Наталья Резанова - У принцессы век недолог

Однако герцогиня не позволила мне предаться размышлениям.

– Уверена, что мой супруг уже пригласил вас обоих на большой бал, который мы устраиваем в конце недели. Я от себя повторю это приглашение. И вы расскажете мне о Поволчье. У нас так мало знают об этой далекой стране...

Герцог, если верить Гверну, тоже расспрашивал его о Поволчье. Проверка?

– Безусловно, герцогиня. У нас найдется, о чем поговорить. – Тут главное было – не зарываться. Из всех хищных дам, встреченных мною в Шерамуре, эта, несомненно, опаснее всех. И почему мне не попадется какая-нибудь благодушная дура, вроде царевны Милены?

А потому, ответила я себе, что царевна в политические авантюры не кидается, только в любовные.

Проповедь закончилась, месса подошла к концу, но Гверн на своем месте так и не появился. Зато к нам подошел чичероне герцогини, вышеупомянутый граф Равиоли. Это был молодой человек, кудрявый, как барашек, расфранченный, надушенный, весь в кружевах, шелках и бархатах. Мне он тут же поцеловал руку и обозвал меня «ля белла принчицесса», хотя по поводу моей красоты существовали сомнения еще до того, как мне в первый раз сломали нос и порезали физиономию. Один из тех томных сеньоров с безупречными манерами, которых я во множестве встречала в Гран-Ботфорте. Их там штампуют пачками. Некоторые из них действительно были ничтожными фатами, других, внешне неотличимых, не следовало недооценивать. На поле боя они, может, и никуда не годились, однако в темном переулке (коридоре, лестнице, чердаке) могли быть весьма опасны. Шпагу они таскали не только для украшения, хотя чаще предпочитали стилет или перстень с отравой. Поэтому руку графу я подала с большой осторожностью.

– Откуда вы прибыли в эту прекрасную провинцию, граф?

Если он скажет просто «из Гран-Ботфорте», значит, считает меня за полную дуру или абсолютную дикарку, и я буду соответственно себя вести.

– Из Немиля, белиссима, – отвечал он. Смекнул, значит, что, ежели пришелица из дикого Поволчья гладко говорит по-шерамурски, стало быть, могла узнать, что в Гран-Ботфорте немало государств. Ну почему мне за последнее время не попадается ни один дурак?

Великое герцогство Немильское было одним из самых богатых на полуострове, и, понятно, не раз завоевывалось как империей, так и Шерамуром. Но, как обычно в Гран-Ботфорте, потом оккупация всегда как-то рассасывалась.

Сейчас, кажется, Великое герцогство вновь было независимым. Непонятно только, какое отношение данная диспозиция имеет к нашим задачам.

Мы шли к выходу, граф отпускал комплименты поочередно то герцогине, то мне, и тут я увидела, что с одним дураком судьба меня все же свела. Причем довольно давно. И я даже успела выйти за него замуж.

Стоя за массивной колонной, Гверн вел непринужденную беседу с маркизой де Каданс. Она ему разве что в лацкан поволчанского кафтана не вцепилась, а он отнюдь не возражал.

– Почему вы остановились, княгиня? – спросила герцогиня Такова-Селяви.

– Я хотела бы представить вас князю, и думаю, как бы потактичнее нарушить его тет-а-тет.

– Это тот господин, что разговаривает с дамой с таким необычным цветом волос? – вмешался Равиоли.

– Да, с маркизой де Каданс.

– Вы уже познакомились с нашей дорогой Вальминой? – промурлыкала герцогиня.

– Да, имела счастье.

– Очень, очень примечательно, – пробормотал Равиоли. – В самом деле, не могли бы вы нас представить? Меня весьма интересует эта дама.

На прекрасном лице герцогини Такова-Селяви выразилось неудовольствие. В самом деле, приезжий из Гран-Ботфорте вел себя неприлично. В присутствии одной дамы, вдобавок более красивой и выше титулом, проявлять недвусмысленный интерес к другой?

Но мне это было только на руку.

– Идемте. Полагаю, у нас у всех будет о чем поговорить.

Мы двинулись к колонне.

– Ты, князинька, чай, не заблудился ли в трех столбах? – медовым голосом вопросила я по-поволчански. И продолжала, уже по-шерамурски. – Ваше сиятельство, ваша светлость. Тот, который справа – это мой супруг, владетельный князь Губерний Кипежанский.

Гверн, кажется, нимало не смутился. В отличие от маркизы, выпустившей его лацкан. И разрази меня Край Неминуемый на этом самом месте, смутило ее отнюдь не мое появление. Она косила темным глазом на моих спутников.

– Извольте радоваться, князь! Первая дама Моветона, а может быть, и Шерамура, – герцогиня Такова-Селяви! И граф Равиоли из славного своими доспехами Немиля.

– Мы с графом уже встречались на охоте.

– Тем лучше. А вот это... – но представить маркизу жаждущему приятного знакомства графу я не успела.

Снаружи раздался грохот и пронзительный визг.

– Что происходит? – хмуря брови, произнесла герцогиня. Она выглядела раздраженной, но вовсе не испуганной. Чего нельзя было сказать о большинстве прихожан, покидавших собор. Некоторые из них отхлынули от выхода, причем в толпе то и дело повторялось имя епископа.

– Надо взглянуть, что происходит, – сказала я.

– Зачем же самой беспокоиться? – отозвалась герцогиня. – В давке, среди грубого простонародья... Вот граф сходит и посмотрит.

– О, мы, поволчане, страх как любопытны. И такие мелочи, как толпа, нас не беспокоят. Не правда ли, князь? А граф расчистит дорогу дамам.

И я двинулась вперед, не сомневаясь, что Гверн сделает то же самое. Так мы выбежали из собора.

Я в жизни немало повидала, и удивить меня довольно трудно. И если бы я увидела где-нибудь на Ближнедальнем Востоке, как на городской площади под совершенно ясным небом крутится смерч, то и не удивилась бы. Там и вообще смерчи не так редки, а если джинн сбежал из кувшина или лампы, то только держись! И даже в империи, ежели какой-нибудь ученик чародея заклинание позабудет или с перепугу начудит, такое тоже возможно. Но в Моветоне я подобного зрелища увидеть не ожидала. Особенно с епископом, которого смерч крутил и трепал на уровне кровли собора.

Вихрь подхватил его, когда монсеньор де Кавардак благословлял паству, выходя из собора. Митра катилась по мостовой, драгоценные камни с нее осыпались, но добрые граждане Мове-сюр-Орер были так напуганы, что не бросились их подбирать. Посох сломался, скапуляр кружил по воздуху, как шарф прекрасной дамы, брошенный рыцарю с балкона. Полы облачения развевались, как у служительницы Ядреной Фени.

– А ведь сейчас его ударит о землю, – заметил Гверн. Он был прав. Смерч истончился, и силы его явно могло не хватить на то, чтоб удерживать епископа. И если старичка приложит о мостовую...

Тут я поступила несвойственным мне образом.

– Бежим! – крикнула я Гверну, срывая с плеч поволчанский плащ.

И побежала. Но не назад, как добрые граждане, а вперед.

Гверн угадал мои намерения, и мы успели растянуть плащ за мгновение до того, как смерч исчез и епископ грянулся вниз.