Инесса Ципоркина - Дерьмовый меч. Дилогия

И не успели мы сказать юному Поппи «Ну ты и Поппи!», как все вокруг озарилось нестерпимым брильянтовым блеском. Развалюха Перживаля стала прозрачной насквозь, мы словно повисли в воздухе на высоте третьего этажа. Даже табуретка, на которой я по-прежнему сидела нога на ногу, казалась высеченной если не из цельного алмаза, то по крайней мере из цельного хрусталя.

— Утерянное заклинание строительного подряда! Йо-о-опт! — только и успела сказать Менька, как всё погасло.

Только это всё было не тем, что прежде. Проломленная крыша починилась сама собой и украсилась горгульями в натуральную величину. Колонны зазмеились змеевиком в золоте и зазолотились золотом в змеевике. Стены зазеркалились полированными серебряными зеркалами в резных рамах. Окна завитражились художественно изображенными сценами битв и прелюбодеяний. Полы опаркетились ценными породами дерева. Табуретка подо мной рванула вверх спинкой в два человеческих роста и подлокотниками, инкрустированными морионом и оливином. А под спиной у меня сама собой образовалась бархатная подушечка с вышитым девизом «Живи красиво».

— Где я? — послышался слабый голос из-под скромного, но антикварного пазырыкского ковра площадью двадцать на пятнадцать метров. — Почему так темно? Я ослеп? Я умер? Где все?

Чкал с Финлепсином (на которых сами собой образовались ливреи от Армани) в четыре руки сдвинули образец древнего ковроткачества и вытащили хозяина неожиданного великолепия, всего в пыли и строительном мусоре. Видимо, заклинание строительного подряда не включало в себя подзаклинания генеральной уборки. Ничто в этом мире не совершенно. Кроме меня, разумеется.

— Принимай работу, хозяин! — хихикнул Гаттер и немедленно получил подзатыльник от Меньки, явно собиравшейся предъявить хозяину счет в полмили длиной.

— Боже мой… — ошарашенно выдохнул Перживаль. — Не может быть! Это же Камзолот! Древний Камзолот эпохи короля Артура Шикадам! Я и не думал, что когда-нибудь снова его увижу…

— И не увидел бы, — буркнула Мене-Текел-Фарес, — кабы не наш, кхм, Гаттер Торопливый.

— О сэр Гаттер Торопливый, — рыцарь молитвенно возвел очи на обалдевшего Поппи. — Вы великий волшебник. Древняя столица королей Ипритских и я, ее скромный местоблюститель, в долгу перед вами…

— Стоп-стоп-стоп! — рявкнула Менька. — А вот с этого места поподробнее, пожалста. Кто кому блюститель и кто перед кем в долгу?

— Сей замок, — начал Перживаль, с кряхтением поднимаясь с колен, — есть наследие, оставленное предком нынешней царствующей династии Артуром Шикадам на попечение моего предка, Приживала Перживальского. Мой род обязался хранить замок до той минуты, как на его трон воссядет Избранный и восстановит королевство свое до самой Последней Тютельки. И когда это случится, последний в роду Перживальских должен передать ключи сюзерену своему и отправиться в поход за Святым Грюневалем. Мои предки, — Перживаль поник главой, — будучи Рыцарями Печального Образа Жизни, беспутно расточали вверенные им богатства, надеясь остаться единоличными владельцами королевской резиденции. Они собрали вокруг себя самых отъявленных мотальщиков фамильных достояний и назвали эту гоп-компанию Орденом Рыцарей Стола Полной Чаши. Пиры и гулянья длились много веков подряд, пока даже самый наивный из кредиторов не отказался поставлять ко двору Перживальских продукты, напитки и предметы первой необходимости. Но заклинание, наложенное на мой род, заставило распутников сберечь главное — Последнюю Тютельку. Когда в замок ворвалась Мордевольта, она довершила разруху, пытаясь найти наше последнее сокровище. Но не преуспела.

— Ну и где она, эта тютелька? — как бы ненароком поинтересовалась я.

— Не знаю, моя королева! — вздохнул Перживаль. — Мой отец, отходя в мир иной, забыл мне сообщить, где она и что это такое, вообще. Склероз.

— Блин! — вырвалось у меня. — И как нам теперь узнать, где искать чертово доказательство моего права на замок королей Ипритских?

Менька картинно завела глаза, после чего указала могучим ногтем на Навигатора.

— Семьдесят сантиметров вниз, — бесстрастно сообщил конь, глядя мне в переносицу. Я приподнялась с трона и тупо уставилась на подушечку, которую сама же и упихала под седалище, чтоб морионы с оливинами не царапали мой царственный афедрон. — Эта фигня, что ли, Последняя Тютелька?

— Она самая, — кивнул Финлепсин. — Отец всегда надеялся ее найти. Для того и столицу осадил — думал, что захватит эту… э-э-э… вещь — и превратит род Ипритских в бомжей, лишенных права на царство.

— А вот фиг папаше твоему! — мстительно скрутила кукиш я. — Тютелька у нас! Значит, замок Артура Шикадам мой. А Галоперидолу по усам текло, да в рот не попало, извините за народную мудрость!

Финлепсин поднял на меня беспомощные глаза. Мне стало неловко: и с чего я на парня взъелась? Сын за отца не отвечает. И вообще он свой, верный паладин меня, можно сказать.

— Ты, Финлепсинчик, не расстраивайся, — улыбнулась я и погладила принца по голове. — Придумаем что-нибудь, харю… хартию напишем. Примиренческую хартию народов мира. Все останутся довольны. Я хоть и Избранная, но не Мордевольта какая, чтоб над народами изгаляться.

— Пойду собирать вещи, — вздохнул Перживаль, наглядевшись на воцарившуюся идиллию. — Моя великая миссия здесь окончена.

— Вот еще! — фыркнула Менька. — Честными управляющими не разбрасываемся. Не всякий местоблюститель бы сознался, что замок не его, а временно вверенный. Сидите уж дома, сэр Перживаль, в картишки на досуге играйте, за замком присматривайте, какого вам еще Грюневаля надо. Я вам в помощники папашу своего выпишу, он вам не даст скучать. А нам с винторогой стервой разобраться надо. Наш священный квест пока не оплачен. То есть не окончен.

И все, кроме Перживаля, посмотрели на моего будущего министра финансов с омерзением.

— Ша! — сказала я и для верности треснула кулаком по седалищу трона. — Усе будет как я сказала! Перживаль — ты остаешься. Кончится война — медальку дам. За особые заслуги.

А хорошо все-таки быть Издранной… Изданной… тьфу ты, Избранной. Все тебя слушаются и мудрыми решениями восхищаются. Вон и Финлепсин заулыбался во всю свою голливудскую харю, а сэр Перживаль выволок откуда-то хрустальное ведро, щедро бахнул туда «Комета» и пошел протирать колонны и витражи — чтоб сияли нестерпимым сиянием, как то и положено в королевской резиденции.

— Слышь, твое величество, — это Лассаль вернулся с кухни и посмотрел на изменившийся дворец с полным наличием отсутствия интереса, — когда на Мордевольту пойдем? А то у меня то лапы ломит, то хвост отваливается, и вообще скоро март.