Леонид Каганов - Харизма

- Да уж не без этого, - говорю. - А ты сам как думаешь? Все, что здесь делалось и делается, это может кому-то там, - киваю вверх, - не понравиться?

- Ну, кто ж там у них всего знает… - говорит старший. - Неужели они узнали про…

И тут, как назло, лифт открывается и старший прерывает фразу. А мне переспрашивать неудобно. За дверью лифта - по полам ковры, прямо напротив - красивая деревянная конторка-пост, за ней дежурный. Встал, честь отдал.

Старший неуклюже останавливается, но под моим взглядом идет направо по коридору и замирает перед большой дверью. Вот черти, никаких надписей, никаких номеров. Я, решительно кладу руку на ручку двери, затем поворачиваюсь к старшему.

- Спасибо. Нам действительно нужно поговорить, но я думаю все-таки не сейчас, а на неделе. - Его лицо тревожно вытягивается, я улыбаюсь и добавляю: - По поводу повышения. Все будет хорошо.

И с этими словами шагаю в кабинет.

За столом, уставленным офисными сувенирами, сидит толстый суровый мужик с красноватым серьезным лицом и читает бумаги в папке. Перед ним - два мобильника и еще три старомодных аппарата с кнопками и дисками. Одет он в пиджак с галстуком. Галстук заколот желтой булавкой в виде самолета, и почему-то сам галстук камуфляжной расцветки. Никогда камуфляжных галстуков не видел, а ты? Миняжев вскакивает удивленно:

- Здравия желаю, товарищ генерал!

- Сиди, сиди, - говорю. - Ты уже меры принял какие-нибудь по моему звонку?

- Виноват? По поводу цистерны? Или по поводу раненного машиной?

- По поводу раненого.

- Я сейчас выясню. - И кладет руку на трубку.

- Не надо, - говорю. - Я уже выяснил. Когда я тебе звонил?

- Пятнадцать минут назад из города… - В его голосе растерянность.

- Я вернулся. С тем парнем все в порядке, легкое сотрясение. Не входите к нему и не трогайте до утра, пусть отоспится. А вот что у нас по поводу цистерны? Цистерна меня волнует.

- Не пропускают, товарищ генерал. Так и не удалось выбить разрешение?

- Как видишь, - отвечаю.

И чувствую, что уже дико устал беседовать, не зная, о чем и с кем, и боясь проговориться. Но надо. И надо бы в кабинет попасть свой, генеральский. Я уже было рот открыл, собрался повторить штуку, пригласить Миняжева к себе, да чтоб впереди шел, дорогу показывал. Но хорошо, вовремя спохватился! Это что получится, подойдем мы к закрытой двери, генерал же запер наверняка дверь, а ключ с собой увез. И как это будет выглядеть? Поэтому я оглядываюсь и сажусь в кресло перед столом Миняжева.

- Цистерна… - говорю задумчиво. - Из головы у меня не выходит эта цистерна! - И смотрю на Миняжева внимательно.

- Действительно идиотизм, - говорит Миняжев. - Пока был Союз, все было отлично. Вези куда хочешь чего хочешь. А теперь эти таможни украинские… Можно подумать, не бульон, а жидкий тротил едет…

- Н-да… - тихо обалдеваю я. - Бульон…

- А я предупреждал, - говорит Миняжев. - Я предупреждал. Надо было оформлять на частное лицо, а не на военную организацию.

- И как ты это себе представляешь?

- Так и представляю - коммерсант Вася купил в Украине цистерну хорошего свиного бульона и везет его в Россию. Чего тут странного? Для сети ресторанов.

И я понимаю, что ничего не понимаю.

- А может, и пес с ним, как думаешь, с бульоном? - говорю. - Переведем гарнизон на паек?

- Сохнут они без бульона, товарищ генерал, - серьезно и печально говорит Миняжев.

- Обойдутся - говорю. - На хлеб и воду!

- Нельзя так… - печально качает головой Миняжев. - Сохнут!

- Почему нельзя? Они люди военные, бойцы. Должны понимать, черт побери!

- Виноват? - поднимает на меня абсолютно круглые глаза Миняжев. - Кто?

- Шутка, - говорю поспешно.

А у самого так сердце и подскочило - опять что-то совсем не то ляпнул. Исправляться надо. И хватит уже окольных путей, надо тянуть информацию.

- Сохнут… - говорю задумчиво. - А когда ты их последний раз видел?

- Ну… Сегодня утром, вместе же ходили.

- Давай-ка с тобой еще раз сходим, поглядим.

- Как угодно, товарищ генерал… - Миняжев берет ключи и встает.

Я иду за ним, мы выходим из кабинета и идем к лифту. Я рассеянно продолжаю:

- Ну а с остальными делами как?

- Без изменений, - пожимает плечами Миняжев.

Мы входим в лифт, Миняжев нажимает почему-то кнопку “пуск” и, не отпуская ее, жмет тройку. И лифт едет вниз… Едет, едет, и я уже понимаю, что едет он в подвалы. Мы выходим - еще один пост, трое дежурных. Зачем в далеком лесном гарнизоне столько постов? Разве только чтоб местные повара не шастали на секретные объекты? Идем по коридорам. Суровые такие коридоры, заходим в небольшую комнату - явно санпропускник. Дежурный вскакивает, открывает шкафчик и выносит нам два… я бы назвал это скафандрами. Точно скафандры. Миняжев быстро натягивает скафандр, а у меня все не получается - сложный он. Хорошо хоть дежурный бросается мне помогать, надевает как надо и все застегивает там, что нужно. Затем нам на спину вешают натурально по маленькому аквалангу - видно, чтобы дышать там. И в противоположной стенке отъезжает в сторону дверь. Только я этого не слышу, потому что в скафандре все глухо, как в танке.

Ну, думаю, попал ты, Лекса. Сейчас тебе крышка. Потому что как себя вести не знаешь, а спросить - связи нет. На корм акулам пойдешь. Или еще каким тварям пострашнее. Которые бульоном питаются… Одно радует - если они питаются бульоном, не значит ли это, что у них проблемы с зубами?

И тут меня страх такой берет, которого я не испытывал уже давно, со времен канатной дороги. Поверил - я в свою бессмертность, что на мне все заживает моментом, хоть под машину, хоть с балкона… Хоть колом осиновым в сердце, хоть в петлю. В петлю не пробовал, но уверен, что особых проблем не было бы. Но вот вода… Понимаю я вдруг, что дико боюсь воды.

И точно - дверь за нами задраивается, и сверху начинает литься вода. С шумом льется, текут потоки по стеклу скафандра. Миняжев стоит рядом спокойно, переминается с ноги на ногу. А я просто в панике. Так и хочется убежать! Из последних сил сдерживаюсь, трясет меня, озноб колотит. Как представлю, что сейчас войду в морскую глубину и вокруг будет вода - дико хочется бежать. Причем я понимаю прекрасно, что это все глупости, что сейчас я в скафандре и захлебнуться мне не грозит и до этого мой организм спокойно переносил и дождь, и душ, да чего там - вот на море ездили, казалось, еще совсем недавно с головой нырял!

Но тут ничего не могу с собой поделать, будто организм сам говорит - ничего в мире не бойся, Лекса, все человеческие опасности тебе как с гуся вода. И море тебе по колено. Но если вдруг не по колено, а по самую макушку на глубине окажешься - знай, тут уж я, организм твой, ничего поделать не смогу. Берегись!

А вода все льется и льется, и тут у меня в ухе раздается громовое рычание…