Владислав Выставной - Считалочка для бомбы

– Нам пора, – быстро сказа Криста и отвела взгляд от глазастого.

Богдан же пришел в себя после первого стресса и продолжил расспросы:

– А в чем смысл этого э-э… парада? Я не понимаю…

– Да и я не понимаю, – пожал плечами глазастый. – У нас свобода и демократия, никто не запрещает быть натуралами, пальцами в них не тычут, типа: «смотрите, обыкновенный пошел!» А они, видите ли, хотят подчеркнуть: «мы мол, нормальные, смотрите, какие мы!»

– А вы, что же – против? – поинтересовался Богдан.

– Мне в принципе, все равно, – пожал плечами глазастый. – Но ведь устроят они свой парад, а дети будут смотреть и спрашивать: пап, а кто это? Что я им отвечу? Вот то-то же. Развели аморалку… А вот, кстати, и жена моя подошла…

Любители посмотрели на жену, и быстро-быстро удалились. Поближе к натуралам, хоть это и было слегка предосудительно.

Вокруг толпы на бреющем полете кружили крылатые-полосатые гаишники, пристально высматривая нарушителей порядка. С несвязными воплями носились из стороны в сторону всклокоченные макаки с видеокамерами и микрофонами – телевидение Волшебной Москвы. Макаки были повсюду. Некоторые даже умудрялись залезть на плечи какому-нибудь зазевавшемуся растяпе и, пока тот в недоумении озирался в поисках непонятного раздражителя, катались на нем, осуществляя видеосъемку в самых удивительных ракурсах.

Тем временем один из ораторов во всю разорялся через хрипящий и вопящий мегафон:

– Доколе мы, немногие нормальные люди, будем чувствовать себя, словно в гетто среди захвативших все и вся мутантов?!

– Да-а! – ревела толпа.

– Доколе мы будем стыдиться своей нормальности, своей простой человеческой внешности, так раздражающей этих личиноносцев?!

– А-а-а!..

– Доколе над нами будут потешаться за то, что у нас нету всяких там щупальцев или что мы, скажем, не похожи на каких-нибудь гламурных кенгуру с Рублевки?

На последних словах оратор заговорил как-то гнусаво: на глазах у всех из центра его полного раскрасневшегося от крика лица полез и стал вытягиваться длинный извивающийся хобот.

Толпа наградила оратора свистом, и несчастного мигом спихнули с импровизированной трибуны.

– Игра берет свое, – философски заметил какой-то пожилой гражданин. – Нестойкий оказался натурал-то…

А с крыши машины уже кричал другой человек – что-то про твердость натуралистических убеждений самоочищение рядов от скверны…

– Так, – сказала Криста. – Где-то я уже видела подобное. Пошли-ка отсюда. А то билеты пропадут.

Любители с трудом пробрались сквозь толпу. Эрик взял маленькую Свету на руки, а Богдан пробивал ему дорогу. Наконец они достигли зеркальной поверхности Думы. Никакого оцепления вокруг не было: то ли обитатели святилища народной власти не боялись волнений избирателей, то ли попросту ничего не знали о происходящем за зеркальной стеной. Последнее было вероятнее всего.

Любители взяли в руки билеты и, вытянув руки, коснулись ими огромной сверкающей сферы. Раздался громкий чавкающий звук, и любителей со свистом всосало вовнутрь – прямо сквозь стену.

Внутри все было дорого, основательно и пафосно. Все внушало уверенность за будущее страны или, по крайней мере, Волшебной Москвы. За исключением указателя над головой, который содержал всего три строчки:

При взгляде на него разу же не оставалось ни малейших сомнений в том, что центральным местом в Государственной Думе по-прежнему оставался буфет. Но присмотревшись, любители заметили, что в сторонке стоит еще один указатель, на котором значилось:

– Наверное, и впрямь, веселое будет зрелище, – оптимистично предположил Богдан.

– Посмотрим, – с сомнением произнес Эрик.

– Хочу к бабушке, – грустно сказала Света, но послушно поплелась вслед за любителями.

Когда любители вошли в Большой зал, то решили поначалу, что оказались тут раньше времени: зал был совершенно пуст.

– Вот те на! – воскликнул Богдан. – Просто замечательное шоу! Называется «Все на переменке»…

– Вы, однако, шутник! – сказал прямо в ухо Богдану низкий вкрадчивый голос.

От неожиданности Богдан вскрикнул:

– А! Кто это?

– Это мы – Голоса! – раздалось с другой стороны.

Эрик огляделся и произнес:

– Да, точно! Помнится что-то такое я слышал: во время Старта Игры депутатов отправили куда-то, а их Голоса остались…

– Это невидимки, да? – с серьезным видом спросила Света.

– Да, маленькая, невидимки, – кивнула Криста и погладила Свету по голове.

Но тут вмешался третий Голос:

– Не морочьте голову подрастающему поколению! Какие мы еще невидимки? Мы – Голоса! А где вы видели, чтобы Голос видели?

– Каламбурить изволите! – язвительно сказал четвертый Голос. – Вот и законы такие пишите, что их читать невозможно, не то что исполнять!

– Что?! – возмутился третий Голос. – Это кто там бормочет? Чей это тоненький продажный голосок?

– За базар отвечаешь, умник?!

– Я всегда за базар отвечаю, а вот кто-то, я смотрю, в понятиях попутал!!!

Любители переглянулись. Богдан хлопнул себя по коленям и демонстративно сел.

– По-моему, шоу уже началось, – пояснил он.

Эрик и Криста уселись следом. Свету посадили по центру и дали куклу, которую успел где-то раздобыть Богдан. Света оглядела игрушку и принялась ее методично расчленять.

Полемика среди Голосов, между тем, продолжалась. Любители расслабились, наслаждаясь стереоэффектом многоголосого общения, словно находились в своеобразном радиотеатре.

– Уважаемые Голоса, прошу внимания! Хочу довести до вашего сведения, что сегодня на повестке дня рассмотрение целого ряда вопросов.

– А вот у меня вопрос: будет ли кворум? Половина Голосов траванулась вчера подпорченной икрой…

– Что значит – «подпорченной»? Не хотите ли вы сказать, что ее кто-то подпортил?

– У меня подозрение, что это кто-то из фракции теноров. Они пытались сорвать законопроект фракции баритонов по поводу продления обеденного перерыва.

– Это поклеп! Это возмутительно! Зачем это нам, тенорам? Может группке фальцетов это и нужно, но мы всегда поддерживали этот законопроект! Это очень ценный законопроект! Мы тоже считаем, что обеденный перерыв следует продлить, включив в него послеобеденный сон! Наша голосовая группа считает, что отдых после основательного рабочего обеда совершенно необходим для поддержания голосовых связок в нормальной форме…

– Я протестую! У нас нет никаких голосовых связок – мы ведь просто Голоса!

– Мы не просто Голоса – мы Голоса наших избирателей! Прошу не забывать об этом!