Сергей Климов - Как я чёрта искушал

– Тогда о каких годах ты говорил? Если так обстоят дела, каждый день теперь может оказаться последним!

– На всё воля Божья.

– Не доводи меня, Боря!

– Кирилл, если хочешь, ты вправе соскочить.

– А любовь? – вдруг вспомнил я.

– Тогда выбирай.

Вот таким беспощадным молотом разбилась моя иллюзия весёлой участи искусителя. О том, что всё так может повернуться, я как-то не думал, надеясь просто валять дурака, изводя своего чёрта. Да, бесплатный сыр только в мышеловке, халявы нет. Представлять, что отныне всю жизнь придётся бегать от всяких там бесов, упырей, чертей, ведьм, демонов и прочей нечисти, мне не очень хотелось, потому что в этом случае безнадёжность такой жизни была налицо.

Когда батюшка остановил свой мотоцикл у одного из домов, мы припарковались следом. Подойдя к окошку, отец Виталий тихонько постучал по стеклу и басисто отчеканил:

– Молитвами святых отцов наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!

Через минуту в окне показалась седая старческая голова и, увидев священника, произнесла:

– Аминь! Чего пожаловал, святой отец? Не спится на ночь глядя?

– Вы простите меня грешного, отец Лев, тут такое дело… Бог посетил!

– Неужто и впрямь?

– Точно так, отче!

– Ой, спаси Господи, ну заходите скорее.

– Проблема есть одна, отец Лев.

– Что за проблема такая?

– Девушка бесноватая с нами, поможете?

– Господи помилуй! Бедная душа! Заводите.

– Да она без сознания.

– Ну тогда заносите. Сейчас двери отворю.

Первую часть их диалога я понял смутно, но рассуждать не стал.

Отец Лев оказался невысоким, чуть сгорбленным старичком, до того добрым в обращении, что даже прожжённый в делах со священниками чёрт смущённо топтался у порога, всё не решаясь войти.

– Да ты не бойся, душа моя, проходи, не напускай в дом холода, – позвал Борьку старец. – Что думаешь, я чертей на своём веку не видал?

– Не могу, простите, отец Лев, – расстроенно признался чёрт.

– Отчего же? – поднял брови старичок.

– Крест над вашей дверью не пускает.

– А ты с чистым сердцем заходи. Я приглашаю тебя. Батюшка, отец Виталий, – подозвал байкера старец. – Благослови несчастного, пусть войдёт в дом. Я и сам бы рад, да только вреда наделаю.

– Почему? – аккуратно спросил я.

– Да помрёт ить, – просто ответил отец Лев. – А Бог не велит пока.

От крестного благословения батюшки-металлиста «рогатый» хоть и поморщился, но зато после переступил порог и вошёл в дом.

Обстановки спокойней и благодатней той, что царила в доме старца, мне ещё чувствовать не приходилось. В комнатах не было никакой роскоши, никакого излишества. Всё было доведено до сугубо практичного предела. Говорить об электрочайнике, микроволновке, компьютере, видеомагнитофоне, телевизоре и не стоит вовсе, ведь в доме не было даже часов. На вопрос об их отсутствии старичок удивлённо пожал плечами:

– А зачем мне на них смотреть, на часы твои? Смерть сама знает, когда ей быть, чего зря часы считать.

Отец Лев провёл нас в спальню и велел отцу Виталию, который занёс девушку, положить её пока на кровать. Топчан, на котором спал старец, был деревянным, ничем не оббитым. На нём лежала лишь маленькая подушка да шерстяной плед. Кроме стола, трёх стульев и шифоньера в этой комнате больше не было никакой мебели. Но зато на стенах висело много икон, от которых будто исходил особый дух благоговения, наполнявший сердце теплом.

Мы прошли в кухню. В центре её стоял большой стол, за который мы и уселись. Здесь тоже всё было минимизировано: холодильник, газовая плита, рукомойник, шкафчик для посуды. Закончив церемонию знакомства, старичок тоже сел на табурет и сказал:

– Чаи пока рано распивать, чада. Сначала дела сделаем, а потом почаёвничаем да потолкуем. Уж есть о чём погуторить. Кирюшенька, – старец ласково посмотрел на меня. – Побудь здесь, умным деланьем займись, Библию почитай, а мы пока с бесом разберёмся. Боренька согласился нам помочь?

– Конечно, отец Лев, – выпятил грудь мой подопытный друг.

– Решил-таки к Богу податься? Это похвально! Дьявол – он много чего может дать, да только это пустое всё. Видишь, отец Виталий, чадо моё ненаглядное, чёрт к Отцу нашему Небесному потянулся, радость-то какая! А люди-то наоборот. Всё в бездну греха сладкого падают…

Я уже постепенно начинал привыкать к необъяснимым моментам, поэтому теперь уже не слишком удивился тому, что старец тоже оказался ясновидцем: видел в Борьке чёрта, знал о том, что он удрал из своей горячей родины и о том, что «Боренька» ещё час назад согласился помочь им отправить своего кровного братика назад в преисподнюю. Кстати, того, что отец Виталий был выряжен по первой байкерской моде, старичок будто не замечал и никакого осуждения не проявлял.

– А может, я помогу чем? – предложил я.

– Да мы и втроём справимся. Посиди, родной, посиди.

Я обиделся, и старец заметил это.

– Кирюшенька, ты же не дитя малое, пошто нос повесил? А коль ты там испугаешься? Бес мигом может в тебя перескочить.

– Отец Лев, я же не дитя малое. Да и потом, после того, что было… – я повернулся, показывая поцарапанную спину.

– Она на них напала, батюшка, – пояснил байкер.

– Ох, какая! Ничего, Кирюшенька, мы это маслицем специальным смажем, и всё быстро заживёт. Напала, значит? Тогда пойдём, ежели хочешь. Только в сторонке постоишь. «Отче наш» знаешь?

– Знаю.

– Читай постоянно.

Отец Лев велел отцу Виталию перенести девушку в другую комнату и усадить в специальное деревянное кресло.

– Привязать надо её, чтобы вреда себе не наделала.

Мы быстро привязали ноги и руки бесноватой к креслу и стали в ожидании следующих указаний.

Эта комната старца была библиотекой, молитвенной кельей и приёмным помещением одновременно. На тяжёлых шкафах стояло много книг, в основном церковного содержания. Помимо Библии, были книги с описанием жизни многих святых, их учений, множество молитвословов, присутствовали и книги художественного характера. Стену украшал удивительный иконостас. Это была многоиконная композиция, в центре которой находились три иконы: в середине икона Иисуса Христа, слева икона обращённой к Нему Богородицы, справа – Иоанна Крестителя, а далее по обеим сторонам были симметрично расположены иконы архангелов, апостолов и разных святых. Отец Лев зажёг в подсвечнике, который назывался трикирием, три свечи, достал книгу с нужными молитвами, взял в руки небольшой крест, перекрестился и посмотрел на нас.

– Начнём, дети мои. Кирюшенька, присядь, милок, на стульчик у двери.

Я кивнул головой, сел и начал читать «Отче наш». Признаться, мне было интересно. Присутствовать на сеансе экзорцизма было времяпровождением не из приятных, но весьма заманчивым.