Кейт Лаумер - Укротитель времени (сборник)

Он отрезал еще один кусок колбасы и мрачно принялся жевать его.

— Не падай духом, Лейф, — попыталась подбодрить его Свайнхильд. — Кто знает, что тебя ждет впереди? А вдруг ты найдешь все, что тебе нужно, прямо здесь, под кустом?

— Если бы все было так просто! А ведь раньше я запросто мог это сделать. Стоило мне сосредоточить физические энергии, и все устраивалось по моему желанию. Конечно, мои возможности были не безграничны. Я мог оказывать воздействие только на те события, которые еще не произошли, и на предметы, которые я не видел, — ну, к примеру, на то, что было за углом.

— Ловко это ты придумал, Лейф, — с восхищением проговорила Свайнхильд, невольно поддаваясь настроению Лафайета. — Стоит тебе только пожелать, и раз — у тебя уже есть и драгоценности, и шелковые сорочки, и все, что душе угодно.

— Ну, меня бы сейчас вполне устроил накладной нос и очки в придачу, вставные зубы, а к ним усы щеточкой, — сказал Лафайет. — Не помешал бы и рыжий парик, а также ряса монаха и подушка, которую можно было бы засунуть под рясу. И все это могло лежать под кустом, забытое кем-то…

Он запнулся, широко открыв глаза:

— Ты слышала?

— Угу. Повтори-ка это еще раз.

— Ты не почувствовала… толчка? Словно нас подбросило на дорожной выбоине?

— Нет. Ну, так что ты такое говорил об исполнении трех желаний? Я хочу, чтобы у меня были черные кружевные панталоны с тоненькой розовой ленточкой…

— Тсс… — перебил ее Лафайет. Он наклонил голову, прислушиваясь. Где-то рядом послышался приглушенный смех, сопровождаемый возней и пыхтеньем, как при дружеской встрече двух борцов.

— Оставайся здесь.

Лафайет прополз между кустов и обогнул посадку карликовых кедров. Звуки доносились откуда-то из зарослей впереди него. Неожиданно громко хрустнула сухая ветка.

— Ты слышала, Пуделия? Что это? — послышался хриплый шепот. Кусты дрогнули, и из-за них выглянуло лицо с отекшими глазами под челкой волос мышиного цвета. Выпученные голубые глаза уставились прямо на застывшего О'Лири. Затем до его слуха донеслось чертыхание, и голова исчезла.

— Это твой муж! — прохрипел сдавленный голос. — Собственной персоной!

Раздался женский визг, а вслед за ним послышался шум убегающих ног. Лафайет облегченно вздохнул и огляделся.

Что-то свешивающееся с куста привлекло его внимание. Это была широкая серая ряса, к подолу которой пристали опавшие листья. А рядом с ней лежала черная атласная подушка, на которой розовыми и желтыми нитками было вышито: «Инчон».

— Господи, — прошептал Лафайет. — Неужели…

Он ощупал руками землю и наткнулся на что-то мягкое, похожее на маленького пушистого зверька. О'Лири поднес находку к глазам.

— Парик!..

— Лейф, что там происходит? — раздался за ним шепот Свайнхильд. Откуда ты это взял?

— Он… он лежал здесь.

— А вот и ряса — и моя сорочка.

Свайнхильд схватила находку и прижала к груди.

— Лейф, признайся, что ты знал обо всем этом. Ты меня просто разыгрывал, когда говорил об исполнении желаний.

— Здесь должно быть кое-что еще, — сказал Лафайет, шаря руками по земле. — Есть!

Он вытащил из-под куста накладной нос с приделанными к нему очками, вставные зубы и усы.

— А вот и панталоны! Как раз такие, о каких я всегда мечтала! восторженно вскрикнула Свайнхильд, хватая что-то прозрачное.

— Лейф, негодник ты этакий!

Она обвила его шею руками и крепко поцеловала.

— Боже мой! — воскликнул Лафайет, освобождаясь из ее объятий. — Ко мне вернулись мои прежние способности. Не знаю, почему и как, но…

Он закрыл глаза:

— Наган, а к нему семь патронов.

Он выждал какое-то время, открыл глаза, а затем наклонился и пошарил под деревом.

— Странно.

Он попробовал еще раз:

— Под скамейкой лежит маузер семьсот шестьдесят пятый, автоматический, в черной кожаной кобуре, с запасной обоймой, заряженный.

Он подошел к скамейке и разрыл листву под ней.

— Ничего не понимаю — сначала получилось, а теперь — нет.

— Да брось ты, Лейф. Это была неплохая шутка, но всему свое время — нам пора сматываться. Тебе повезло, что местный повеса вырядился в рясу, отправляясь на свидание к своей милашке. Этот наряд даже лучше, чем солдатская форма.

— Неужели это было простое совпадение, — размышлял вслух Лафайет, запихивая под ремень подушку и примеряя рясу. Затем он надел парик и прикрепил нос. Свайнхильд хихикнула.

— Ну, как я выгляжу? — Лафайет повернулся.

— Шикарно! Ты похож на менестреля, одного из странствующих братьев.

— Ну что ж, неплохо.

— Да что ты, просто великолепно! Послушай, Лейф, забудь ты об этом герцоге! Ты вполне можешь стать странствующим менестрелем. Мы бы подыскали себе какой-нибудь уютный чердачок, повесили на окно занавески, а на подоконник поставили горшок с геранью и…

— Перестань говорить ерунду, Свайнхильд, — перебил ее Лафайет. — Герцог Родольфо — моя единственная надежда выбраться из этого злосчастного места.

Свайнхильд схватила его за руку:

— Лейф, не ходи во дворец! Если тебя опять схватят, тебе наверняка крышка. Неужели ты не можешь спокойно жить в Меланже и быть счастливым?

— Счастливым? Меня бьют по голове, бросают в темницу, грозят отрубить голову, а я должен быть счастлив?

— Я… я буду с тобой, Лейф.

— Ну, ну, Свайнхильд, ты добрая девушка, и я ценю твою помощь, но об этом не может быть и речи. Разве ты забыла, что меня ждет жена?

— Да, конечно… Но она где-то там, а я здесь.

Он погладил ее руку:

— Свайнхильд, у тебя все впереди. Я уверен, ты многого добьешься в этом большом городе. Ну, а у меня есть дело посерьезнее, и никто, кроме меня, не сможет его уладить. Прощай, и будь счастлива.

— Может, возьмешь с собой что-нибудь поесть?

И она протянула ему бутылку и остатки колбасы:

— Вдруг тебя опять загребут в каталажку.

— Спасибо, оставь это себе. Я надеюсь, что в следующий раз смогу поесть по-человечески.

За живой изгородью послышалось цоканье конских копыт. Лафайет бросился к проходу и выглянул на улицу. К нему приближалась кавалькада всадников в желтых ливреях и шлемах, украшенных плюмажем. Следом за ними ехала золоченая карета, запряженная парой вороных лошадей в серебряных сбруях.

В открытом окне кареты Лафайет заметил женскую ручку в перчатке и рукав платья из голубого бархата. Наклоненная женская головка повернулась в его сторону.

— Дафна! — закричал он.

Кучер щелкнул кнутом — и карета прогрохотала мимо, набирая скорость. Лафайет пролез сквозь живую изгородь и бросился за ней, стараясь заглянуть в окно. Пассажирка кареты недоуменно посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Дафна, — проговорил, задыхаясь, О'Лири. — Я узнал тебя. Остановись! Подожди!