Роберт Рэнкин - Чисвикские ведьмы

Увы, в последнем он слукавил. В нашем послепослезавтра худощавость больше не считалась привлекательной и именовалась не иначе, как субтильностью. Лозунг дня отныне звучал так: «Хорошего человека должно быть много». Сейчас большинство ученых, которые пытаются строить прогнозы развития человечества, почему-то не уделяют этому моменту должного внимания или, во всяком случае, не делятся своими догадками. Впрочем, наука прогнозирования никогда не была по-настоящему точной наукой. Более того, прогнозы оказываются ошибочными даже в тех случаях, когда и предсказывать-то, кажется, нечего.

Так, в 1977 году, когда Элвис Пресли умер, в мире насчитывалось по крайней мере несколько десятков людей, которые выдавали себя за Короля рок-н-ролла. К 2002 году их количество превысило тридцать пять тысяч. Учитывая кривую роста, прогнозисты уверенно заявили, что к году 2012 имитатором Элвиса Пресли станет каждый четвертый человек на планете.

Конечно, ничего подобного не произошло. Таковым стал лишь каждый шестой.

Как бы то ни было, времена Элвиса Пресли миновали. И последовавшее за ними послепослезавтра выглядело отнюдь не так, как мы могли бы ожидать. Похоже, будущее противится любым попыткам его предсказать.

Поэтому примем как данность, что будущее – за полнотой. Что поделать, это упустил из виду даже Нострадамус. К послезавтра средний вес жителя Запада составлял пятнадцать стоунов [6]. А послепослезавтра стрелки весов дрожали на отметке в двадцать стоунов и подумывали, не двинуться ли дальше.

Однако Уилл был субтильным. И хотя родители гордились им, как это свойственно любым родителям, клеймо субтильности определяло его положение в обществе. Мало того: Уилл был очень худощав. В двадцатом веке и ранее черты его лица назвали бы «изящными», а то и «благородными». Крупный нос хорошей формы, ярко-голубые глаза и роскошная белокурая шевелюра… Но шея у него была длинновата, и пальцы тоже, а в движениях проскальзывала некая неловкость. Сразу становилось ясно, что парень слегка не от мира сего, хотя к худобе это не имело отношения. Нет, причина заключалась совершенно в другом.

Почти все время, свободное от сна, Уилл проводил в им самим созданном мире – мире загадок и приключений, где и впрямь находилось место риску.

Ибо мир, в котором обитало тощее тело Уилла Старлинга – младшего, был не слишком добр к Уиллу Старлингу – младшему. Чуть ли не каждый прохожий указывал на него пальцем. Люди смеялись над ним, обзывали его «ходячим скелетоном» или «костлявым выродком». Вряд ли кому-то такое понравится. Уилл ел сколько мог, но без толку.

Да, плохо быть белой вороной.

Но, как мы уже говорили, Уилл отличался от других не только худобой.

– Извини, пап, – пробормотал он. – Извини, мам.

Мокрое пятно на жилетке мистера Старлинга-старшего уже остыло, и миссис Старлинг пыталась удалить остатки кофе салфеточкой со своими инициалами.

– Все в порядке, – ответила она без особой убежденности. – Не бери в голову, сынок. Ты таков, каков есть, как однажды сказал Фрэнк Заппа, и пока ты счастлив, мы счастливы вместе с тобой.

– Да, я счастлив, мам. Я люблю вас с папой. И свою работу тоже.

– Расскажи, что у тебя за работа, – мистер Старлинг нетерпеливо отвел ручки своей дражайшей половины. – Это в ИКЕА? Что-то связанное с «два – на – один»?

– Нет, пап. ИКЕА тут вообще ни при чем. Ты слышал когда-нибудь о Галерее Тэйт?

– Это вопрос с подвохом? – мама вновь опустила свои пышные телеса на модифицированную скамеечку и принялась за поглощение яичницы, пока та еще не успела остыть. На тарелке еще осталось восемь порций, и она намеревалась разделаться с ними, прежде чем приступить к беконицам. – То есть мы поплатимся за неверный ответ? Как в супермаркете?

– Нет, это вопрос без подвоха, мама. Галерея Тэйт – это старинное здание в центре Лондона. Там хранятся картины мастеров прошлого. Ведь ты представляешь, что такое живопись?

Миссис Старлинг заметно растерялась.

– То, что показывают в дневных новостях?

– Конечно, твоя мать представляет, что такое живопись, – вмешался папа, прервав уничтожение сосисочной горы. – Это когда картины рисуются вручную при помощи красящих веществ, которые наносятся посредством пучка звериных волосков, закрепленного на конце палочки.

– И незачем вдаваться в такие подробности! – укоризненно произнесла мать. – Ты забиваешь мальчику голову всякой ересью!

– Папа прав, – сказал Уилл – Такие пучки звериного волоса назывались кистями.

– У мальчика склонность к истерии, – вздохнула миссис Старлинг.

– К истории, – поправил отец. – Ты в самом деле видел эти картины, Уилл?

– Видел, только издали, – Уилл хлебнул кофе. Бери что дают, но вообще-то он кофе не любил. – Картины держат в подвалах галереи, глубоко под землей. Потому что они слишком ценные и хрупкие, и их больше нельзя выставлять на всеобщее обозрение. Их фотографируют, чтобы изготовить как можно более точные репродукции и выставить в галерее. Так что скоро вы увидите на домашнем экране новое официальное открытие Галереи Тэйт. И репродукции всех картин.

– Но зачем? – спросила миссис Старлинг. – Зачем они нужны, эти картины? Для чего?

– Ни для чего. Они просто есть. Это высокое искусство. Прекрасные образцы достижений человечества. Ты просто смотришь на них и воспринимаешь такими, какие они есть.

Мать Уилла принялась за новую порцию яичницы.

– Они поют? – осведомилась она.

– Нет. И даже не двигаются.

Миссис Старлинг пожала своими пышными плечами:

– Ну… если ты счастлив и у тебя есть работа – что еще нужно?

– Да, я счастлив, – согласился Уилл. – В прошлом есть нечто влекущее. Особенно в эпохе королевы Виктории.

– В чем? – переспросила мать.

– Молчи, женщина, – отец отправил в желудок еще одну колбаску.

– Эпоха королевы Виктории, – сказал Уилл. – Королева Виктория правила этой страной и еще чуть ли не половиной земного шара шестьдесят четыре года. И умерла в 1901 году.

– Король Карл правил семьдесят пять лет, – подхватила миссис Старлинг. – И королева Камилла тоже.

– Не думаю, что про них можно сказать «правили», – изрек отец. – Хотя я, честно говоря, до сих пор нахожу это впечатляющим, ты знаешь. Помню, мы были еще маленькими и учили историю последнего королевского дома Англии. Так вот, они правили не так долго. Если разобраться, вообще не правили. Их обоих убили во время коронации. А потом за них правила программа виртуальной реальности. Вот она правила. Пока не рухнула в конце двадцать первого века.

– Сейчас происходит то же самое! – воскликнула мать. – Нынешний правитель Мирового сообщества – тоже программа. Президент Адидас Сорок Второй. «Мудрость корпораций за лучший мир».