Владимир Кунин - Кыся-2

-- Вы святой человек, Фолькмар. Тереза Орловских -- глава самой крупной в Европе фирмы по производству порнографичесих фильмов, эротических журналов и аксессории! И эти филиппинки -- не хирурги, а, судя по цене, какие-то фантастические проститутки, которые из любого старого, дряблого члена, способного лишь на слабенькое мочеиспускание, делают Вандомскую колонну!

Таня рассмеялась, Хельга растерянно посмотрела по сторонам, Руджеро оживился, а Эрих помрачнел.

Мне все было бы до лампочки, если бы мы с Шурой Плоткиным, как раз перед его отъездом в Москву, не смотрели по телевизору целый документальный фильм об этих филиппинских врачах. И мы с Шурой пришли к тому же мнению, что и профессор фон Дейн. Так что я был в курсе дела. Что такое "член" и "мочеиспускание" я тоже знал. А вот, что такое "Вандомская колонна" -понятия не имел. И вообще, нам с профессором показалось, что разговор с этим фон... Как его?!. ...принял нежелательное направление.

Я-то промолчал, а фон Дейн, испуганно глянув на Таню и Хельгу, поспешил изменить русло беседы:

-- Секунду, Фридрих... Мы это еще с вами обязательно обсудим! Дело в том, что я сейчас не один, и не из дома. И звоню по совершенно иному, не менее забавному, поводу. Как вы относитесь к Котам?

-- Отвратительно! -- заорал этот Фридрих на весь наш бедный дом, так ждущий замены отопительной системы в подвале и черепицы на крыше. -- Вторые сутки все кому не лень пытаются мне сообщить про какого-то русского невиданного Кота! Кухарка видела его в одной из программ нашего кретинского телевидения, мой шофер читал объявление о его продаже в этом желтом листке -- "Абендцайтунг", а какой-то идиот наплевал на приклеенное к почтовому ящику запрещение опускать туда какую-нибудь рекламу, и запихнул мне все-таки листовку с изображением этого омерзительного чудовища!..

Я знал, что, прямо скажем, не блещу красотой. Если я внешне и отличаюсь от остальных Котов, то только шрамом через всю морду, рваным ухом, ростом и весом. Я имею в виду чисто внешние данные. На фотографиях, сделанных старым жуликом, я выгляжу не Бог весть как. Типографии только ухудшили фото. На этот счет у меня не было никаких заблуждений. Внешняя привлекательность -не будем кривить душой, -- не самая сильная моя сторона...

Но слышать о себе "ОМЕРЗИТЕЛЬНОЕ ЧУДОВИЩЕ" из уст Человека, никогда не встречавшегося со мной, никогда не видевшего меня воочию -- было ужжжасно обидно и неприятно! Так бы и вцепился в его жирную задницу! Или в ляжку! Или по его пухлому пузу всеми когтями сразу! Надо же, сволочь какая?! Я для него, видите ли, "омерзительное чудовище"!

Да я... Да вы все -- со своими шоферами и кухарками -- одного моего Водилы не стоите! Не говоря уже о Шуре Плоткине!!! Бездарности!.. Буржуины проклятые! Устроить бы вам, гадам, наш семнадцатый год, чтобы вы потом лет семьдесят кровью харкали и сами себя истребляли!.. Мне мой Шура Плоткин порассказал про то времечко...

Почему-то я представлял себе этого Фридриха фон... -- толстым, трясущимся, задыхающимся от жира, который в окружении целой своры холуев отвратительно и неопрятно обгладывает огромную кость, с жадным хрипом отрывая от нее куски жил и мяса.

Понимал ведь, что я все это себе нафантазировал, насмотревшись в свое время по нашему совковому телевидению разных детских мультяшек про "Мистера Твистера" и "Мальчиша-Кибальчиша"! Но избавиться от ощущения незаслуженной обиды не мог никак!

Женским тонким чутьем... Ах, это прелестное качество! Хельга и Таня поняли мое состояние и одновременно ласково погладили меня -- Таня слева, Хельга -- справа.

А Таня еще и сказала мысленно:

-- Смири гордыню, Кот. Фон Тифенбах -- далеко не худший вариант. Со своими тараканами, но... Сам увидишь.

Эрих тоже очень за меня обиделся. И уже на СВОЕЙ ВОЛНЕ, совершенно отличной от Таниной волны, неслышно сказал мне:

-- Спокойно, Кыся! Это обойдется ему в пару лишних тысяч марок. А я тебе к вечеру достану такую Кошечку, рядом с которой принцесса Диана покажется беспородной дворнягой!

Руджеро, обозванный "идиотом" (это он обеспечивал рекламными листовками районы Харлахинга и Грюнвальда), совсем осатанел и уже собирался было вскочить и что-то заявить, как Хельга рывком за джинсы вернула его на диванчик и негромко прошептала:

-- Заткнись!

Профессор фон Дейн ощутил напряженку, повисшую над остывшим кофе и остатками пирожных, и быстро проговорил в трубку:

-- Послушайте меня внимательно, Фридрих! Я звоню сейчас из дома, в котором живут люди, продающие этого Кота. Мало того, этот Кот сидит сейчас рядом со мной между двух очаровательных женщин. Одна -- мой друг и ассистент, вторая -- существо очень близкое этому Коту. Я знаю про этого Кота значительно больше, чем может сказать о нем любая реклама. Пока я сообщу вам всего лишь одну подробность. Помните, я рассказывал вам о том, как Санкт-Петербург не дал мне прооперировать одного русского гангстера из международной наркомафии?

-- Помню. И отлично помню весь этот скандал по газетам и телевидению... -хрипло ответил этот Фридрих.

-- Так вот этот кот принадлежал именно этому умирающему гангстеру. Этот Кот участвовал в схватке на автобане, а потом, неясно каким способом, сохранял жизнь своему Хозяину тогда, когда тот уже раз пятнадцать должен был побывать на том свете! Вот, что это за Кот, -- жестко сказал профессор, и я услышал в его голосе те металлические интонации, с которыми он разговаривал тогда на больничной автомобильной стоянке.

-- Вы меня слышите, Фридрих?! -- через паузу раздраженно спросил профессор.

-- Слышу.

-- Так какого черта вы молчите?!. -- разозлился фон Дейн.

-- Я не молчу. Я думаю.

-- О чем?! О филиппинских проститутках? -- заорал фон Дейн.

-- Нет, -- совершенно спокойно ответил хриплый голос. -- Я думаю -- что мне взять с собой: чековую книжку или наличные? И есть ли в доме достаточная сумма?.. Ладно. Это уже мои проблемы. Фолькмар, пожалуйста, будте любезны, извинитесь за меня перед Котом и дамами и продиктуйте мне адрес этого Кота.

Профессор фон Дейн облегченно вздохнул и стал диктовать наш адрес этому... Вспомнил! Стал диктовать этому фон Тифенбаху наш Оттобрунновский адрес, который ему подсказывали Таня и Хельга.

-- Еду, -- коротко сказал Фридрих фон Тифенбах.

____________

"Еду" -- это он сказал месяц тому назад.

Теперь, спустя четыре недели, я могу очень четко оценить и осмыслить все произошедшие тогда события.

...Через двадцать минут после того телефонного разговора к нашему дому в Оттобрунне подкатил громоздкий старообразный, не идущий ни в какое сравнение с роскошным профессорским "Ягуаром" белый автомобиль под названием "Роллс-Ройс".

То, что он называется "Роллс-Ройс", и то , что он стоит дороже фон-Дейновского "Ягуара" раз в пять-шесть, -- я узнал значительно позже. Но если мне тогда на это было плевать, то теперь, когда я чуть ли не ежедневно езжу на этом баснословно дорогом рыдване -- плевать и подавно.