Инесса Ципоркина - Дерьмовый меч. Дилогия

— А-а-а-а… о-о-о-о… ум-м-м-м… — продемонстрировала я самый действенный общеженский прием под названием «Вы что, не видите — я умираю?»

Прием подействовал, ко мне немедля кинулись и зашептали на ухо:

— Мурмундия, дорогая, ты очнулась? Ты меня слышишь, дорогая Мурмундия?

Словом, моя агония не осталась незамеченной и с полпинка вытеснила со сцены братский скандал. А мне только того и было надо: я немедля заступила на скандальную вахту. Скандал сдал — скандал принял!

В следующие полчаса мы с моим прекрасным Розамундом орали друг на друга, точно два петуха, не поделивших один курятник.

— Я искала тебя, жизнью рисковала, а ты дрых в дупле?

— Не дрых я ни в каком дупле, это фигуральное выражение! Я был в плену!

— В фигуральном плену? Ужравшись в дупло темноэльфиевкой?

— Это общеэльфийская традиция — мальчишник после свадьбы! А еще мы должны были отметить государственный магический праздник!

— Какой праздник? Праздник дефлорации меня? Так ты его прое… просра… пролетел, как фанера над Парижем, муженек!

— Над каким Парижем? Я не ездил ни в какой Париж! Просто каждый год мы с друзьями…

— Ходите в баню?

— Ну да, а откуда ты знаешь?

— Видела я, как вы ходите в баню!

— Как видела? Когда? Кого? И ты смеешь утверждать, что тебя все еще требуется дефлорировать?

— Смею! Кто хочешь подтвердит — и Ибена-мать, и ее братец, бог секса!

— Что-о-о-о?!! Самые злоебучие божества во вселенной будут подтверждать девственность моей жены?

— А ты бы еще дольше гулял с друзьями в бане, глядишь, не было бы у тебя ни жены, ни ее девственности!

— Так ты просто искала мне замену?

— Я? Да в этой стране все геи, импотенты и родственники! Я не извращенка, чтобы из них мужа выбирать!

— Значит, я гей, импотент и родственник?

— А вот не знаю! Может, ты потому и не сбежал от фон Честеров, что выбрать между ними не смог.

— Да я… — И тут мой прекрасный раскосоухий подпрыгнул с места на три метра вверх — вертикально, будто блоха — и втянулся в раскрывшийся в воздухе портал.

Звук от всеобщего фейспалма прокатился по Хогвартсорбонне. Я только презрительно хмыкнула. Ну конечно, мой драгоценный супруг поступил, как настоящий мужчина — трусливо удрал, хлопнув порталом.

— Актимэль меня раздери… — пробормотал кто-то, потерявшийся на фоне нашей с Розамундом первой семейной ссоры. Ага, вот ты где, деверь-устроитель мальчишника! Я обернулась с твердым намерением снести голову мерзавцу, ставшему причиной бессмысленного и беспощадного квеста.

Передо мной стоял… Розамунд. Точно такой же, только в другой цветовой гамме. Насмешница-судьба словно решила предложить мне выбор между белым и черным, темными прОклятыми дроу и светлыми, но дикими обитателями Великого леса. И теперь брат моего мужа, его копия цвета кофе, с волосами, как лунное серебро, рассматривал меня глазами. Опаловыми, замечу.

— Привет, — подмигнул он мне. — Я Мундароз, будем знакомы.

— Ибена-мать, — только и смогла выдохнуть я.

— Да здесь я, здесь, — материализовавшись сбоку, похлопала меня по плечу богиня.

При виде моей, как уже было сказано, стрыни мой опаловоглазый деверь побледнел до оттенка кофе с молоком, пал на колени и простерся ниц. То есть попросту стек на пол и прилег у наших ног лужицей латте. Серебро волос исполняло роль молочной пенки.

— Что это с ним? — изумилась я.

— Раскаяние, — назидательно пояснила Ибена-мать. — Думаешь, Актимэль их ни с того ни с сего проклял?

— А с чего?

И тут богиня-стрыня достала грязное белье моего мужа и потрясла им передо мной. Вернее, потрясла им меня. Фигурально, конечно.

— Когда-то эти двое были неразлучны, — поведала мне Ибена-мать. — Десятилетиями Розамунд и Мундароз косячили и свинячили по всем священным эльфийским местам и сакральным урочищам. Единственный храм, который не подвергся атакам их инфантильного дебилизма, был храм Всеотца богов, божества Нефигделать. Даже этим придуркам было ясно, что попытки осквернения и вандализма закончатся вечной местью. Ибо отцу нашему только дай повод наложить особо заковыристое проклятье…

Бедняга Мундароз, по-моему, всхлипнул в своей неприлично-двусмысленно-тематической позе.

— Но однажды, курнув благовоний со спайсами, эти дети греха решили исполнить древний темномагический ритуал, вызвать в всех демонов ада и пару коньков в придачу. В главном храме бога Нефигделать!

Теперь я отчетливо слышала поскрипывание-постанывание, которое и сама имела привычку издавать в те редчайшие минуты жизни, когда мне было ну очень стыдно. Вспомнив свои ощущения, я искренне посочувствовала деверю, да и муженьку моему дважды пропащему — тоже.

— Эти двухсотлетние сопляки нашли какого-то странного мага из параллельного мира, который, как он выразился, скинул им заклинание. Называлось оно «666 паролей высокой сложности». И что хуже всего, оно работало! Оказалось, если прочитать вслух какую-то неимоверную чушь, можно вызвать не только наших демонов, но и тамошних демонов. Например, Сотану, — произнесла Ибена-мать с ударением на втором слоге. — И обратно отправить демона-попаданца нет никакой возможности. Он и сам не рад, что попал в наше, как он выражается, срендивековье, но деваться-то ему некуда. И поймать Сотану никому не удается — потому его так и прозвали Неуловимым. Вот он и бродит по законным храмам всех богов подряд, воет на луну от скуки, пакостит по мелочи и ждет избавителя.

— А что этот… папаша всенародный, тунеядец… э-э-э… Нефигделать?

— Всеотец? — переспросила Ибена-мать и сделала мхатовскую паузу.

Признаться, меня никогда не интересовала мифология моей новой родины. Хватало и того, что здесь работает МАГИЯ, причем работает вкривь и вкось, никаких гарантий. Если еще с мифологией связаться — вообще все выйдет из-под контроля. Я уже обдумывала королевский указ о запрете любых попыток связаться с богами без письменной санкции моего величества, заверенной личной печатью первого министра (уж мы-то с Менькой не дадим всем спайсокурам этой страны наломать дров… в храме), как Ибена-мать отмерла и продолжила рассказ:

— Всеотец был милосерден и мудр.

— Ага, как же… — выдохнули на уровне плинтуса.

— Цыц, сопляк! Вы оба могли заснуть мерлиновым сном на тысячу лет! А так тебе всего лишь назначили кару: разрушать все планы твоего братца, всегда и во всем! До тех пор, пока Сотана и его легион неприкаянных духов не вернутся в свою родную преисподнюю!

— ЧТО?!! — Зуб даю, глаза у меня горели не хуже адского пламени. — Это он будет портить мне личную жизнь вечно?!! Ибена, что я-то вашему папане сделала, за что он МЕНЯ так наказал? И кто такой Актимэль?

— Как кто? Мой брат, бог плодородия, секса и прочих безобразий. — Выходит, они всей семейкой замешаны в моем злосчастье?