Андрей Валентинов - Даймон

Вздохнул, воздуха невесомого не чувствуя, усмехнулся. Надо же! Получилось.

Когда в ушах музыка заиграла — незнакомая, но тоже ретро, как в первый раз, Ева успела предупредить. Бояться действительно нечего, но может просто не подействовать. Заснёшь, в чёрную яму провалишься…

Повезло!

Я же все равно сплю? Или это не сон? СИС — состояние изменённого сознания. Бинауральный ритм 10 герц!..

Глотнул холодный воздух Алексей, в себя приходя. Объяснила Женя-Ева: что увидишь, предсказать нельзя. Не наша реальность, поэтому мозг к привычному всю странность адаптирует. По свету ориентироваться нужно, чем светлее, тем лучше. А если огонь со всех сторон — не жаркий, холодный, и вовсе хорошо.

Покосился Алёша на далёкий горизонт, откуда тьма подступала. С огнём, кажется, не вышло. Ничего, все равно попробовать стоит.

В любом случае можешь позвать. В фильмах радистов видел? Я такой-то, я такой-то, отзовитесь!

Алексей обернулся, на уходящее солнце поглядел. Маленькое, с булавочную головку, даже глаза не режет. Ладно, в эфир, считай, вышел. Никто, правда, не встретил — и не встретился, но не беда. Пора голос подать. Как лучше — вслух или просто подумать? Да какая разница?

Прокашлялся Алёша, вспомнил старую книжку про шпионов. «Я — 11-17, я — 11-17, приём». Нет, не годится. Не позывные, а шпионские. И с цифрами неинтересно.

— Я — Север…

Одними губами прошептал. Замер. Какой он к черту Север, это просто шутка дурацкая! Бен Ладеном ещё бы назначили!..

Но ведь назначили! «Ваш Юго-Восток. № 44». Правда, Юрий Владимирович?

…Назначаетесь руководителем областного подполья. Вам присваивается рабочий псевдоним…

— Я — Север! Я — Север! Выхожу на связь, прошу отозваться! Я — Север!..

Замолчал, прислушался…

— I’m North! I’m North! Do you listening me? I’m North!…

Вновь помолчал, каждый шорох ловя. Ничего! Облака, темнота у горизонта.

Не у горизонта — ближе. И солнце исчезло. Ночь идёт…

— Я — Север, я — Север!..

Теперь уже не говорил — шептал. Главное, слово от слова чётко отделять, как тогда, в первый раз. Ева сказала, что насчёт «телеграммы» они с Игорем пошутили. Но не совсем. После сеанса, в самый последний момент, сознание словно раскрывается, и если кто-нибудь тебя слышит, то и «телеграмму» примет. Шанс, конечно, махонький…

— I’m North! Do you listening me?

Внезапно совсем о другом подумалось, о постороннем. Странная жизнь у него, отставного демократа Алексея Лебедева, началась. Те же лекции, те же пельмени на ужин, новости в Интернете. Но — не только. Причём все сразу. Раньше и чего-то одного хватило бы с лихвой. С Женей-Евой познакомиться — мало? А тут и она, и Профессор с его тайнами, и письмо от «Юрия Владимировича».

Жаль, с Варей плохо вышло! Был бы он, Алёша, вправду террористом, он бы хача поганого с братцем-ментом враз…

А Варя бы ещё кого-нибудь нашла…

Алексей наконец-то понял, отчего мысли все к бомбам сворачивают. Не только от обиды и бессилия, нет! Все, что происходит — с выборами, со страной, с миром, с его Варей, считай, заранее расписано. Не им, конечно, не миллионами таких же, которым мозги промывают и на ниточках водят. Всё там (не важно где — там! ) заранее решено, подсчитано, поделено. Полный порядок, Ordnung, можно сказать.

А если бомба? Порядок — «Космос» по-гречески. Беспорядок, полное разрушение…

Осмос?

— Я — Север! Я Север! Вы меня слышите? Отзовитесь! Отзовитесь!..

Как стемнело, даже не заметил. Только что перед глазами был белый облачный край, и почти сразу — словно свет выключили. И в небе черно, и в внизу, где земля.

— I’m North! Do you listening?

Не проговорил, не прошептал — подумал. Не отозвались. Может, и услышали, конечно…

Кто услышал? Кто?!

Алёша поймал зрачками подступавшую тьму, поёжился. Невесело! Ева говорила, чем светлее, тем лучше. Значит, пропала связь. Только закат ухватить сумел, самый краешек.

— Я — Север…

Все! Пора назад, к монитору, а то совсем…

Не додумал, ахнул.

Свет!

Прямо перед глазами, снизу вверх, словно прожектор ударил. От невидимой земли к чёрному зениту — острый луч. Один, ещё один, ещё… Белые молнии среди тёмной ночи. Прорезая черноту, прорывая облака…

— Эй, вы слышите?! Я — Север, отзовитесь! I’m North!..

Открыл глаза Алексей, на монитор поглядел. Знакомая фотография, видел уже — Главная площадь, университет. Вот и другая, тоже знакомая.

Наушники на виски давят…

Женя-Ева рядом, на стуле. Губы сжаты, очки чуток на нос съехали. Втравила его Профессорова дочка!

Втравила, значит? А что, сам не хотел?

— Я… Я уже здесь, Ева!

— Так… Сейчас подумаю, вспомню… Насчёт заката ты, Алёша, прав. Свет уходит, связь исчезает…

— А облака?

— Не знаю. Это как во сне, что угодно увидеть можно. Глаза ведь закрыты! Мозг преобразует сигнал во что-то привычное, адаптирует. А насчёт прожекторов — очень интересно, никогда не встречала. Эх, папины записи бы поглядеть!..

— Прячет?

— Ага. То есть, не прячет, просто не показывает. Но я так думаю. Тебя услышали, Алёша! Услышали — и даже ответить пытались. Вот здорово! Теперь сама попробую, а ты подстрахуешь, побудешь рядом. Знаешь, мне кажется, у нас вдвоём получится!..

Автор — Н. Бакалейников.

(2`39).

Очень грустный!

Экран монитора моргнул, выдавая новую заставку. Поглядел Алёша без особого интереса. Ну, чего в мире деется?

В интернет-кафе идти не хотелось, и без новостей обойти можно, только куда деваться? Дома (дома, ха!) — пыль, тишина и глюкавый компьютер, пельмени — и те кончились. В кино, на очередной «Вечерний Позор»? Увольте!

В «Черчилль» разве что…

Конечно, можно было у Евы посидеть. Не гнала, напротив — чай заварила, музыку поставила. Алёша, как диск увидел, заранее испугался, марши нацистские предвкушая. «Die Fahne hoch, die Reihen fest geschlossen…» Обошлось. Ретро, конечно (у Профессора дома современное не в чести), но приятное — шведский джаз. И ещё финский немножко. Женя-Ева пояснила: в Рейхе американский джаз не исполняли, потому как враги. А шведский и финский, напротив, всячески поощряли. Друзья! Репертуар один в один, зато политес соблюдён.

Профессорова дочка не просто гостя привечала. Видел Алёша: девушке пообщаться охота, и не только по поводу СИС и бинауральных ритмов. С отцом обо всем не поговоришь, с Игорем-Хорстом тоже. Но не стал Алексей засиживаться. Чаю выпил и откланялся. Исповедь — в следующий раз.

На улицу вышел, шарф поправил. Куда теперь?

И оказался возле монитора. Опять.

Вначале хотел набрать в графе «поиск» что-нибудь этакое — про институт Монро или даже про выход в астрал. Передумал. Про Монро читано немало, надоел, астрал же, как пояснила Ева, и вовсе не в строку. Жульничество все эти «астральные путешествия», никуда они с Алёшей не улетали, ни вживую, ни астрально-ментально. Просто слышать стали лучше, слово перед ними стенку сняли.