Андрей Чернецов - Чародей на том свете

— А это ему Бабаи по дешевке сплавил! — неожиданно выпалил Данька.

У хозяина только челюсть отпала, а Владилен Авессаломович по-совиному округлил глаза:

— Какой еще Бабай? Дед, что ли?

— Бабаи, — пояснил всезнайка Тот, — правая рука Мехена. Он у него что-то вроде завхоза.

— Ну да, — согласился Даня. — А заодно и приторговывает неучтенным хозяйским имуществом.

— Ты-то откуда знаешь? — поразился Упуат.

— Он видит, — просто сказала Эля. — Сила прибывает.

Кириешко с уважением поглядел на парня и перекрестился на него, как на икону. Данила поморщился. Ему было неприятно, что друзья стали воспринимать его, словно некоего мессию.

— Ладно, — махнул он рукой. — Что делать будем? Суд, насколько я понимаю, — заведение серьезное.

— Да, — кивнул Носатый, — тут либо пан, либо пропал. Если судьи вынесут оправдательный приговор, он не подлежит обжалованию, равно как и в случае обвинительного.

— А как нынче проходит Суд? — спросил Упуат у Менеса.

— Да все по старинке, благодетель. На одну чашу весов кладут сердце подсудимого, ну а в вашем случае свиток с записями деяний, совершенных подсудимым, на другой — перо богини истины Маат и смотрят, какая чаша перевесит.

— Ну а дальше? — заинтересовался Кириешко, никогда не сталкивавшийся с египетской мифологией.

— Если свиток окажется тяжелее, то душу подсудимого отдают на съедение Амме, — пояснил археолог.

— Ага, — нахмурился капитан, — это, как я понимаю, очередное местное чудовище.

— О, еще какое! — щелкнул клювом Тот, да так выразительно, что у Владилена Авессаломовича отпала охота к дальнейшим расспросам.

— Да, тут без доброго пивка не разберешься! — повернул нос в сторону Хнума Проводник.

Мастер как раз закончил священнодействовать и разливал по кружкам, мискам и кувшинам пенящийся напиток. Запахло смесью высокогорных трав с луговыми цветами.

Данька судорожно сглотнул слюну.

Ему уже приходилось пробовать «Золотые рога». Ощущение было незабываемым. Поэтому, когда Эля, взявшая на себя роль официантки, подала парню кружку, он, не раздумывая, отхлебнул пузырчатого, как шампанское, напитка, в котором чувствовался привкус меда и… земляники.

— Етить твою дивизию!! — удивленно крякнул Владилен Авессаломович, махом осушив свою порцию и с непривычки едва не подавившись Хнумовой стряпней. — Это что ж делается, люди… то есть друзья мои?! Словно второй раз на свет народился! Будто в нашей баньке с березовым веничком попарился!

Он возжаждал повторения, однако Мастер категорично покачал рогатой головой:

— Нельзя. Это как лекарство. В определенных дозах спасение, в иных — яд.

Капитан шмыгнул носом, но спорить не стал. Производителю виднее.

Чудодейственный напиток оказал благотворное влияние на всех без исключения. Это стало видно уже через мгновение, когда Эля, Упуат, Данька, Тот и даже Менес одновременно воскликнули:

— А что, если?..

Полтора часа мозгового штурма определили следующий расклад.

Тот на всякий случай занимается составлением оправдательной речи. Мало ли что может случиться во Дворце Двух Истин. Лучше подготовиться основательно.

Данька с Кириешко и Менесом отправляются на поиски истинной Ладьи Миллионов Лет. По данным, полученным экс-фараоном из «весьма надежных и достоверных источников», ее в последний раз видели в одном из многочисленных доков Сокариса, расположенных на западном берегу Урна.

Упуат и Эля поступали в полное распоряжение Хнума, потому как Мастеру предстояло совершить дело небывалое и неслыханное со времен сотворения Амдуата и обустройства местного Суда.

Когда до искусника наконец дошло, чего от него хотят, он на несколько минут лишился дара речи, превратившись в своего четвероногого травоядного сородича. Смотрел на Упуата, как тот самый баран на новые ворота, только что не блеял.

— Ты это серьезно?! — возопил, едва к нему вернулась способность говорить членораздельно. — Да за такие шманцы нас не то что на вечную каторгу отправят, а просто аннигилируют!!

— Ой-ой-ой! — картинно всплеснул руками Кириешко. — Подумаешь, обычный судебный подлог! У нас и не такое бывало. Вот, помню, году в…

— А в принципе, — перебила его Эля, — подобное возможно?

— Изготовить фальшивое перо Маат? — Хнум озадаченно почесал лоб. — Отчего бы и нет? Нужны определенные ингредиенты, а остальное — дело мастерства и техники.

— Так о чем спор? — не понял Данила.

Хнум нетеру вперил в него свои круглые желтые глаза:

— Для вас, людей, нет ничего святого. Все можете оплевать и обгадить. Это же величайшая реликвия!

— Ты хочешь назад, в тайные лаборатории Мехена? — ядовито осведомился волчок. — Он тебя теперь хоть так, хоть этак на котлеты пустит. А тут есть хоть какая-то надежда. Пусть только ритуальную формулу оправдания произнесут, а там хоть трава не расти.

Хнум сдался.

— Но где я раздобуду желчь Себека и шерсть богини Пахт? — уныло обвел он взглядом мастерскую. — У тебя часом не завалялись, а, Менес?

— Нет, — покачал головой хозяин и хитро прищурился. — Но я знаю, где их можно раздобыть.

— Молодчина, Майонез! — похлопал его по плечу Кириешко. — Я в тебя всегда верил. Родина тебя не забудет!

— Чародейством в Амдуате не один Мехен промышляет. Есть, так сказать, и конкурирующие фирмы. Самая главная из них — Дом Нитокрис.

— А кто она такая? — вопросил Упуат. — Имя-то на слуху, но я ее не знаю.

— Неудивительно, — ответил Данька. — Мы с тобой убыли из Та-Мери времен Четвертой династии, а правление Нитокрис относится к концу Шестой.

— Ну и чем она таким прославилась?

— Прежде всего тем, что после убийства заговорщиками ее мужа, Меренра, Нитокрис отомстила за его смерть ужасным образом. Она приказала построить большой подземный зал для праздничных пиршеств и пригласила туда многих знатных вельмож. После того как заговорщики сели пировать, воды Нила хлынули через потайные каналы в искусственную пещеру, и все находившиеся в ней гости утонули. Во всем Та-Мери поднялась волна возмущения, и царица, слывшая помимо всего прочего великой колдуньей, совершила самоубийство, задохнувшись в комнате, наполненной дымом горящего дерева.

— Ну и баба! — вздохнул капитан. — Не хотел бы я встать у нее на пути.

— А придется, — сплюнул Упуат. — Но как мы проникнем в ее дворец? Есть какие-то соображения?

— Да чего тут голову ломать? Штурманем, и вся недолга!

На слова приятеля Менес скорчил недовольную рожу.

— Вечно тебя воевать тянет. Нет бы, как все нормальные люди, через дверь да с приветом.

— Сам ты с приветом! — огрызнулся Владилен Авессаломович. — Провансаль несчастный!

Быть бы драке, но вмешалась Эля.

— Тише, мальчики! А ты, Менес, излагай внятно, что там у тебя в загашнике имеется.