Терри Пратчетт - Стража! Стража!

— Я поражен! Они только ушли и уже его поймали!

Валет бросил взгляд из-за стола, стоявшего в углу, где он никак не мог понять, что невозможно играть с помощью ловкости рук и блефовать с противником, который постоянно улыбается. Библиотекарь, отвлекая внимание, пользовался преимуществом, помогая самому себе парой карт со дна колоды.

— Не будьте глупцом. Это же просто болотный дракон. сказал Валет. — С ней все в порядке, с леди Сибил. Настоящая леди.

Оба стражника повернулись и посмотрели на него. Это был Валет, и вдобавок разговаривающий.

— Вы, двое, можете заткнуться. — сказал он. — Почему бы мне и не знать леди, если я уже знаком с одной? Она дает мне чашку чая, чашку тонкую как бумага, и серебряную ложку в придачу. — сказал он, разговаривая в манере человека, который заглянул через плато социальных различий. — А я вернул ей назад чашку, так что можете прекратить на меня таращиться!

— Именно этим ты занят по вечерам? — сказал Двоеточие.

— Не ваше дело.

— И ты на самом деле вернул ложечку? — сказал Морковка.

— Да, черт возьми, вернул! — горячо ответил Валет.

— Внимание, парни. — сказал Двоеточие, с облегчением подымаясь.

Еще двое солдат вошли в комнату. Бодряк принял привычный вид показного смущения.

— Мой отряд. — промямлил он.

— Отличные парни. — сказала леди Рэмкин. — Старые добрые ряды и шеренги, а?

— Шеренга, так сказать. — сказал Бодряк.

Леди Рэмкин ободряюще улыбнулась. Это привело к странной толчее среди солдат. Сержант Двоеточие, определенным усилием, попытался заставить выпирать грудь дальше своего живота. Морковка вытянулся, перестав сутулиться. Валет трясся, по-солдатски приосанившись, руки по швам, большие пальцы строго вперед, голубиная грудь вздымалась так, что его ноги находились в опасности оторваться от земли.

— Я всегда думаю, что мы можем спать спокойно в наших постелях, когда эти бравые солдаты охраняют нас. — сказала леди Рэмкин, степенно шагая вдоль шеренги, как галлеон с сокровищами плавно движется вперед под напором бриза. — А это кто?

Для орангутанга очень трудно стоять по стойке «смирно». Его тело может изобразить только общую идею. но шкура на это не в состоянии. Библиотекарь выполнил все наилучшим образом, стоя в конце шеренги лохматой кучей и отдавая честь самым замысловатым образом четырехфутовой лапой.

— Слишком широкие штаны, мадам. — ловко подхватил Валет. — Специальная Обезьянья Служба.

— Весьма предприимчиво. Тем не менее, весьма предприимчиво. — сказала леди Рэмкин. — Как долго вы пробыли обезьяной, мой друг?

— У-ук.

— Прекрасно. — Она повернулась к Бодряку, который недоверчиво поглядывал на нее.

— Это похвально для вас. — сказала она. — Прекрасный парень…

— У-ук.

— …антропоид. — поправилась леди Рэмкин, слегка запнувшись.

На миг шеренга солдат испытала чувство, как будто они вернулись после покорения далекой провинции, совершенного без посторонней помощи. Они ощутили прилив духа, который вселила в них леди Рэмкин и который без сомнения был так далек, как крайние буквы алфавита, от их привычного состояния. Даже Библиотекарь почувствовал себя польщенным, а потому пропустил фразу «прекрасный парень» без комментариев. Непрекращающийся шум и сильный химический запах заставили всех оглянуться.

Хороший-Мальчик Котомка Каменное-Перышко присел на корточки, с невинностью ягненка, и поставил на ковре пятно, которое вскоре превратилось в дыру в полу. Несколько струек дыма курились по краям отверстия.

Леди Рэмкин вздохнула.

— Не беспокойтесь, мадам. — бодро вмешался Валет. — Это скоро будет вычищено.

— Я боюсь, что им понравится такое делать, когда они в восхищении. — сказала она.

— У вас прекрасные экземпляры, мадам. — продолжал Валет, наслаждаясь вновь обретенном опытом социального общения.

— Он не мой. — сказала она. — Он теперь принадлежит капитану. Или возможно всем присутствующим. Разновидность талисмана. Его зовут Хороший-Мальчик Котомка Каменное-Перышко.

Хороший-Мальчик Котомка Каменное-Перышко стоически перенес тяжесть своего имени и обнюхал ножку стола.

— Он так похож на моего братца Эррола. — сказал Валет, — У него такое же заостренное рыло, простите за выражение, миледи.

Бодряк взглянул на создание, которое обследовало новую обстановку, и признал, что это был, окончательно и бесповоротно, Эррол. Маленький дракончик пробуя укусил стол, пожевал его несколько секунд, выплюнул щепку, свернулся и принялся спать.

— Он не собирается ничего поджигать, верно? — осторожно спросил сержант.

— Думаю, вряд ли. Он кажется выработал все содержимое своих пламенных протоков. — сказала леди Рэмкин.

— Вы так и не смогли научить его расслабляться. — сказал Бодряк. — В любом случае, парни…

— У-ук.

— Я не к вам обращаюсь, сэр. Что он здесь делает?

— Э-э. — поспешно вступил вы разговор сержант Двоеточие. — Я, э-э…мы с вами отсутствовали, а у нас короче говоря… здесь присутствует Морковка, который говорит, что все согласно закона и… Я принял у него присягу, сэр.

У обезьяны, сэр.

— Какую присягу вы приняли, сержант? — сказал Бодряк.

— В качестве Специального Констебля, сэр. — покраснев, сказал Двоеточие. — Вы же знаете, сэр. Гражданский Дозор.

Бодряк развел руками. — Специальный? Черт побери, да просто Уникальный!

Библиотекарь наградил Бодряка широкой улыбкой.

— Только временно, сэр. На небольшой срок. — умоляюще сказал Двоеточие. — Мы нуждаемся в помощи, и… кажется, он единственный, кто желает…

— Думаю, что это ужасно хорошая мысль. — сказала леди Рэмкин. — Она принята, эта обезьяна.

Бодряк пожал плечами. Мир и так уже сошел с ума, можно ли сделать его еще хуже?

— Ладно. — сказал он. — Ладно! Я согласен. Прекрасно!

Дайте ему значок, хотя черт меня побери, если я знаю, где он будет его носить! Прекрасно! Да! Почему бы и нет!

— С вами все в порядке, капитан! — сказал Двоеточие, весь во внимании.

— Прекрасно! Прекрасно! Добро пожаловать в новый Дозор!

— кричал Бодряк, расхаживая по комнате. — Великолепно!

Нам только и осталось платить арахисом, почему бы и нет, чтобы мы могли обеспечить хорошую службу обе…

Рука сержанта мягко, с почтением прикрыла рот Бодряку.

— Э-э, только один вопрос, капитан. — настоятельно сказал Двоеточие прямо в удивленные глаза Бодряка. — Не стоит использовать слово на букву "О". Держите нос повыше, сэр. Он может не удержаться и потеряет самоконтроль. Как бык на красную тряпку, сэр. «Антропоид» — очень хорошее слово, но только не слово на букву "О". Ибо, сэр, когда он становится злым, то не останавливается на проявлении недовольства, если вы понимаете, о чем я говорю. Он приходит в неистовство только по этому поводу, сэр. Понятно? Просто не говорите слово «обезьяна». А, черт…