Ольга Громыко - Космотехнолухи. Том 1

— Что ж, это меняет дело, — наконец решил леразиец. — Вы можете забрать процыкулыр, и, надеюсь, эта жертва будет ненапрасной.

Изнывающей от любопытства команде пришлось дожидаться, когда капитан с доктором выпроводят из корабля скорбящих таможенников и абсолютно счастливого (и все еще слегка пошатывающегося) доктора Луга, помимо шприцев сжимающего в лапках несколько упаковок шипучих таблеток аскорбиновой кислоты и чем-то очаровавшую его розовую баночку для анализов.

— Вениамин Игнатьевич, а что вы там написали?!

Доктор сперва хитро усмехался и поигрывал бровями, делая вид, что это врачебная тайна, но потом все-таки сжалился:

— Принимать натощак по одной штуке три раза в день, три-пять дней.

Полина озадаченно уставилась на лежащую посреди стола глыбу:

— Э-э-э…

— Я имел в виду семена, — пояснил Вениамин. — В одном плоде их десять — пятнадцать штук.

— А-а-а, так они боятся, что я выращу собственный процыкулыровый сад? — сообразила Полина.

— Эх ты, биолог! — добродушно пожурил девушку доктор. — Процыкулыр — эндемик с крайне низкой всхожестью и нежными ростками, чудом сохранившийся со времен здешнего мезозоя. Разумеется, его можно клонировать и даже генномодифицировать, сделав более живучим, но леразийцы безумно гордятся уникальностью своих деревьев и разводят их только естественным путем — по всему городу расставлены специальные плевательницы для сбора семян, неужели не заметила?

— Я зоолог, — смущенно проворчала Полина. — В растениях я не очень разбираюсь… А вы откуда все это знаете?

— От доктора Луга. Он меня угощал этой штукой и заодно целую лекцию прочел, какой это древний и уважаемый фрукт — леразийцы даже просят прощения, когда его разрезают! Если разрешить вывоз цельных процыкулыров, то их семена будут выброшены в мусорку или пойдут на сувениры, а это недопустимо.

— Ага, а убивать и поедать некондиционных детенышей и перерабатывать своих покойников на консервы и удобрения — допустимо?!

— Вот именно, леразийцы — очень практичная раса! Поэтому использовать семена в медицинских целях можно, а дать им бесцельно пропасть — нет.

— Так что придется тебе честно их съесть, мы проследим! — с ухмылкой пообещал Теодор, щелкнув по боку плода. Звонкого гула, как у арбуза, не вышло, но Полина все равно ревниво подгребла его к себе, защищая от дальнейших посягательств.

— А что вы в графе «диагноз» написали? — спохватилась она.

— Острое зоопсихическое расстройство, — скорбно, как сообщая приговор неизлечимому больному, признался Вениамин. — Крайне тяжелое, но, к счастью, редко встречающееся заболевание.

Команда дружно расхохоталась. Покрасневшая Полина сгребла плод в охапку и потащила в свою каюту, пробормотав, что в таком случае спрячет «лекарство» в личную аптечку и никому даже понюхать не даст!

— А что, этот инопланетный дуриан действительно такой вкусный? — недоверчиво спросил Станислав.

Доктор выразительно закатил глаза и причмокнул.

До Лиаша, предпоследней остановки перед наффскими владениями, «Космический мозгоед» добрался быстро и без приключений, но Станислав смотрел на приближающийся планетоид с досадой: теперь это была не просто перевалочная станция, а место, где он недополучил триста единиц! Капитан попытался утешиться поговоркой «что-то теряем, что-то находим», но, поскольку ничего пока не нашлось, низменная корысть не унималась.

— Гасимся и сразу улетаем, — сварливо распорядился он.

Команда не возражала. По корабельному времени было полчетвертого утра, и сидящий за штурвалом Тед зевал так широко и самозабвенно, что случившийся поблизости шутник легко мог засунуть ему в рот не то что палец, а целый ананас. К счастью, Дэну такие дурацкие идеи в голову не приходили, и смотрел он не на Теда, а на обзорный экран.

Когда единственная яркая точка на теневой стороне планетоида разделилась на десяток координационных и стыковочных огней, пилот скомандовал:

— Маш, открой створки!

Точные маневры выполнялись в основном по приборам, но Тед любил «живую» картинку в иллюминаторе. Полностью полагаться на компьютер опасно, существует уйма причин, по которым он может сбойнуть или внезапно вырубиться, а тут двойной контроль.

Парень зевнул еще раз и не глядя перебросил несколько тумблеров. Непонимающе хмыкнул, уставился на панель, снова пощелкал рычажками и нахмурился:

— Капитан, у нас, кажется, фары сдохли! То есть наоборот — не выключаются, походу, мы так с Леразии и летели.

— Что?! — Станислав сунул голову между пилотским и навигаторским креслом.

— Угу, электроника показывает, что щас они потушены, а на самом деле, гляньте…

Теодор звонко щелкнул туда-сюда. Самих прожекторов из корабля не было видно, но свет отражался на обшивке носа.

— Интенсивность освещения изменилась, — возразил Дэн.

— Да, но в ноль не исчезла!

— В данный момент подача энергии на наружные осветительные приборы не производится, — оскорбленно возразила Маша. — Ошибок в работе системы не обнаружено, помехи и механические повреждения отсутствуют.

— Значит, проблема в датчиках, — с досадой пробормотал Тед.

— Зайка, если у кого-то здесь и есть проблемы, то только у тебя! — фыркнула искин. — А я себя полностью контролирую!

— Тогда покажи фары! — потребовал пилот.

Голографическая красотка мстительно задрала синюю обтягивающую маечку и предъявила две ярко сияющие выпуклости. В соседнем вирт-окне, куда пошла трансляция с носовой камеры, наблюдалась примерно такая же картина.

— Ешкин кот! — вырвалось у Станислава.

Дремлющая на диване Котька подняла голову и вопросительно мяукнула.

— Ешкины шоаррцы! — поправил капитана столь же впечатленный Тед.

Отражатели выглядели раскаленными добела — будто вот-вот взорвутся. Когда первый шок прошел, стало ясно, что свет «холодный», бело-зеленый и ровный, как у болотных гнилушек или светлячков, но спать космолетчикам расхотелось моментально и, похоже, надолго.

— В инструкции про это что-нибудь есть?!

— Э-э… — Теодор вызубрил только ту часть, которая касалась «тыщ-пыща». — Щас поищу… «Безвредный гульба кислород, метан, хлорка и прочий натурный элемент природа», не то… «Фирма не отвечать за ваш мнений враг и он кончин, сам отражай сам копай и тешь вдова»… Во! «Халява дар люминесцент удобств, креатив экономий не кидай тебя! Соси звезда свет, гони космос мрак!»

— Так и знал, что с этой краской что-то нечисто, — пробормотал капитан. Перламутровые крапинки оказались люминесцирующей добавкой, на ярком свету поглощающей энергию, а потом, в темноте, излучающей. — И долго мы будем так полыхать?!

«Пропорций интенсив, время блеск моги триста тысяч аак, радуй все!» — беспощадно сообщала инструкция.