Дмитрий Лазарев - Арфист [litres]

Убедившись, что мы остались одни, Александра сразу двинулась дальше к телам, но тут я одеревеневшим голосом скомандовал: «Стой!» Она послушно замерла и только бросила на меня вопросительный взгляд. В ответ я сделал молчаливый жест рукой – мол, отойди к дверям. Я буквально печенкой чувствовал: в помещении что-то не так.

А в следующий момент и услышал. В гробовой (да простится мне этот невольный каламбур) тишине морга мелодия возникла сразу и вдруг, будто из ниоткуда. Мелодия резкая, агрессивная и в чем-то даже какофоничная. Зрение подключилось не сразу. Не буду врать – я не увидел никакого призрачного силуэта, зловещей тени или визуального искажения. Только струны. Бледные, почти прозрачные, однако поддающиеся идентификации… над телом номер десять. Основную «тему» этой жуткой музыки выводили четыре струны. Желтая и фиолетовая звучали в тональности дикого голода, багровая – ненависти, а серебристая струна психосилы сигнализировала о готовности к атаке.

Пожалуй, я бы мог успеть что-то предпринять, поскольку готовился к чему-то в этом роде, но на пару секунд растерялся, ища красную и черную струны здоровья и жизненной силы и не находя их… Болван! Откуда они у бесплотной сущности?! А когда пришло понимание своей ошибки, а следом – пугающая мысль «И как теперь ее убить?», мое время вышло и сущность ударила. Струна психосилы недаром звучала у нее столь мощно: мало мне не показалось. Боль… жуткая, помрачающая сознание боль пронзила все мое тело, парализуя мышцы и заставляя сознание буквально вопить от невыносимой муки. Я со стоном рухнул на пол и начал корчиться. В моей голове вспыхнуло знание, что двоедушники умеют гасить человеческие черные струны, но тут твари не требовался мой труп. А вот живое тело арфиста пришлось бы весьма кстати. Именно поэтому боль, а не смерть. Все эти мысли в считанные мгновения пронеслись в моем агонизирующем сознании, а следом подумалось, что кураторша моя этому созданию живой не нужна…

Александра пару секунд с изумлением и страхом смотрела на меня, а потом выхватила пистолет и начала вслепую водить им перед собой, тщетно пытаясь увидеть незримого врага. Но тут достало и ее. Мой туманящийся взгляд уловил, как плетью повисла ее парализованная рука с оружием, и пистолет звякнул об пол, выскользнув из онемевших пальцев. Затем у моей кураторши побледнело лицо, а левой рукой она схватилась за собственное горло, будто так можно было справиться с удушьем.

Я прекрасно понимал, что сейчас Александра умрет, а потом тварь завладеет моим телом. И тут вспышка: идиот, струна энергетики! Действительно, вот инертность мышления! Я настолько привык воспринимать палевую струну в исключительно вспомогательной роли, что мне даже и в голову не пришло, что для демонической бесплотной сущности она может исполнять роль струны жизненной силы. В конце концов, что она такое, как не энергетическое создание?! Тварь ошибочно посчитала меня выведенным из игры и, судя по ее фиолетовой струне желания, намеревалась сполна насладиться муками Александры. Но я, борясь с жуткой болью и подступающей темнотой беспамятства, что было силы рванул ее палевую струну и порвал…

Это нельзя было назвать воплем. Вероятно, дежурный в своей комнате ничего так и не услышал, просто струны погибающей демонической сущности на миг взвыли в агонии – и наступила тишина…

Боль медленно отступила, и я, кряхтя, будто девяностолетний старик, с трудом поднялся на ноги. Кураторша моя выглядела не фонтан – по цвету лица она не слишком отличалась от стены, возле которой сидела на полу, тяжело дыша. Я не видел и не слышал ее струн, так что помочь ничем не мог. Только доковылял до нее и присел рядом.

– Ты как?

– Кажется… жива, – хрипло выдавила она. – Горло… болит… И не только… горло.

– Неудивительно. – Я с тревогой осматривал ее, жалея об отсутствии у меня медицинского образования. – Может, тебя этому Антипову показать? Он врач все-таки. Во всяком случае, по образованию.

– К черту… Антипова! – вскинулась Александра. – Оклемаюсь… Ты-то как?

– Бывало лучше. Но жить буду.

– А… тварь?

– Она – не будет.

– Хорошо… Ты спас меня…

– Не пошла бы со мной – ничего б с тобой не случилось.

– Тогда… могло бы случиться… с тобой… Она… на меня отвлеклась.

– Ага. Можешь считать, что мы квиты, и покончим с этим.

– Ладно.

– Поднимайся и пошли отсюда – пол холодный.

Она хрипло засмеялась и закашлялась.

– Ты чего?

– Да вот, подумала… могли сейчас оба помереть… прямо в морге… Очень удобно… для муниципальных служб… А теперь о простуде беспокоимся.

– Не померли же. – Я встал, скривившись от боли, и помог подняться ей. – Идти сможешь?

– С твоей помощью.

Должен заметить, из морга мы выходили эффектно, провожаемые изумленным взглядом дежурного. Антипов даже не подозревал, что наш визит спас ему жизнь, поскольку он наверняка сделался бы первой жертвой демонической сущности двоедушника, а может, и временным сосудом для его сущности. А удивляться было чему. Заходили-то мы гоголями – крутые, уверенные в себе сотрудники спецслужбы, а вот обратно… Я шел, стараясь сильно не хромать и не морщиться при каждом шаге, и получалось у меня, видимо, не очень. Александра же, чей цвет лица все еще мог бы позволить ей играть вампиршу без грима, чуть ли не висела на моей руке. Видно было, что доктору Антипову до смерти хочется задать нам вопрос, мертвецы ли это так нас отделали или мы сами устроили в хранилище трупов спарринг в режиме фулл контакт. Но неприятный опыт на входе пошел впрок, так что любопытство свое он сумел обуздать и только промямлил «Всего доброго!» на мое «До свидания. Благодарю вас, мы здесь закончили!».

Машина стояла за углом. Когда мы добрели до нее, Александра тяжело оперлась о багажник и посмотрела на меня.

– Что, можно праздновать второй день рождения?

– Пожалуй, – криво усмехнулся я.

– Не знаю, как ты, а я настроена закатить по этому поводу хорошую пьянку.

– Не имею ничего против. Сегодняшний стресс определенно следует запить.

– Куда поедем? – деловито осведомилась она.

– Предлагаю ко мне – живу я не так уж далеко отсюда.

– А огненная вода у тебя есть?

– Обижаешь!

– С ночевкой?

– Как пойдет.

Она усмехнулась и решительно тряхнула головой:

– А поехали!

Пермь. 2007 год. 11 августа

Ужасный день. Но мне нужно написать это… Просто нужно, и все. И то я взялся за ручку лишь сейчас, когда прошла неделя…

Бабушке стало плохо в семь вечера во время наших занятий. Сердце прихватило. Я хотел врача вызвать, но она наотрез отказалась. Взяла под язык таблетку нитроглицерина, и через некоторое время звучание ее черной струны чуть усилилось. Но ее состояние все равно меня очень тревожило.