Терри Пратчетт - Опочтарение

Но в последнее время големы стали освобождать сами себя. Это была самая тихая, самая социально ответственная революция в истории. Они были собственностью, поэтому они стали делать накопления и покупать сами себя.

Мистер Помпа купил свою свободу ценой серьезного ограничения свободы Мокриста. Человека такое определенно может вывести из себя. Ведь не так же должна выглядеть настоящая свобода?

«О боги, — подумал Мокрист, возвращаясь к реальности, — не удивительно, что Грош постоянно сосет конфетки от кашля, эта пыль просто удушает!»

Он порылся в кармане и достал ромбовидную таблетку которую дал ему старик. Выглядела она вполне безобидно.

Минутой позже мистер Помпа зашел в комнату и сильно хлопал Мокриста по спине, а дымящаяся таблетка полетела через всю комнату и прилипла к противоположной стене, где к утру растворила приличный кусок штукатурки.

Чтобы содержать свои трубы в порядке, мистер Грош принял аккуратно отмеренную порцию настойки из ревеня и жгучего перца, потом проверил, висит ли на шее талисман из мертвого крота, чтобы отражать внезапные атаки докторов. Все знают, что именно доктора вызывают болезнь, это же просто разумное логическое заключение. Другое дело — натуральные лекарства, они всегда помогают, не то что эти адские снадобья, изготовленные бог знает из чего. Он с удовольствием почмокал губами. Прошлым вечером он не забыл также положить свежую серу в носки, и теперь ощущал ее благотворное влияние.

Два фонарика со свечами внутри мерцали в тонкой бархатной темноте главной сортировочной комнаты. Свет пробивался сквозь двойные стекла, между которыми была залита вода, эта предосторожность гарантировала, что свеча погаснет, если фонарь нечаянно уронят; это делало свет фонарей похожим на сияние какой-то глубоководной рыбы из страшных, заполненных гигантскими кальмарами бездн.

Из темноты раздавался тихий звук, как будто с перебоями работал какой-то механизм. Грош заткнул пробкой бутылку со своим эликсиром и занялся делами.

— Заполнены ли чернильницы, Ученик Почтальона Стэнли? — нараспев провозгласил он.

— Да, Младший Почтальон Грош, на одну треть дюйма чернила не доходят до горлышка, как предписано Правилами Работы Почтового Прилавка, Ежедневные Процедуры, Правило Ц18, — ответил Стэнли.

Раздался шорох, когда Грош снова начал листать большую книгу, лежавшую перед ним на пюпитре.

— Можно, я посмотрю на картинку, мистер Грош? — с жадным интересом спросил Стэнли.

Грош улыбнулся. Это стало частью их маленькой церемонии, поэтому он ответил точно так же, как и всегда отвечал.

— Ну ладно, только это в последний раз. Нельзя слишком часто смотреть в лицо бога, — сказал он, — да и на любую другую часть тела.

— Но вы ведь рассказывали, мистер Грош, что в главном зале стояла его золоченая статуя. Люди, наверное, все время смотрели на него.

Грош задумался. Но Стэнли уже подрос. Он все равно узнает, рано или поздно.

— Знаешь, я подозреваю, что люди нечасто смотрели ему в лицо, — сказал он, наконец, — они все больше смотрели на… крылышки.

— Те, что у него на шляпе и на коленях, — сказал Стэнли, — так что он мог разносить послания со скоростью… посланий.

Маленькая капля пота скатилась по лбу Гроша.

— В основном на его шляпе и коленях, да, — сказал он, — но… э… не только там.

Стэнли уставился на картинку.

— Ух ты, точно. А я раньше и не замечал их. У него крылышки на…

— Фиговом листке, — быстро сказал Грош, — так это называется.

— А зачем у него там листок? — удивился Стэнли.

— О, да они у всех были в старые времена, эт' считалось Классическим, — сказал Грош, с облегчением уклоняясь от сути вопроса, — это фиговый листок. С фигового дерева.

— Ха-ха, ну и подшутили над ними! Здесь в округе нет фиговых деревьев! — сказал Стэнли тоном человека, обнаружившего изъян в древнем догмате.

— Да, парень, это ты верно подметил, но этот листок все равно был сделан из жести, — терпеливо сказал Грош.

— А крылья-то зачем? — настаивал Стэнли.

— Нууу, я д'маю, они считали так: чем больше крыльев, тем лучше, — выкрутился Грош.

— Да, но предположим его крылышки на шляпе и на коленях вдруг перестали работать, тогда он останется в воздухе, подвешенный за…

— Стэнли! Это всего лишь статуя! Не горячись! Остынь! Ты ведь не хочешь растревожить… их.

Стэнли повесил голову.

— Они… опять шептали мне, мистер Грош, — признался он тихим голосом.

— Да, Стэнли. Мне они тоже шепчут.

— Я помню, как они в последний раз говорили со мной ночью, мистер Грош, — сказал Стэнли дрожащим голосом, — я закрыл глаза, но продолжал видеть буквы…

— Да, Стэнли. Не беспокойся из-за этого. Это все из-за мистера Губрика 29 29 Грош говорит Lipstick — букв. «губная помада» — прим. перев. , это его вина, нельзя беспокоить их. Не тронь лихо, пока оно тихо, я всегда так говорю. А они никогда не слушают, и что же происходит? Они познают истину на собственном горьком опыте.

— Кажется, только вчера стражники обводили мелом труп мистера Переменля 30 30 Mutable — прим. перев. , — сказал Стэнли и начал мелко дрожать, — он познал все на собственном опыте!

— Успокойся, успокойся, — сказал Грош, легонько похлопывая его по плечу, — ты опять их разбудишь. Лучше думай о булавках.

— Но это ведь страшный позор, мистер Грош, что никто из них не прожил достаточно долго, чтобы произвести вас в Старшие Почтальоны!

Грош фыркнул.

— О, хватит уже. Это неважно, Стэнли, — сказал он и нахмурился.

— Да, мистер Грош, но вы ведь старый, очень старый человек, и вы все еще Младший Почт… — упорствовал Стэнли.

— Я сказал хватит, Стэнли! А теперь приподними лампу повыше, ладно? Хорошо. Так-то лучше. Я прочту страницу из Правил, которая всегда успокаивает их.

Грош прочистил горло

— Сейчас я прочту из Книги Правил, главу Время Доставки (Столица) (Исключая Воскресенья и Восьмесенья 31 31 Octeday — восьмой день восьмидневной недели Диска — прим. перев. ), — провозгласил он, — там говорится следующее: «Часы, до истечения которых письма должны быть доставлены адресатам в течение каждой доставки в пределах городских стен Анк-Морпорка таковы: вечерняя почта до восьми часов вечера, для первой доставки. Утро, до восьми часов, для второй доставки. Утро до десяти часов, для третьей доставки. Утро до двенадцати часов, для четвертой доставки. Два часа пополудни, для пятой доставки. Четыре часа пополудни, для шестой доставки. Шесть часов вечера, для седьмой доставки». Вот таковы часы, и я прочел о них.

Грош на секунду склонил голову, а потом громко захлопнул книгу.

— Зачем мы делаем это, мистер Грош? — смиренно спросил Стэнли.

— С-пессь, вот почему, — ответил Грош, — с-пессь убила Почту. С-пессь, и жадность, и Чертовски Тупой Джонсон 32 32 Bloody Stupid Johnson — печально знаменитый анк-морпоркский архитектор, который проделывал совершенно невероятные вещи с геометрией, притом, случайно — прим. перев. , и Новый Пир.