Станислав Лем - Кибериада. Повести и рассказы

И еще замечаю:в самом темном углу зала- шкаф,величиною с целый орган, черный, огромный,затворенный,а в нем окошечко зарешеченное,и,если случается фальшь позаметнее, мелькает там глаз, мокрый и жгучий, ужасно противный, и спрашиваю я тромбониста, кто там?А тот молчит.Я к контрабасу- молчит. Виолончель- молчит.Треугольник- молчит.А флейта-пикколо пнула меня в лодыжку. Вспомнил я о совете старца и молча уже играю,то есть стучу. Вдруг скрип нестерпимый:отворяется Шкаф в Углу,и вылазит оттуда Некто Пятиэтажный, Черный как ночь,с глазищами что мельничные жернова,и между колоннами плюхается не примеряясь,будто в лесу,и,сидя,разглядывает нас мокро и жгуче. О мраморный зад музы спиной волосатой скребет,другая муза у него под локтем, ну и жуткий же этот углан, как глянешь,так по спине мурашки! Вот тогда-то и стала совсем пропадать у меня охота музицировать в Филармонии Гафния,потому что Углан как начал свой зев разевать,так все раскрывал его и распахивал, а по причине общей громадности и габаритов шло это дольше,чем мне того бы хотелось, в середке же было мерзко до ужаса- и клыки были мерзкие,и язык за ними еще мерзейший, вертляво-слюнявый,и всадил себе палец в морду Углан Шкафач,и ну ковыряться там,без спешки,однако с усердием.Оглядываюсь- близ меня контрабас и труба, и тоже рот разеваю, чтобы спросить, кто, мол, сие чудовище, откуда и почему,а также зачем, и вообще- с каким смыслом? Но тут припомнились увещания старца,в голове зазвучало: «Что бы ты ни увидел ужасного- ни слова,ни звука,ни гугу», а потому,одумавшись, дальше играю, а поджилки трясутся, слабеют коленки.Различаю ноты,тараща глаза,но неотчетливо как-то,словно мухи наделали,не понять,где квинта,где кварта,пятнышки,кляксы, все расплывается,как сто чертей,- верно, черти и принесли эти ноты, думаю, и тишина воцаряется тактов на восемь,а в ней ах до чего отвратительный звук: едкий,сгущенный,муторный,зубодерный и глоточный сип раздается,Углан зевнул, зубами щелкнул,потягивается,хребет щетинистый трет о задок музы, выглянул из своего угла, принюхался,пыхом пыхнул, а потом и жрыкнул, да, да, жрыкнулось ему, в сей храмовой тишине, филармонически сосредоточенной, ужасно гадостный Жрык, но никто не видит ничего и не слышит!Сидят как ни в чем не бывало! А пополудни празднественный концерт,и Государь Гармонарх восседает в ложе, окруженный вельможами звездоносными,и что-то в перстах оперстененных вертит, и сам себе в ухо изволит втыкать,напрягаю взор, а там золотая тарелка, Гармонарх шарики из ваты сворачивает,в маслах освященных смачивает и в уши сует! Совсем ничего не понимаю уже.А мы между тем в фортиссимо так пиловато пилим и так яровито наяриваем,что в окошке с решеткой блеснула как бы слеза, а Гармонарх велит портьеру задернуть,ибо пора ему за дела держабные браться. Что же дальше? Господа игрецы!- говорит капельмейстер пенсноватый и бледный, надобно нам посовещаться,покритиковаться взаимно,поскольку это не то,а то не этак,побойтесь Бога- где вы, а где Гармония Сфер? вы же Гармонарха в ипохондрию приведете такой игрой!Совещание объявляю открытым!И в то время как я,не разобрав,что и как, все на шкаф зыркаю на всякий случай, они берут слово по очереди и встают, и начинаются длинные прения и дебаты, искрятся от жаркого пыла глаза,критикуется исполнение,смычки, инструменты, трубодеры не то и не так,пальцы неверно поставлены, выучки маловато, недостаточно репетиций, гимнастики не хватает,не усердствуем,коллеги, как надо бы,душу не вкладываем; каждый сам к себе крайне суров,а уж к прочим не дай Боже, нитки сухой друг на друге не оставляют,-все, окромя тромбониста, треугольника и валторны, уж не ведаю отчего. И спорят над каждой нотой, как выжать из нее звучный сок; цель у них общая, я с восхищением слушаю, теорию всякий знает здесь досконально, словно по нотам идет совещание; я все слушаю и смотрю, но тень какая-то пала на нас,шкаф внезапно раскрылся, а там ОНО, черномшистое вшивое брюхо почесывает, палец запускает в пупок- не пупок,а Мальстрема воронка черная! И так вот,сопя,икая, почесываясь, сидит, колупает в носу — с аппетитом, расстановкой и сатисфакцией, озабоченно и сосредоточенно. И вдруг тишина наступает страшная,затем что встает коротышка,приставленный к колокольчикам,и заявляет по пункту повестки «разное»:Господин капельмейстер и вы, Коллеги! Инструменты НЕПРИГОДНЫ, следовательно, ничего получиться не может! Не спорю, с виду красивые, золоченые,однако беззвучные, для того что дефектные; гробы повапленные, да и только. Поэтому вотирую вотум, чтоб дали нам Настоящие, а эти в музей или куда-нибудь там в переплавку.И сел.-Чта-а-а? Чта-а-а?! Чта-а-а!!!???- кричит наш добряк в пенсне, лучший на свете. — Инструменты ПЛОХИЕ?! Не годятся? Не нравятся?… На Объективные Трудности сваливаешь немощь и недотепистость собственную?Ах ты балбес-лоботряс,общего Дела предатель!Что за гнусное Диверсантство!Мерзавец такой-сякой,Подосланец- Поганец,и откуда ты такой взялся?! Откуда, как? Кто подсунул тебе Преступную Мысль?А может,у тебя заединщики есть?Кто еще мыслит так же? Тишина гробовая, а тут подлетает ливрейный Лакей-лизоблюдок и записочку ему вручает,и читает он,отодвинув листочек от глаз(поскольку в пенсне своем дальнозорок,дабы всех нас держать на виду), и говорит: Значит, так.Объявляю Перерыв, ибо вот мне Повестка ко Двору, на Министерский Совет.Как только вернусь, устрою вам Подведенье Итогов! А покамест труби отбой!Сидим мы и ведем разговоры, мол, скажите на милость,Ваша Смазливость… дело, вишь, тонкое… я, мол, в сторонке… и тому подобные замечания всю ночь напролет.Поутру являются трубачи-фанфаристы и зачитывают Гармонарший Манифест и Указ об имеющем быть специальном Научном Симпозиуме, на коем подвергнутся Комплексному изучению все препонствия на пути к Гармонии Сфер (Га.Сф.). Тотчас нагрянула тьма меломанов, меловедов, мелодистов, звуколюбов и звучителей с высшей полифонической выучкой,сплошные проф. филар. конц., д-ра тих. муз., действительные академики звука и члены-корреспонденты,и все они шлют куда надо корреспонденцию с надлежащими записями.Сперва записали нашу игру на шестистах аппаратах, рассовав по инструментам микромикрофончики, а мне в барабан даже целый макрофон запихнули,опечатали ленты зеленым воском и красным сургучом,взяли пробы вибрирующего воздуха,осмотрели сквозь лупу нас и каждый угол, а после совещались семь дней и еще месяц. Точность анализов неописуемая! Еще не случалось мне видеть такое нагроможденье науки в одном месте! Все до деталей освещено и согласовано с надлежащих методологических позиций.Его Величество всемилостивейше взяло на себя Высочайшее Шефство над совещаниями,но лично в них не участвовало,а замещал его Вице-Министр Обоих Ушей. В последний же день осьмнадцать Деканных Ректоров хором зачитали Экспертолизу,составленную коллективно с полным исследовательским единомыслием:Комиссия,пишут,выявила отдельные Недостатки. Инструментарий не вполне Полноценен.Там-сям,того-сего недостает,а кой-где еще- еще кой-чего не хватает;там заковырки,сям растопырки.Тут, в виоле, струны отчасти гипсовые, а там, в контрабасе, полно отрубей.Не так,безусловно,должно было быть,но так оно вроде бы есть.Тут тромбон заткнут, затем что попали туда чьи-то штрипки из пятидесятипроцентного хлопка с добавкой нейлона,второго сорта, а может, иные какие штряпки, короче, рекомендуем прочистку тромбона, а равно почитаем необходимым иметь возле тромбониста трубочистную щетку, дабы последний играл совершенно чисто.Клавимбалы же нашли мы в Целом Пустыми: в середке нет ничего,за вычетом Экс-Птичника для Гусей.Гусли:вместо гуслей обнаружены нами Гуси низкояйцеудойные,подвергнутые Пирометрическому,или Перомерному,анализу, поскольку Оперение затрудняет Гусям бряцание, в силу чего неспособны Гуси чистого звука иметь. Ergo, следует ЛИБО осуществить деперьезацию таковых, ЛИБО, учинив расход из королевской казны, гусельный инвентарь приобресть и гусляром оный укомплектовать,в рассуждении того, что нынешний гусляр по профессии индюкатор,или индюшник.Что же до Громкотихого Фортепьяно, то в нем две меры мышей хвостиками к молоточкам привязаны,в силу чего оно Очень Тихо Поет,особенно ежели взять в расчет, что кормовой фонд Мышеводом растратно истрачен.Ежели не воспоследует Гармонаршего Снисхождения, в кандалы его. Что же до Треугольника,то должно быть ему Металлическим,а не Бубличным,хотя бы и на дрожжах. Теперь Контра-Басы.Главный Контра-Бас кувыркается при Пассажах, имея заместо Шпоры Шипастой Колечко, и, отъезжая на нем, увлекает, силой инерции, Контра-Басиста,который при каждом Бассо Дольче Профондо вынужден лететь вверх тормашками.И предлагает Комиссия: либо веревкой его, либо вырубить ямку, либо ремешком, либо заклинить,либо, наконец,произвести раскольцовку (расколечивание).Смычкам не помешал бы волос,вместо которого Экспертивные Знатели констатировали лишь Атмо-Сферу, т.е. смесь азота, кислорода и двуокиси углерода,со следовыми количествами благородных газов, как-то: ксенона, аргона и криптона, а также капелькой водяного пара. А равно чуточку Жидкой Взвеси, которая есть не что иное, как Отходная Производная Обкашливания и Заплевывания Игрецами Мундштуковин трубодувно-тромбонских. Тем не менее волос Комиссия полагает более пригодным для играния,нежели воздух, в особенности же хорошо подходящим для Потирально-Трясушного ерзания по струнам.Таким вот манером тянется экспертиза на тысячу восемьсот страниц, и о барабане там тоже написано,а как же, не обошли вниманием мой барабан: доска размалеванная, колесом сучковатым подпертая; хоть и в золоте, да не барабан.И триста восемьдесят одно предложение разосланы в компетентные органы; в Министерство Труб, Тромбонов и заготовок Трень-Бреня, в Ведомство Сфер,Колоколен и Питейной Гармонополии, Вице-Премьеру по вопросам Безнадежного Положения, а также в Верховную Трубодерную Палату. Сам Лорд-Хранитель Басового Ключа рекомендации печатью скрепил. Как повскакали тут с мест оркестранты да как раскричались, раздискутировались!