Джаспера, какая участь постигла нашего сына Мора. Он не проходил через Портал смерти, его нет ни среди живых, ни среди мертвых. Так же, как и возлюбленного моей сестры Аолы – короля Грея.

– Род Генриха идет от богини Аолы? – уточнила я.

– Вы с Генрихом дальние родственники. – Бабушка пытливо смотрела на меня. – Вы с ним связаны слишком многими нитями.

– И на что это может повлиять?

– Не знаю… – Смерть пожала плечами. – Я даже не могу точно сказать, какое это имеет отношение к тому «замыканию Кольца», которого так боится Ринецея, но убеждена, что все произойдет не без вашего участия.

– Тетушка Чума тоже говорила о Кольце.

– А, – устало отмахнулась бабушка, – без Ока времени я не в силах что–либо предсказать, а Ринецея видит в нем лишь неясные, туманные образы.

– Почему же ты сама не можешь вступить в открытую борьбу с демоницей и не вернешь себе власть в Обители?

Смерть фыркнула, потом, опустив глаза, тщательно разгладила на коленях кокетливый кружевной фартук. Мне стало стыдно за свои необдуманные слова. Подумать только, я предлагаю пожилой, обремененной различными хлопотами женщине вступить в какие–то опасные военные действия. Видимо, в этот момент мое лицо приобрело настолько сконфуженное выражение, что бабушка угадала мысли, бродившие у меня в голове, и громко рассмеялась. Неожиданно грациозным движением Смерть вскочила с кресла, оборотилась вокруг своей оси и… преобразилась.

Мои глаза вылезли из орбит от удивления. Теперь передо мной стояла прекрасная молодая женщина в черной, опушенной горностаем мантии, с королевской короной на голове. Никакими словами невозможно описать холодной прелести ее тонкого, бледного лица, окаймленного изящной прической иссиня–черных кудрей. Осанка красавицы была исполнена царственного величия.