Владимир Тимофеев - Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому (СИ)

– Зато можно пить и не морщиться, – отрезал я. – И вообще, давай ближе к делу. Нефиг воду в сту… пардон, кофе в фужере толочь. Давай по-конкретному. Что имеем, сколько стоит и где получать.

– Ну что ж, к делу, так к делу. Кстати, хочу попросить, обращайся ко мне как раньше. Иван Семёнович. Ибо конспигация, конспигация и еще газ конспигация. В нашем, батенька, случае это агхиважно и агхинужно.

Я усмехнулся.

– Привык что ли? Типа, как вторая натура?

– Скорее, как первая, – вернул мне смешок «закусалец».

– Ладно, не проблема. Пущай будет как раньше.

– Ну вот и хорошо, – подвел Джонни черту под «разговорами ни о чем». – А теперь, Андрей, давай поговорим о главном.

– О конспигации? – пошутил я.

– Нет, о газзоне.

«Ну, наконец-то! А то я уже начал волноваться».

Мы пару секунд помолчали, собираясь с мыслями и давая понять друг другу, что всё, шутки кончились, пора расставлять точки над «ё», и разговор сейчас действительно пойдет серьезный, а затем…

Увы, планы наши так планами и остались. Помешал шум. Точнее, громкая «музыка», заставившая вздрогнуть от неожиданности не только нас, но и всех находящихся в баре.

Главным источником бьющих по ушам и мозгам звуков оказался старинный рояль, расположенный прямо посреди зала. Фоном к нему выступали несколько граждан, активно подбадривающих усевшегося за рояль «пианиста». Причем все они, и граждане, и «пианист», и рояль (хотя насчет последнего я стопроцентную гарантию дать не могу) были не слишком трезвы (судя по «четкости» речи) и имели (судя по ее «образности») ярко выраженное русслийское происхождение.

– М-да, – только и смог вымолвить «Иван Семёнович», покрутив пальцем в ухе. – Так можно и заикой стать. Хроническим.

Я с ним, конечно же, согласился.

Тот, кто решил немного постучать по клавишам древнего инструмента, скорее всего, считал себя виртуозом, и, возможно, так оно и было на самом деле, но ведь… «Предупреждать надо! Нервы-то у людей не железные». Одна пожилая пара (кажется, из хелиманцев) даже пересела за соседний столик, стремясь оказаться подальше от упражняющихся в музицировании. Через секунду-другую их примеру последовали еще несколько человек. Впрочем, ни «тапёр», ни трое его товарищей на окружающих внимания не обращали. Похоже, им вообще было плевать на все, что происходило вне «сцены».

– На скандал нарываются, – продолжил комментировать ситуацию «закусалец». – Веселятся-то ребятки совсем не по-детски.

– Это точно, – подтвердил я, с интересом рассматривая всех четверых.

«Веселящиеся ребятки» тем временем перешли к следующему этапу дуракаваляния. То бишь к «вокалу».

Пели они громко. А еще жутко фальшивили. Но, в принципе, всё это было не так уж и важно – главное, что номер свой они отрабатывали с душой, да и песенка была мне знакомая. Известная еще по службе в САЛБО. Правда, в нашей роте ее пели немного иначе. Что-то вроде:

Но, все равно, суть одна, и мотив тот же самый. А что слова другие, так ведь, сами понимаете, многое с годами меняется, за всем не уследишь. Да и места службы у всех у нас разные. Ну, то есть почти разные…

«Хм, а вот тут, помнится, мы пели по-другому. Не «скоро взлет», а «не е… э-э… ну да, всё понятно – при дамах поручик выражался исключительно многоточиями… Впрочем, ладно, что там дальше у нас?»

«О-о! А это совсем не так… Черт, а как же у нас было?… Ага, вспомнил».

…Увы, дослушать эту «песнь» до конца мне так и не удалось. Не потому что не захотел, а потому что у кого-то из «отдыхающих» в баре инопланетников лопнуло терпение, и они обратились не то к бармену, не то к кому-то из администрации с требованием «немедленно прекратить это безобразие». Ну а те, что тоже понятно, не отреагировать на сигнал общественности не смогли и быстренько подрядили на усмирение распевающих песни русслийцев одну из официанток. Какую? Хм, я думаю, вы уже догадались. Всё ту же самую. Ту, что успела и в предыдущей драке отметиться, послужив, в некотором роде, «зачинщицей», и пьяного Петруху мордой по столу повозить, и нас с Джонни… впрочем, нет, нам с Джонни пока везло – нам она пока только кофе организовала. Однако, кто знает, может, и в нашем случае дело до мордобоя дойдет, тут ведь заранее не угадаешь – что получится, то получится.

С вокальным трио и их аккомпаниатором у Риммы всё получилось – серьезного сопротивления подвыпившие бузотеры оказать не смогли и потому уже через десять секунд были полностью деморализованы и повержены. В психологическом, естественно, плане. Короче, складывалось ощущение, что Римма Юрьевна тут вышибалой подрабатывает на полставки – уж больно ловко она всех четверых мужиков «оприходовала».

Уже знакомый мне Пётр-Павел мирно убрел в свой угол, к столу, заставленному стаканами. Двое других, еще более узнаваемые Борис и Глеб Свиридовы, пошатываясь и поддерживая друг друга, прошествовали на выход. Ни разу при этом не посмотрев в мою сторону – второй плюс товарищу подполковнику (или уже третий, не помню).

Что же касается четвертого участника самодеятельности… четвертый участник остался на «сцене», за роялем. Поскольку и впрямь оказался неплохим пианистом и теперь тихо-мирно перебирал клавиши, исполняя то ли элегию, то ли рапсодию, то ли просто никому не известное «хрен знает что», искупая искусной игрой грех гордыни, пьянства и чревоугодия.

Именно этим обстоятельством я был удивлен больше всего. Ну никак я не мог предположить, что майор Бойко умеет не только батальоном командовать, но и на фортепиано играет вполне прилично. На высоком, можно даже сказать, профессиональном уровне.

– Да, интересная… песенка, – чуть покривившись, произнес Джон «Семёнович», когда всё более-менее успокоилось. – А ты знаешь, Андрей, что у нас и в Мериндосии ее тоже поют?

– У вас? – удивился я.

– У нас, – подтвердил глиничанин. – Тот же мотив, только слова другие. Но смысл похож. Вот послушай.

Он откинулся на спинку дивана и довольно сносно пропел: