Сергей Климов - Как я чёрта искушал

Выбирались той же цепочкой: батюшка, гей, я. Когда подошла моя очередь, я, подойдя к окну, сказал девушке на прощанье:

– Спасибо за помощь. Ты нам очень помогла. Удачи тебе!

Её ответ ну никак не втискивается в рамки монашеской логики. Схватив меня за голову, она прижалась ко мне губами, и секунд десять я был скован её страстным поцелуем. Затем она шепнула мне на ухо:

– Я сохраню это воспоминание до конца своих дней. – И так же резко оттолкнула, удалившись в темноту кельи.

В принципе, её ответ можно втиснуть в рамки женской логики, а это всё объясняет.

Выбравшись на улицу, я посмотрел на Виталика с Бронькой. Нет, вроде бы ничего не заметили. Хоть я и не виноват в произошедшей неожиданности, свидетели всё равно не нужны. Да-а, любви хочется всем, даже монашкам!

Прокравшись подальше к забору, стали совещаться.

– Боже мой! Варвара уже у Аристарха! – сокрушался отец Виталий. – Мы опоздали!

– Рано ещё паниковать! – одёрнул его я. – Ночью, если Глашка сказала правду, за Борькой приедут люди Аристарха. Мы отобьём у них Бориса и выведаем местонахождение его папаши.

– Хорошо! – хрустнув кулаками, пробасил байкер.

– Так-так, ребятушки мои! – встрял Бронька. – Я требую объяснений. Я так понимаю, вы знаете злодея, который похитил вашу жену, батюшка, и собирается сделать то же самое с Борюсиком.

– Да, – ответил я.

– Ты назвал его папашей. Это отец моего мальчика?

– Да.

– Но что всё это значит?! Я совсем запутался!

– Броня, сейчас нет времени объяснять.

– Хорошо, – согласился гей. – Отложим на потом. Тогда предлагаю заняться непосредственно освобождением Бореньки. Как вам такой вариант? У меня с собой есть карандаш. Отыщем бумагу…

– У меня блокнот есть, – известил байкер.

– Очень хорошо! Мы пишем ему коротенькую записку о том, что мы его любим и не оставим в беде. Пишем, чтобы он был готов к решительным действиям, потому что мы установим засаду у чёрного хода и будем его спасать.

– Отлично, но как мы отдадим ему записку? Его каморку наверняка охраняют.

– Охраняет сторож. Больше некому. Не будет же настоятельница ставить на охрану монахинь… Но сторожа я беру на себя. Я его отвлеку, заставлю выйти на улицу, а кто-нибудь из вас зайдёт в храм и передаст записку моему милашке. Потом встретимся возле дерева с верёвочкой, перелезем через забор, засядем в засаде и будем ждать похитителей. Как раз будет время рассказать мне, что к чему.

– Да, идея ничего, – одобрил я. – Давайте ваши канцтовары.

Батюшка посветил мне телефонным фонариком, а я быстро написал, прислонившись к стене забора, записку пленённому чёрту.

– Готово! – огласил я и сунул блокнот с карандашом в карман.

Бронислав снова повёл нас какими-то путаными закоулочками к месту заточения нашего друга. Было видно, что батюшка морально повержен, но духа старался не терять и вёл себя спокойно.

Спрятавшись с ним за углом великолепного собора белого цвета, мы стали наблюдать за действиями нашего проворного помощника. Сначала он подошёл к высокой двери и дёрнул за ручки. Дверь не поддалась. Тогда он несколько раз ударил по ней кулаком и скрылся в темноту. Не прошло и минуты, как замок в двери щёлкнул, и пожилой сторож вышел на улицу. Неподалёку послышались шаги, и тёмная фигура, показав себя, тут же припустила бегом, намеренно шаркая по земле. Сторож откуда-то из-за двери достал короткую дубинку и, прикрыв двери храма, шустро засеменил на шум. Когда он отошёл шагов на десять, я живо двинулся к входу, а по пути успел подумать о том, что сторож вполне мог закрыть собор на ключ, что на корню бы обломало наш план. Тогда бы нам больше ничего не оставалось, кроме как отобрать у него ключи силой… Я лично рад, что сторож оказался рассеянным. Драться в монастыре – это как-то не по-божески.

Без труда отыскав лестницу, я так же без труда отыскал и каморку под ней.

– Борька, ты там? – громким шёпотом сказал я в дверь.

– Кто это? – отозвался пленник.

– Твой искуситель.

– Кирилл, это ты?

– Да. Держи записку, – я просунул её в щель. – Прочти и следуй указаниям. Мы с тобой. До скорого!

– Как я прочту её? – сказал он, принимая блокнотный лист. – Здесь нет света.

– Ну придумай что-нибудь. Ты же чёрт!

Я развернулся и пустился наутёк. Оказавшись возле батюшки, сказал:

– Сделано!

Вместо того чтобы похвалить меня, он предоставил мне статистику:

– Одна минута, двадцать две секунды. Я считал.

Чтобы не издавать лишнего шума, мы подождали, пока вернётся сторож. Свой пост он занял минуты через три – да за это время я мог Борьке пару анекдотов рассказать! Оперативности никакой! С другой стороны, это монастырь, а не военный штаб… Пока ждали, обоюдно с батюшкой решили не подвергать доброго гея опасностям нашего противостояния с демоном. Батюшка сказал, что психика у Броньки шаткая, всякой дьявольщины может не воспринять. Да и зачем ему на амбразуры лезть? Ему ещё жить не тужить, детишек делать… ой, ну это я погорячился, конечно… Пусть не делать, так усыновлять, почему нет?

Рассудили поступить немного преступно – уже за забором вырубить его и отнести домой. Грубо, сам знаю. Но так целее будет, нежели с нами….

А чтоб ему не так обидно было, я от имени Борюни быстренько написал ему письмо. Ничего, «рогатый» не узнает. Письмецо звучало так: «Броня, я невероятно тронут тем, что ты принимаешь участие в моём спасении. Я восхищён твоей храбростью и отвагой, мой герой! Неземная слава тебе, честь и держава! Пусть мои глубокие чувства к тебе, вспыхнувшие неистовым вулканом после проведённой вместе ночи, навсегда останутся нашей тайной. Моё сердце пылает! Помни меня, Броничка. Помни всегда! Твой Борис».

Хитроумный Бронислав уже ждал нас возле «дерева с верёвочкой». Он поздравил меня с успехом, а я передал ему «письмо от Бори».

– Он попросил отдать тебе это. Сказал, чтобы прочёл в одиночестве, после того как всё кончится.

Монастырский печник был заинтригован, но безоговорочно и благоговейно спрятал письмо в карман.

Так как со стороны улицы привязать верёвку было не к чему, то сначала мы с Бронькой помогли перебраться через забор тяжёлому байкеру. Следом за ним, опёршись о колено влюблённого гея, перелез я.

Сложилось так, что бить нашего товарища нам не пришлось. За нас это сделал сторож.

– Ах вот тебе, шпиён эдакый! – донёсся до нас из-за забора старческий говор. – Подходи, матушка Алевтина, покажу. Не бойся, ходи. Я его по маковке огрел.

– Бронислав? – раздался удивлённый голос настоятельницы.

Послышались шлепки (вероятно, по щекам), которые привели в чувство нашего соучастника.

– Как ты посмел проникнуть в монастырь в недозволенное время? – желчно спросила матушка. – Кто тебя послал? Этот батюшка?