Елена Жаринова - Охотник на санги

Но все это я сообразил потом, сначала на автомате ответив Женьке его же голосом:

– Да ты бы еще полчаса с ней цацкался!

Возникла пауза.

– Это не я говорю… – прошептал Евгений и дико огляделся вокруг.

Я уже говорил, Сурок, что для курьера проблемы контакта между живыми и мертвыми не существует? Ну так вот. Воплотился в таксиста – и контактируй сколько душе угодно. Человек различит чужой голос среди суматохи собственных мыслей. И уж тем более поймет, что из его рта вырвались не те слова, которые он собирался сказать. Я уже делал так, когда кричал на споткнувшуюся Фаину, пребывая в ее теле. Некоторые курьеры сознательно поступают подобным образом. Это совсем не трудно. Проблема, конечно, в том, что люди совершенно не готовы к такому повороту событий. Им легче поверить, что они сошли с ума. Поэтому такие выходки, хотя и противоречат Уставу, не могут всерьез повлиять на Баланс.

Мне следовало затаиться. Женька решил бы, что ему померещилось, что он под впечатлением поездки на кладбище. Но соблазн был слишком велик. А вдруг удастся поговорить с ним по-настоящему?!

Мой голос зазвучал в Женькиной голове:

«Давай-ка уйдем отсюда. Здесь слишком людно, и на тебя уже начали оборачиваться. Вон там, под кустом сирени, отличная лавочка…»

Евгений медлил, продолжая привлекать внимание своим опрокинутым лицом. Проще всего было заставить его пересесть. Но мне не хотелось им манипулировать!

«Ну давай же! – уговаривал я. – Да, это я, Егор Гобза, только не надо кричать, не надо так резко вскакивать… Осторожно, стол! Черт!»

– Черт! – вслух воскликнул Евгений, потирая ушибленное колено. Потом подозвал официантку, вручил ей деньги за Златино мороженое и, прихрамывая, поковылял к скамейке.

Я был по возможности краток. Тем не менее Евгений сотню раз меня перебивал восклицаниями: «Пора, пора мне в отпуск!», «Нет, у меня точно крыша едет!» и «Этого не может быть!». Я с трудом убедил его, что орать вслух не обязательно. Достаточно подумать, я услышу.

Когда я закончил, мы снова закурили на пару. Потом я осторожно сказал:

«Женька! Привет».

«Привет, – отозвался он. – Знаешь, если я не спятил и в самом деле разговариваю с тобой, то я очень рад. Вообще-то мне не привыкать. Поначалу я все время с тобой разговаривал. Советовался. Сам за тебя отвечал».

«Сейчас только не утруждайся отвечать, – попросил я. – Расскажи лучше, как живешь. Как дела в «Горизонте»?»

«А ты не знаешь? – смутился Евгений. – Я думал, мертвые все знают про живых».

«У нас, конечно, есть бездельники, которые подглядывают за живыми, но я не из их числа, – проворчал я. – Ничего не знаю!»

«У нас все хорошо. Твою долю я выкупил у твоих родителей, они же были наследниками. Я хорошо заплатил, по-честному. Черт, если по совести, то вся фирма их, я же понимаю, это ты меня, дурака, пожалел тогда… Но по документам…»

Женька оправдывался, как будто к нему явился злобный, мстительный санги и взывает к голосу совести. Я попытался положить этому конец:

«Слушай, расслабься. Я тебе ясно сказал тогда: это – твое. И жалость тут ни при чем. Мне казалось, ты понял».

– Я понял, – вслух сказал он и, спохватившись, прикрыл рот ладонью.

«Значит, ты со мной в Англию, Егор?»

«Да, только до Лондона. Потом пересяду на другой рейс», – усмехнулся я. Действительно, в Лондоне мне предстояло воплотиться в какую-то девчонку и выполнить поручение Джан. А потом в теле еще одного таксиста добраться до родового поместья Мэллори.

«Что я могу для тебя сделать?» – спросил Женька.

Я мысленно пожал плечами.

Он настаивал:

«Нет, ты подумай. Я могу прогулять тебя, где ты хочешь. Накормить чем-нибудь… И напоить. Мы можем поехать к твоему папе. Я поговорю с ним за тебя. Давай соображай! Что бы ты ни говорил, я твой должник. Я уж и не надеялся, что смогу с тобой расплатиться».

Я озадаченно соображал. Видеть отца и говорить с ним я не хотел. Боялся своих эмоций. Не стоит перегибать палку. Что касается прочего… Ты знаешь, Сурок, я и так могу заставить таксиста сделать все по-моему. Но провести настоящий земной вечер с другом – это совсем другое дело.

Однако мне пришла совсем хулиганская мысль.

«Ты будешь очень занят в Лондоне?» – поинтересовался я.

«Я лечу к друзьям. У меня будет неделя свободного графика. А что?»

И я объяснил Женьке что.

Предстоящее покушение на частную собственность заметно его смутило. Он вообще не любит авантюры. Но ему неудобно было отказаться – ведь он сам предложил мне помощь. Понимаю, я поступил по-свински… Но уж больно соблазнительна была перспектива отправиться в Йоркшир в компании толкового союзника, а не тупого зомби, за которого все придется решать мне. И в конце концов, Сурок, я ведь его не принуждал!

Поколебавшись немного, Евгений согласился.

Мы провели хороший вечер. Правда, из-за нашего внутреннего диалога у Женьки делалось идиотское лицо, и, чтобы не шокировать окружающих, мы сразу поехали к нему домой. Семейство было на даче, нам никто не мешал. Мы болтали допоздна – как в старые добрые времена. Очень интересно было узнать, как вели себя знакомые люди после моей смерти. Я так вошел во вкус беседы, что выспросил все детали похорон.

Насчет Атхарты я в откровения не пускался. Просто сказал: «Там все нормально, поверь мне на слово». Евгений кивнул и вопросов не задавал.

А на следующий день мы расстались в Хитроу. К студентке Робин Грэнет меня должен был привести другой таксист.

«Вон идет мужик с красным чемоданом, – сказал я Женьке. – Задержись в дверях, он заденет тебя плечом. Значит, мы с тобой договорились: завтра в десять утра, Рочестер-стрит, два. Не забудешь?»

«Нет», – ответил он, но как-то неуверенно.

Однако медлить было нельзя. Таксист с красным чемоданом, что-то буркнув, отодвинул нас в дверях. Соприкосновение длилось пару секунд. Я не раздумывая оставил Женьку и переместился в новое тело.

Оглушительно грохотала музыка, сверкала разноцветными огнями иллюминация. Робин Грэнет отмечала новоселье. Родители подарили ей просторную квартиру-студию, и она устроила вечеринку для одноклассников. Она позвала всех-всех, даже Харви Эвертона, тихоню и ботаника. Вон он, жалобно пялится на нее из угла…

Весь вечер Робин играла роль светской дамы, обнося своих гостей коктейлями. А потом решила: к черту! Метнувшись за ширму, сменила узкое черное платье на любимые красные джинсы и смешную футболку с рожицами. Так-то лучше! С победным воплем Робин ворвалась в толпу танцующих.

Пьяная подружка повисла у нее на плече. Потом приятель полез с поцелуями. Робин избавилась от обоих. Ей нравилось танцевать одной, любуясь своим отражением в зеркальной стене – таким длинноногим, веселым и конопатым.