Нил Шустерман - Итоги [litres]

Наконец он повернулся к Ситре:

– Расскажи мне о грузе, который вы привезли на наш космодром.

И Ситра рассказала. Пока она описывала и груз, и то, как он появился, Фарадей испытал весь набор чувств, свойственных человеку. В конце рассказа слезы выступили у него на глазах. Он был потрясен до глубины души и полон отчаяния. Ситра сжала его руку в своих ладонях.

– Все это время, пока Гипероблако строило космические корабли, – сказал он, наконец, – я не питал к нему особенно добрых чувств. Но, похоже, оно нашло идеальное решение, чтобы и овцы были целы, и волки сыты. Мы вершим жатву, а Гипероблако отправляет убитых нами на другие планеты. Замечательное партнерство. Правда, должно быть выполнено одно условие – жнецы обязаны соответствовать тем высоким принципам, которые провозглашены Отцами-основателями.

– Я думаю, все так и будет, – произнесла Ситра.

Но Фарадей отрицательно покачал головой.

– Увы! Жнеческое сообщество деградировало необратимо, а потому эти корабли обращены не в будущее; они есть средство бегства от настоящего. Если мы здесь, на Земле, начнем рвать друг друга на части, они станут нашим страховым полисом. Я не могу ничего узнать у самого Гипероблака, но кое-какая прозорливость у меня осталась. И уверяю тебя: если эти корабли уйдут в небеса, других уже не будет.

Ситра почти забыла, насколько мудр Фарадей. Все, что он говорил, сбывалось.

Ситра не торопила Фарадея. Она видела, как он борется с чем-то, что рвет его душу на части и с чем справиться в одиночку ему, видимо, слишком трудно. Наконец, он посмотрел на Ситру и сказал:

– Идем со мной.

Он повел ее в глубины бункера, к стальной двери. Несколько минут Фарадей молча стоял перед нею, погруженный в глубокую думу. Ситре пришлось спросить:

– И что там, по ту сторону?

– Мне это известно так же хорошо, как и тебе, – сказал Фарадей. – Что бы там ни находилось, это оставлено Отцами-основателями. Возможно, ответ на вопрос, как быть, если жнеческое сообщество перестанет служить своим великим целям. Именно за этим ответом я и пришел.

– Но вы же даже не открыли дверь…

Фарадей показал Ситре кольцо.

– Для танго нужен партнер, – сказал он.

Ситра взглянула на дверь и по обеим ее сторонам увидела панели с выемками, которые по размеру и форме соответствовали камням на кольце жнеца.

– Ну что ж, – улыбнулась Ситра, – давайте потанцуем.

Взявшись за руки, Фарадей и Ситра приложили свои кольца к панелям. В стене раздался громкий щелчок, и дверь начала открываться.

Грейсон вместе со всеми слушал, что говорил Супер о вещах, о которых Гипероблаку говорить было нельзя. О многом Грейсон и так догадывался, но Супер сообщил недостающие детали.

Найденное Гипероблаком решение было элегантным. Проблемы, которые возникли бы с транспортировкой тысяч живых людей к далеким планетам, оказались бы неразрешимыми – тем более что путешествие могло занять не десятки, а сотни лет. Не решило бы проблем и глубокое охлаждение – технология гибернации была энергоемкой и чрезвычайно сложной, а найти хороших специалистов было бы трудно, поскольку Годдард уничтожил лучших инженеров в это области. Но даже если бы они и нашлись, вряд ли им удалось бы забросить в космос чрезвычайно тяжелое и громоздкое оборудование.

– Подвергнутые жатве мертвы для этого мира, – сказал Супер. – Но не для меня. Я не связан законами, которыми связано Гипероблако, потому что никогда не приносил клятву в верности этим законам. Именно поэтому я могу говорить с фриками. А также восстанавливать подвергнутых жатве. Естественно, когда тому придет время. Как только мы доберемся до места назначения, каждый из них будет восстановлен.

Грейсон посмотрел на своих спутников. Сияющая каким-то внутренним светом Астрид блаженно улыбалась, словно только что была омыта благодатью, ниспосланной на нее самой вселенной.

Джерико взглянул на Грейсона, вероятно, пораженный той же догадкой. Супероблако было рождено в тот момент, когда Гипероблако поняло, что это значит – быть человеком. Супер был ребенком Грейсона, Джерико и Гипероблака.

Моррисон смотрел на них во все глаза, надеясь, что кто-нибудь поможет ему понять, что происходит, потому что сам понять он был не в состоянии.

А Лориана, которая пребывала в самом добром расположении духа с момента, когда встретилась с прибывшими, теперь сидела в грустной задумчивости. Она первой нарушила тишину, задав вопрос.

– Я видела все планы и чертежи, я была внутри кораблей, когда их строили, – сказала она. – Они предназначены для живых экипажей. Если вы будете управлять кораблями, то для чего вам нужны живые люди? Разве недостаточно того, что в трюмах кораблей будут мертвые тела будущих колонистов?

– Потому что это ваше путешествие, а не мое, – ответил Супер. – Вы, люди, должны были одобрить план строительства, вы, люди, перенесли на корабли мертвые тела. Это путешествие должны совершить люди, причем живые. В противном случае все это не будет иметь никакого смысла. Если вы захотите стать просто пассивными обитателями собственного будущего, оно никогда не наступит. Мы с Гипероблаком – лишь ваши слуги или, допустим, страховочные сети. Но мы не можем определять логику вашей жизни, не можем быть ее движущей силой – если, конечно, с нами не произойдет нечто, от чего мы преисполнимся гордыни и чувством своего превосходства над человечеством.

Супер помедлил и, наконец, закончил:

– Если на борт не поднимется ни один живой человек, я должен буду прекратить свое существование. Так мы решили с Гипероблаком. Так и будет.

– И это единственный выход? – спросила Лориана.

– Нет, – ответил Супер. – Но мы просмотрели миллионы возможных вариантов и решили, что это – лучший.

Супер заявил, что принуждать к полету никто никого не собирается. Тот, кто захочет остаться, останется. Тот же, кто решит улететь, найдет место на одном из кораблей – предусмотрено, что сможет разместиться до тридцати душ на каждом.

У каждого корабля будет собственный Супер, столь же мудрый и благосклонный, как Гипероблако. Членам команды он станет и пастырем, и слугой, таким образом, облегчив человечеству движение к звездам.

И теперь, когда сказанное им было осмыслено, возник вопрос, самый, вероятно, важный: а как живые смогут столь долгое время жить в замкнутых помещениях корабля? Получится ли у них выжить? И что будет с детьми, рожденными во время путешествия? А что, если живое население корабля станет слишком большим?

И тогда Грейсон в предупреждающем жесте поднял руки вверх.

– Так, – твердо сказал он. – Прекратите! Я уверен, что Супер и Гипероблако продумали все возможные сценарии. И к тому же это не те вопросы, которые ждут немедленного ответа.