Алексей Калинин - Амулет колдуна

— Павел, давай свернем к тому холму. Если мои подозрения подтвердятся, то мы окажемся в нашем мире и под землей домчимся до королевства за несколько часов! — крикнул Крохм.

Огонь разгорался, жадное пламя пожирало без разбора все, до чего дотягивалось. Черный дым поднимался в небо, унося с собой не менее черные души постояльцев и их надзирателей. На фоне огня выделялись столбы человеческих фигур. Недавние заключенные смотрели на нас бессмысленными взглядами. По шерсти пробежал мороз — более страшных рож я в жизни не видел, только в фильмах ужасов.

Мы подъехали к означенному холму. Ничем не примечательное возвышение, кроме усыпавших подножье кустов красной смородины. Павел быстро отвязал гнома и Крохм смело кинулся вглубь колючих ветвей, не опасаясь поцарапаться. Там он поколдовал с небольшим и неприметным кустиком, за что получил в качестве награды скрежет внутри холма, и обрадовано воскликнул:

— Да! Радуйтесь, друзья мои, механизм двери в порядке! Наконец-то я смогу увидеть своих родных и наподдать как следует Стохму.

— Открывай и не томи, а то вид горящей деревни навевает на меня такую тоску, что скоро мигрень вылезет на свет, а от нее так просто не избавишься! — не могла не прокомментировать его слова Татина.

Гном проигнорировал высказывание и занялся переплетением веточек куста. Оказалось, что веточки изготовлены из какого-то гибкого материала, вроде нашей проволоки. Внутри холма зашумело, и ещё раз послышался знакомый скрежет. Песчинки тонкими струйками потекли в глубокую щель, с каждой секундой она делалась все более и более широкой.

Створки дверей остановились, образовав достаточно широкий проход. Забавно видеть дыру в поросшем зеленью холме, словно отверстие, прогрызенное гигантской мышью в огромном куске сыра. Я невольно поежился, представив себе размеры этой мыши: с такой не поиграешь всласть, скорее наоборот — она загоняет бедного и несчастного кота.

— Прошу вас посетить одну из комнат моего обширного дома, и позвольте быть гидом в этой части увлекательного путешествия, — с поклоном сделал приглашающий жест улыбающийся Крохм.

— А там всегда так темно, как у негра… за пазухой? — невольно спросил Павел, заглядывая в уходящий вглубь темный тоннель.

— Нет, только когда наступает зима или лето, осень или весна, а все остальное время там светло и бабочки! — не удержалась от колкости наша язва.

— У гномов всегда на входе в тайнике спрятаны факелы. Татина не права, у нас бывает светло, правда, вместо бабочек у нас порхают мотыльки, — обиженно произнес гном.

— Ну, мы будем стоять и обсуждать особенности освещения в гномьих тоннелях или все же пройдем? Кстати, Крохм, а в твоих переходах достаточно места для прохода лошадей? Я не планирую оставлять свою резвушку сушиться на солнышке! — сообщила нам Татина.

— Не волнуйся, Тана, я проведу вас там, где пройдет человек с лошадью. Но если ты собираешься ехать верхом, то я посоветую тебе оставаться наверху. В одном же ты права, нам действительно пора идти! — сказал гном и достал из неприметной ниши, укрытой дерюжкой, три факела.

В подтверждение его слов в склон холма слева от нас ударила и метнулась назад голубая молния, заставив всех вздрогнуть, а испуганных коней подняться на дыбы. Опаленная трава занялась язычками огня. Когда же мы обернулись в поисках причины возникновения молнии, то на краю леса увидели маленькую фигурку в неизменном желтом балахоне. Фигурка спешила к нам с поднятыми руками, между ними шевелилась блестящая синяя ниточка.

— Быстрее в тоннель, там он не сможет нас достать! — воскликнул Крохм и подал пример к действию, деловито прошмыгнул в пещеру и завозился с какими-то корешками, торчащими из стены.

Мы не заставили себя долго упрашивать и двинули следом за ним, дополнительным стимулом послужила еще одна молния, ударившая на этот раз правее входа. Павел торопливо чиркнул зажигалкой и вскоре три факела рассеяли темноту каменного тоннеля, заставили тени причудливо гарцевать на неровных стенах.

«Павел, а он с каждым разом бьет все прицельнее, может, останешься на поверхности и еще раз испытаешь возможности амулета? Вдруг у него молния лопнет в руках, или он запнется и больно ударится головой о картофельный куст?» — спросил я у Пашки, пока он пытался справиться с испуганным Бегунком и завести его в холм.

«Нет, Кешка, вряд ли это поможет, вспомни хотя бы Железера. На нем висел амулет, однако же он ничем ему не помог, так что не будем рисковать. К тому же мы не одни, с нами еще те, за кого мы несем ответственность. И вообще ты разве не видишь, что я сейчас занят и некогда болтать?» — ответил мне еле усмиривший коня Павел.

Фу-ты, ну-ты, нашелся Маленький принц. Я пшикнул в сторону Гариона, и храбро спрятался в мешке. Если не видишь опасность, то не так страшно.

— Какого молота вы там забыли? Вход сейчас закроется, и останетесь на разговор с тем злым дядькой. А ну быстро внутрь! — раздался голос Крохма.

Бегунок презрительно на него фыркнул и, пропустив вперед Татину с ее лошадью, величественной поступью зашел в тоннель. Я смог справиться с собой и высунул голову наружу.

Чуть-чуть не прищемив хвост Бегунка, дверь с лязгом сомкнулась, и тут же с другой стороны послышался грохот небольшого взрыва, землю ощутимо тряхнуло. С потолка посыпался песок, полетели камешки, один ощутимо стукнул мне по носу. Я сперва хотел обидеться и уйти в себя, а попутно и в мешок, но любопытство настояло на том, чтобы посмотреть на действия гнома. А посмотреть было на что — Крохм заметался по входу, выдергивая какие-то корешки, веревочки, сдвигая и переставляя с места на место камни.

— Быстрее уходите отсюда, сейчас будет обвал! — крикнул гном, не отрываясь от своего занятия.

Татина открыла рот, чтобы прокомментировать это восклицание, но Бегунок из мужской солидарности толкнул в спину мордой. Чтобы удержаться на ногах, ей пришлось пробежаться вперед, но когда остановилась, то наградила Бегунка взглядом, каким смотрел Цезарь на Брута в момент своей кончины. Бегунок ответил невинным хлопаньем глаз, а когда та возмущенно отвернулась, хитро подмигнул Павлу. Друг ответил тем же и украдкой показал поднятый большой палец, а я погладил бы по шее нашего верного скакуна, но из-за ограниченности положения просто солидарно мявкнул.

Мы торопливо шли по длинному коридору, готические тени выплясывали угловатые танцы на стенах: то представляли всех великанами; то делали карликами. Пройдя до развилки, остановились в ожидании гнома. Позади раздался грохот, шум обвала, под ногами зашевелилась земля, а сверху осыпало каменной крошкой. До нас долетело удушливое облако пыли, а вскоре из нее показался низкорослый проводник.