Дмитрий Беразинский - Приключения в мире «Готики»

Поскольку мой спутник порядком отстал, любуясь на наскальную роспись, я прочел свиток с «заклинанием света» и вошел в темный проход. Вот ёксель! И здесь пусто. Лишь на полу валяется парочка скелетов, а посреди грота — на каменном постаменте лежит отличный меч. Даже немного получше моего — это я сразу понял. Схватив его, я ринулся на поиски Идола Люкора. Он стоял неподалеку и, уперев свой взор в стену, шевелил губами. На гранитной стене было нарисовано нечто невнятное: какая-то чехарда ломаных линий, пересекающихся в замысловатом порядке. Что значит Гуру! Я бы прошел мимо и подумал, что вся эта бодяга образовалась естественным путем. А вот грамотный человек остановился и чего-то бурчит себе под нос.

— Эй, Археолог! — окликнул его я, — я там кое-что нашел. Не желаешь взглянуть?

Идол Люкор с сожалением оторвался от созерцания творения неизвестного автора (а я все больше склонялся к мысли, что автора два: Время и Природа) и поплелся за мной.

— Вот — это здесь! — указал я ему на проход.

— Да, это здесь! — возопил он, — я чувствую присутствие Хозяина!

А вот это мне уже категорически не понравилось. Мне, воспитанному на «Вечном зове» и «Неуловимых мстителях», слово «хозяин» больно резало слух. Идол, как лось, вломился в грот, а я остался в основном коридоре. Ничего там интересного больше не было. Я решил присмотреться к найденному клинку. Вытащил его и принялся рассматривать все в мельчайших подробностях. Знатоком оружия я пока был небольшим, но каталог основных мечей с грехом пополам запомнил. Спасибо Торусу! По клейму возле эфеса стало совершенно ясно, что мне достался легендарный клинок по имени «Несущий смерть». Не слишком оптимистичное название, но мечи и предназначены для того, чтобы нести смерть, оберегая жизнь их владельца. Тем временем из грота донеслись звуки, вызвавшие у меня серьезные опасения за психическое здоровье моего подзащитного.

Я заглянул в проход. Идол Люкор стоял на коленях перед постаментом и истошно вопил:

— Хозяин! Я чувствую, что ты где-то здесь! Не оставляй своего слугу! Хозяин! Хо-зя-ин! Не-ет!!!

Тень от моего туловища упала в грот и не на шутку растревожила Гуру. Он вскочил на ноги и внезапно бросился ко мне.

— Это ты виноват, нечестивец! Кто тебя просил первым заходить в эту пещеру!

— Но-но, полегче! — пытался я урезонить разбушевавшегося безумца, — ты ведь сам приказал мне идти вперед!

— Ничего не знаю! — заорал Люкор, — ты должен умереть! Так умри, неверный!

Сейчас! Взял и умер. Выхватив свой новый меч, я встал в оборонительную стойку. Безумный Люкор достал свой меч и бросился на меня. Скажу сразу: убивать мне его не хотелось. Но и самому умирать — тоже. Поэтому я отбил несколько выпадов, а затем, улучив момент, врезал плашмя по наглой лысой башке. Идол свалился, точно куль с мукой. Я забрал у него меч и двинулся на выход. Делать здесь мне было больше нечего. Жаль будет разочаровывать Кор Ангара, но «Life is life1».

Я прошел обратным путем: через огромный зал, извилистый коридор со скулящим недобитым орком и пещеру с четырьмя проходами. Свернул по памяти направо и принялся подыматься вверх. Тут сзади раздался вопль, и на меня вновь набросился Безумный Люкор. В отсутствие своего меча, он подобрал тяжеленный орочий топор и орудовал им, точно какой-нибудь слесарь ломиком в пьяной драке. Отвесив ему вновь полноценную плюху, я отобрал у него топор и забросил его в самый дальний угол. Затем врезал носком сапога по ребрам. Чувствительно. Зачем, спросите вы. А что бы больше за мной не бегал!

Выйдя из «Кладбища орков», я вздохнул полной грудью вечерний воздух. Как все-таки приятно оказаться под открытым небом! Даже и отделенным тонкой оболочкой Барьера. Я остался в живых после очередного «задания партии» — это радовало. Но знал, что «партия» готовит мне другое задание. Это огорчало. Хотя на покой мне тоже не хотелось. Как говорится, под лежачий камень не течет вода. Только вот остается открытым вопрос — нужна ли эта вода камням?

Таласа за мостом не было. Наверняка, увидав первые звезды, он отправился в Лагерь. Сообщил о своей победе над орками и моей гибели. Я не осуждал Послушника, ведь героями не рождаются. Я и сам в прошлой жизни был изрядным трусишкой. Трусишкой героических пропорций. Для меня на работу было ходить — и то геройство. А несчастный и отчаянно трусивший Талас находил утешение в собственноручно выдуманных бреднях.

Стражи у ворот встретили меня нормально. Я даже грешным делом подумал, что Талас не вернулся, а принял смерть в неравном бою с каким-нибудь мясным жуком. Спросил у Стражей, как обстановка, затем, не спеша, пошел на площадь перед Храмом. Нет, все в порядке. Талас пребывает на своем обычном месте и занимается вполне обычным делом: вешает лапшу на уши другим Послушникам. Я подошел и, пользуясь сумерками, прислушался:

— Братья, вы не знаете, насколько страшны орки! Выше любого из нас в полтора раза, сильнее во много раз, топоры их больше любых наших мечей! А какие у них страшные клыки! Но Марвин при мне вырубил двоих! Одного из них он столкнул в реку, а другому вспорол брюхо! Затем спустился к реке и прикончил сброшенного туда орка из лука!

— Вот это да! — восхитился один из Послушников, — а почему ты ему не помог?

Талас виновато опустил голову, а затем признался:

— Мне было страшно, и я спрятался под мостом. Затем только выглянул несколько раз, когда бой завязался. Марвин отругал меня немного, а затем сказал стоять и дожидаться его на этом же месте. И я ждал! — истерически выкрикнул он, — до самых сумерек! А ведь вы все знаете, как опасно передвигаться по Колонии в темноте!

— Никто тебя и не винит! — сказал второй Послушник, — интересно, что же стало с Марвином?

— А давайте уговорим двоих-троих Стражей! — предложил третий, — и сходим к мосту сейчас все вместе!

— Давайте! — хором подхватили остальные.

Я выступил из темноты.

— Не надо никуда идти. Марвин здесь, живой и невредимый. Талас, отойдем-ка в сторонку — мне нужно у тебя кое-что выяснить.

Мы отошли за ближайшее широкообхватное дерево, и я спросил у него:

— Слушай, а что это ты перестал собственными подвигами хвастать? Неужто переродился? Я не виню тебя за то, что вернулся в Лагерь — во тьме и вправду жутко. Но что-то ты себя в своем рассказе ни разу не похвалил, а?

Талас поднял голову и вновь уронил ее.

— Мне нечем хвастаться. Но я понял, что рассказывать про подвиги других — тоже интересно. И почти не надо врать.

— Почти! — хмыкнул я, — ладно, мне нужно спешить к Кор Ангару. Бывай, парень!

— И тебе удачи, Марвин! — впервые я увидел, как на лице Таласа зажглась улыбка.

На постаменте осталось лишь двое. Лежащий в прежней позе Юберион, да застывший в решительном положении Кор Ангар. Просвещенный Кор Галом куда-то подевался. При виде меня Главный Страж облегченно вздохнул: