Нил Шустерман - Итоги [litres]

Сам он также родился в этих краях, хотя за долгое время своей жизни не раз переезжал из страны в страну, вступая в разные региональные сообщества и покидая их, как только у него возникали трения в отношениях с местными жнецами. Алигьери терпеть не мог дураков, а со временем таковыми оказывались почти все, с кем он сталкивался. Теперь же он вернулся в свои родные края и не имел никакого желания их покидать.

Посетители, которые явились к Алигьери однажды холодным осенним утром, были ему приятны не больше, чем все прочие, но, поскольку среди троих пришедших был жнец, он не мог никого подвергнуть жатве, а, напротив, вынужден был имитировать радушие и гостеприимство, что для подуставшего от людей жнеца было почти невыносимо.

Жнец в бирюзовой мантии внимательно посмотрела на жемчужно-белый шелк его одеяния и спросила:

– Жнец Алигьери?

– Да, – ответил он. – Что вам нужно?

А она хорошенькая! Алигьери вдруг захотелось сделать быстрый разворот, чтобы помолодеть до возраста красотки-жнеца и поухаживать за ней. Конечно, такие отношения между жнецами не приветствовались, но кто об этом узнает? Алигьери думал, что, несмотря на возраст, он еще хоть куда!

Анастасия мгновенно почувствовала отвращение к этому человеку, но сделала все возможное, чтобы скрыть это. Кожа на лице Алигьери выглядела как пластиковая маска, а сама форма лица была искажена каким-то не вполне понятным образом.

– Нам нужно поговорить с вами, – сказала Анастасия.

– Конечно, – согласился Алигьери. – Хотя вы не увидите в этом никакого смысла.

Он оставил дверь открытой, но не пригласил непрошеных гостей внутрь. Анастасия вошла первой, за ней – Грейсон и Джерико. Остальных членов своей свиты они оставили на улице, так как не хотели пугать Алигьери. Поначалу Анастасия хотела пойти одна, но теперь, видя, как ужасны и сам жнец, и его убогий, неухоженный дом, она была рада, что Грейсон и Джерико взялись сопроводить ее в этот дом с привидениями.

Алигьери взглянул на балахон и нарамник Грейсона.

– Теперь такая мода? – спросил он.

– Нет, так одеваюсь только я, – ответил Грейсон.

Алигьери откашлялся, таким образом выразив свое неодобрение.

– У вас ужасный вкус, – сказал он.

Затем он повернулся к Анастасии и осмотрел ее таким взглядом, что ей захотелось ударить его тяжелым тупым предметом.

– У вас мид-мериканский акцент, – сказал Алигьери. – Как дела на том берегу нашего общего болота? Что Ксенократ? По-прежнему рычит на всех?

Анастасия, тщательно выбирая слова, ответила:

– Его сделали… одним из Верховных Жнецов.

– Ха! – воскликнул Алигьери. – Думаю, у Стои были проблемы как раз из-за Ксенократа. А вы, если ищете узнать что-то умное у старого жнеца, ошиблись адресом. Нет у меня для вас ничего умного. Можете почитать мои журналы в Александрийской библиотеке. Хотя, как мне кажется, я забыл их туда передать…

И он показал на стоящий в углу стол, на котором громоздилась стопа пыльных журналов. Это дало Анастасии зацепку для начала разговора.

– Ваши журналы? – переспросила она. – Да, мы именно ими и интересуемся.

Алигьери вновь посмотрел на нее, на этот раз иначе. Был ли он обеспокоен? Совершенно невозможно расшифровать эмоции, которые управляют чертами его лица!

– Меня что, подвергнут взысканию за то, что я не предоставил их вовремя?

– Нет, ни в коем случае! – успокоила его Анастасия. – Люди просто хотят из первых рук узнать про… операцию, в которой вы участвовали.

– Какую такую операцию? – спросил он, явно подозревая что-то.

Анастасии пришлось искать обходные пути.

– Ваша скромность вызывает восхищение, – сказала она. – Но все жнецы мира знают о вашем участии в жатве на станции «Новая Надежда». Вы – легендарная личность!

– Легендарная?

– Именно! И я надеюсь, что под ваши журналы в Александрийской библиотеке отведут специальный зал.

Лицо Алигьери скривилось в злобной усмешке.

– Терпеть не могу льстецов и лизоблюдов! – сказал он. – Убирайтесь!

После чего, словно незваные гости уже испарились, сел перед зеркалом и стал щеткой расчесывать свои длинные каштаново-рыжие волосы.

– Позвольте, я попробую, – прошептал Джерико на ухо Анастасии.

После этого он подошел к Алигьери и сказал:

– Вы пропустили несколько спутанных локонов сзади, ваша честь. Позвольте мне помочь вам!

Алигьери глянул на Джерико в зеркало.

– Вы – из этих, без гендера?

– Динамический гендер, – поправил жнеца Джерико. – У нас на Мадагаскаре так.

– С Мадагаскара! Малагасиец! – проговорил Алигьери насмешливо. – Ненавижу вашу породу. Не задерживайтесь и проваливайте! Я кому сказал?

Но Джерико не обратил никакого внимания на слова жнеца, взял у того щетку и принялся расчесывать его волосы.

– Сколько вам лет, ваша честь?

– Вот наглец! За такие слова можно и убить!

Анастасия сделала шаг вперед, но Джерико жестом остановил ее.

– Я просто никогда не встречался с людьми, чья жизнь – это наша история, – сказал капитан. – Я повидал мир, а вы повидали разные эпохи.

Алигьери встретился со своими гостями взглядом, отраженным в зеркале. Для человека, якобы не любившего лесть, он был слишком внимательным к тому, что говорил Джерико, и в зеркале это было видно хорошо.

Наступила очередь Грейсона.

– Вы родились… смертным? – спросил Грейсон. – Я никогда не встречал смертных.

Алигьери, прежде чем ответить, задумался.

– Их почти не осталось. И они предпочитают не кричать об этом на каждом углу.

Он аккуратно забрал щетку у Джерико и принялся сам расчесывать волосы. Анастасия смотрела на щетку и пыталась представить, сколько раз она пробегала по волосам Алигьери за все эти годы.

– Мало кто об этом знает, но я действительно был рожден смертным, – сказал он. – Хотя и плохо помню, что это такое. Естественная смерть была побеждена до того, как я понял, что это такое.

Он сделал паузу, глядя в зеркало, словно видел сквозь него иные времена и иное пространство, после чего сказал:

– А я ведь встречался с ними. С Отцами-основателями. Точнее, не встречался, а видел их. Их все видели. Каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок хотели и могли на них взглянуть, когда они ехали в Букингемский дворец, где сам король стоял перед ними на коленях. Тогда они не стали подвергать его жатве. Это было потом.

Алигьери рассмеялся.

– Я нашел голубиное перо, – продолжил он, – покрасил его в голубой цвет и сказал одноклассникам, что оно – с мантии Жнеца Клеопатры. Перо совсем не было похоже на перо павлина, но эти идиоты поверили.

– Ваша честь, – проговорила Анастасия, – а как насчет жатвы на станции «Новая Надежда»?

– О да, это старые дела, – сказал Алигьери небрежно. – Я тогда даже не заносил это в журнал – нельзя было делать особого шума. Но потом занес. Все данные – в тех томах.