James Bibby - Спасение Ронана (пер. М.Кондратьев)

Он поднял жезл, и советники заинтригованно наблюдали, как остальные четыре мага тоже за него ухватились, закрыли глаза и дружно забормотали заклинание.

То, что случилось дальше, трудно было описать – так быстро все произошло. У главы Совета осталось впечатление, что едва заметная молния полетела от жезла в сторону осадной башни, после чего эта молния отскочила от фигуры на белом коне и еще стремительней помчалась обратно. Как бы то ни было, все пятеро магов дружно завопили, когда какая-то дрянь хлынула из их ртов, глаз и ушей, а затем рухнули как подкошенные. Судя по грязно-кровавой массе вокруг их голов, можно было предположить, что у них в черепах что-то такое взорвалось, выбросив их мозги наружу через все доступные отверстия в виде липких подрагивающих кусочков.

Глава Совета с разинутым ртом таращился на останки магов. Рядом с его ногой лежал глаз, который, казалось, с упреком на него поглядывал. Неожиданно для самого себя глава Совета зачем-то подмигнул глазу, а потом вздрогнул и перевел взгляд на приближающуюся осадную башню. Теперь она оказалась в радиусе обстрела.

– Огонь! – выкрикнул глава Совета, и град стрел тут же посыпался со стен и укреплений, но к ужасу осажденных ни одна стрела не долетела до деревянного сооружения, как будто все они наткнулись в воздухе на какой-то незримый барьер. Медленно и безостановочно башня продвигалась вперед, с хрустом проезжая по грудам даром потраченных стрел, все приближаясь и приближаясь к городским воротам, а развернувшиеся позади нее ряды орков скалились и орали. Потом они затянули одну из своих любимых боевых песен под названием «Гракутул кхумб зул кляттук разулук», что в переводе означало: «Ща мы ваши клятские репы поотшибаем».

Защитники на стенах проревели в ответ вызывающие угрозы, но волна за волной их стрел разбивалась о незримый барьер вокруг атакующих, а башня уже грохотала в тени городских стен, после чего остановилась прямо перед воротами. Потоки кипящего масла вылились в ее сторону, однако преуспели не лучше стрел, и утомленные орки, притащившие башню на место, подняли головы и принялись издеваться над осажденными, чувствуя себя в полной безопасности за непроницаемым магическим барьером.

Постепенно защитники смолкли. Чувство неловкости стало распространяться среди них – гложущее сомнение, угрожавшее повергнуть их в панику. Все глаза были прикованы к фигуре на белом коне, ожидающей рядом с башней, ибо она казалась источником почти осязаемого облака страха, что плыло вверх, окутывая осажденных. Тем временем оркские маги суетились вокруг бойка могучего молота и магодеки, готовя их к работе, а несметное полчище орков ждало как раз на расстоянии полета стрелы.

Затем магодека внезапно ожила и начала издавать мощный пульсирующий ритм, столь низкий, что он скорее ощущался, нежели слышался. Стены под ногами защитников, казалось, ритмично завибрировали. Фигура на белом коне сняла шлем, потрясла гривой длинных рыжеватых волос, и только тут осажденные, с трудом веря своим глазам, поняли, что это женщина. Она медленно подняла руку, и массивный металлический боек боевого молота медленно отодвинулся назад. Оркские маги встали в кружок и принялись что-то распевать, их черные каменные жезлы были подняты, соприкасаясь кончиками и сочась бледно-красным свечением. Затем белое пламя копьем вырвалось из руки женщины, слилось с бледным пламенем от жезлов оркских магов и объяло боек молота, который тут же пошел вперед и с жутким грохотом врезался в городские ворота. Последовала ярко-белая вспышка, мощный взрыв – и ворота испарились.

Наблюдавшие за всем этим орки взревели и устремились на штурм. Немногие из них упали, сраженные стрелами с городских стен, но очень немногие, ибо защитников внезапно охватил жуткий всепожирающий страх, и они, побросав оружие, бежали со своих постов, ища убежища в городе. Орки, остеры и южане, рекой хлынув через открытые ворота с мечами в руках, ведомые голодом и жаждой крови, быстро превратили улицы в арену чудовищной оргии смерти и разрушения. Так началось разграбление Бренда.

Тарла одолела седельная болезнь. Седло на Злыдне, как это обычно случается, было очень красивое, сплошь из мягкой податливой кожи, с роскошной набивкой, но явно рассчитано на кого-то гораздо крупнее Тарла, и в результате он уже начал напоминать птичью вилочку. Внутренние поверхности его бедер словно наждаком натерли.

Теперь путники уже забрались довольно высоко на подножья Хромовых гор. Котик семенил впереди, следуя по проселку, что вился меж крупных валунов и скальных осыпей по склону холма. Справа под ними тонкая серебряная ленточка отмечала курс ручья, который собирал воду с гор и бежал на восток, чтобы стать притоком Урлоны. Еще дальше выжженные, жаркие просторы Аканской пустыни простирались на юг до самого горизонта.

Затем осел остановился, и Тарл устало позволил Злыдню с ним поравняться. Проселок тянулся дальше, но более грубая тропа уходила от него влево, исчезая за вершиной холма и направляясь к впечатляющему снежному пику, что возвышался над остальными горами к северу.

– По-моему, то самое, – вздохнул Котик.

– Ага, – отозвался Тарл. – это Тор-Акан. Красотища, правда? Просто атас!

Он собирался и дальше рассуждать на предмет горных красот, но тут в воздухе раздался громкий хлопок, и рядом с ними вдруг оказалась Гебраль. Тарл так удивился, что упал со Злыдня. Лежа на земле, он обалдело глазел на девушку.

– Геб? Что ты здесь делаешь?

– Что она здесь делает, старый мудозвон? – фыркнул осел. – Взяла отпуск и поехала на лыжах покататься! Альпинисткой решила заделаться! Местную флору и фауну изучает! Или, быть может, она все-таки нам на помощь пришла? Нет-нет! Ведь это же так клятски очевидно!

– Я о вас забеспокоилась! – сказала Гебраль Тарлу.

– Да с нами тут все в порядке, – ответил тот, хотя втайне он испытывал страшное облегчение. Иллюзий по поводу своей Силы в сравнении с Силой Шикары у Тарла не было, а к способностям Гебрали он уже начинал чувствовать огромное уважение. Телепортироваться сюда из Ай'Эля и оказаться в каком-то метре от него значило проявить такой уровень точности и контроля, какой ему и не снился. Кроме того, очень трогательно было узнать, что кто-то о нем действительно беспокоится. Тарл поднялся с земли и взял Гебраль за руку, а осел испустил звук, похожий на оркскую отрыжку.

– Если вы тут трахаться собрались, то я пошел, – предупредил он их, после чего, демонстративно повернувшись к ним спиной, затопал по тропе. Тарл и Гебраль, держась за руки и улыбаясь, направились за ним, а Злыдень послушно затрусил следом.

Когда они перевалили за гребень, тропа выровнялась и еще метров двести тянулась по поляне, прежде чем исчезнуть за опушкой густого леса, что покрывал нижние склоны Тор-Акана. Никакого дома в округе не наблюдалось, и Тарл неуверенно остановился, глядя на осла, который энергично обнюхивал землю. Вскоре Котик поднял мохнатую морду.