Антон Твердов - Реквием для хора с оркестром

Из этого Совета Илюша мало что запомнил. Несколько десятков ангелов-полуцутиков и ангелов с ветвистыми, как у оленей, рогами (цутиков) деловито совещались между собой, поглядывая на стоящего в центре Илюшу.

— Удивительная находка! — говорил самый важный цутик. — Просто удивительная! И самое главное — своевременная! В Первом загробном мире как раз нет правителя. А нам просто позарез нужен такой правитель, как вот этот вот крендель. Он не способен на самодеятельность, а на то, чтобы четко и без уклонений выполнять директивы Совета, — ума много не надо. Эй ты! — окликнул важный цутик Илюшу. — Ты как к самодеятельности вообще относишься?

— Очень плохо, — честно ответил Илюша. — У нас в тресте ассенизаторов самодеятельность каждый вторник проходит. Меня постоянно заставляют играть на сцене каких-то дедов-морозов и снегурочек. Я прямо замучился весь. Там для них столько слов надо выучить, а я не все слова понимаю. И ни одного слова правильно запомнить не могу, потому что я в школе не учился ни разу. Правда, все смеются, когда я выступаю, и просят, чтобы я почаще выступал. Но у нас новый начальник появился в прошлом году, и я с прошлого года в самодеятельности играл только два раза. Только две роли у меня было — гриб-мухомор и пень дубовый. Но все равно все смеялись…

— Понятно, — сказал важный цутик, перебив словоохотливого Илюшу. — Надеюсь, господа члены Совета, что и вам все понятно. Такой человек, как этот… Как тебя?

— Илюша…

— Такой человек, как этот Илюша, нам и нужен. Вспомните, как мы с предыдущим правителем намучились! Нет, начал он очень хорошо. Чего стоит только разработка системы идентификационных номеров и обязательного лицензирования всякого рода общественной деятельности. Но вот потом… Под конец он уже уверился в том, что всемогущ, и стал чудить — приказал памятник себе отлить конный и все улицы Города переименовал, дав им собственную фамилию. Хорошо, срок его пребывания в Первом загробном закончился и он умотал куда-то с повышением. А с этим… Илюшей никаких проблем не будет. Мы ему — директиву, он ее выполнит. И все.

— Да… — послышался сомневающийся голос какого-то полуцутика. — А вы думаете, народу он подойдет? Рожа у него больно это… неинтеллектуальная.

— Рожу никому показывать не будем, — ответил на это важный цутик. — Больно надо. Рожа у него и правда глупая на редкость. Эх, почему существуют всякие дурацкие правила насчет правителей… Вот поставили бы во всех мирах цутиков к престолу и вообще никаких проблем бы не было. Так нет, надо было утвердить, чтобы мертвецами правил мертвец соответствующей формации. Много еще архаики в загробном кодексе — очень много…

С этим утверждением согласилось большинство присутствующих.

— Ладно, — сказал потом цутик Илюше. — Будешь правителем. Будешь нашим королем, как говорится. Согласен?

— Согласен! — радостно воскликнул Илюша.

— Тогда по рукам. Рожу мы твою никому показывать не будем, так, наверное, даже лучше — создается тайна и загадка. Таинственного и загадочного правителя боятся больше. Только вот имечко твое больно того… варварское. Надо бы подобрать попроще.

— Как это? — не понял Илюша.

Цутик хотел было объяснить, но, глянув Илюше в лицо, только махнул рукой и отвернулся.

— Какие предложения от членов Совета? — осведомился важный цутик.

— Имя — это не шутка, — сказал кто-то. — Имя большое значение имеет. Вот пусть он сам его и подберет…

Важный полуцутик с сомнением посмотрел на Илюшу, вздохнул, поморщился, но все же проговорил:

— Подбери… Сопли подбери! Вот так. А теперь подбери… Еще подбери — вон, под правой ноздрей. А теперь подбери… тьфу, черт… Теперь придумай себе имя.

Илюша надолго задумался, пустил слюну на воротник форменного комбинезона и произнес неуверенно:

— Илюша?

— Да не свое! — раздраженно воскликнул цутик. — Другое! Какие еще имена знаешь?

— Митрич, — ответил Илюша почти сразу же.

— Не то… — проворчал цутик.

— Ефросинья, — сказал тогда Илюша и рассмеялся, потому что вспомнил, как смешно ругала его всегда покойная бабушка Ефросинья, когда маленький Илюша шалил, — наваляю тебе! Наваляю!…

— Стоп! — воскликнул важный цутик. — Вот оно! Коротко и звучно! Лучше не придумаешь — На Вал Ляю. На Вал Ляю… — медленно повторил цутик, словно пробуя это имя на вкус. — Очень хорошо — На Вал Ляю.

— Да! — зашумели все. — Очень хорошо! Лучше не придумаешь! Коротко и ясно.

— Нарекаю тебя, — торжественно произнес важный цутик, — правителем На Вал Ляю! Приступай к своим обязанностям немедленно.

— К каким обязанностям? — спросил Илюша.

— Тебе объяснят, — ответил важный цутик. — Переправьте его в Первый загробный кто-нибудь…

И Илюшу, которого нарекли правителем На Вал Ляю, переправили в Первый загробный мир, где, только появившись из Пронзающих врат, Илюша-На Вал Ляю до смерти перепугал мертвецов с планеты Оом — Ххтура и Гоурта.

Так в Первом загробном появился правитель На Вал Ляю.

Когда Никита возвратился в подземелье, комната Махно была накрепко заперта, а сам батька проводил учения на тему «бои в пересеченной местности». Учения Махно приходилось проводить в одиночку, потому что Рододендрон и прочие члены ПОПУ находились в карауле, а Юлия с Соловьем-разбойником не могли отойти от младенца, который по недосмотру родителей сожрал папашину саблю с именной надписью от самого Владимира Красное Солнышко — и теперь страдал несварением желудка.

Как раз тогда, когда батька Махно, обстреляв сам себя из минометов, отходил на заранее подготовленные позиции, а кавалерию в лице Барси отсылал к левому флангу, на арене боевых действий появился Никита.

— Привет, — сказал Никита. — Труженикам фронта. Что происходит?

— Внеплановые учения, — ответил Махно, поднимаясь из синей грязи. — Отойди, а то правый фланг заслоняешь.

Никита послушно отошел на несколько шагов и наступил на лапу Барсе. Барся рявкнула и клацнула клыками так недвусмысленно, что Никита тут же переместился поближе к Махно, которого саблезубая тигрица уважала как предводителя и побаивалась.

Махно отряхнул свой френч и тоскливо вздохнул. Затем стер подошвой сапога линии намеченной позиции.

— Все равно минометным огнем переубивало бы всех, — сказал он и скомандовал Барсе: — Кавалерия, назад!

Барся зевнула, почесала свои чудовищные клыки о стену и удалилась.

— Ладно, — хмуро сказал Махно, — учения закончены. Ни хрена у меня сегодня стратегическая мысль не проявлялась. А к тебе, Никита, у меня, между прочим, разговор есть.

— Ко мне? — удивился Никита.

— Ну. Ты мне что плел про видения про свои?

При напоминании о видениях Никита помрачнел.