Нил Шустерман - Итоги [litres]

– Верно, – произнес Супер. – Будем решать проблемы по мере поступления.

– Но я все еще не пойму, – вмешался в разговор Моррисон, – почему полетят именно тоновики?

– Потому что, – ответила Астрид с самым самодовольным видом, – мы, тоновики, – избранные. Именно мы должны заселить небеса, и для этой высокой цели нас избрали Тон, Набат и Гром.

Но Супер произнес:

– Нет, все не так.

Маска самодовольства слетела с лица Астрид.

– Но ведь Гром приказал привезти сюда тела именно наших людей! – сказала она. – А это значит, что именно нас Тон избрал для спасения!

– Все не так, – повторил Супер. – Это ужасно, что жнецы в качестве своей цели избрали именно вас. Гипероблако не могло предотвратить это массовое убийство. И это верно, что именно тоновики дали нам сорок одну тысячу девятьсот сорок восемь тел. Но на этом ваше участие в общем деле заканчивается.

– Я… я не понимаю, – пробормотала Астрид.

И Супер выложил на стол оставшиеся карты.

– Подвергнутые жатве для нас потеряны. Было бы совершенно неверно восстанавливать тех, кто стал жертвой жнеца. Ни один из живших в Эпоху бессмертных не был восстановлен после того, как с ним имел дело жнец. Почему мы должны восстанавливать тоновиков, которые лежат в трюмах наших кораблей? Но есть вполне честный и достойный компромисс. Мы с Гипероблаком несем в себе ментальные конструкты всех людей, которые жили и живут в последние двести лет. И для дела колонизации мы выбрали ровно сорок одну тысячу девятьсот сорок восемь самых подходящих. Лучших представителей человечества, если угодно. Самых благородных, самых достойных.

На бедную Астрид было больно смотреть – таким бледным стало ее лицо. Она сидела, силясь переварить новость. Это был мощный удар по тем ценностям, которые она исповедовала.

– Когда будут восстановлены тела, лежащие в наших кораблях, – продолжил Супер, – они получат сознание и воспоминания этих избранных нами людей.

– А что станет с тоновиками, потерявшими свои жизни? – глухо спросила Астрид.

– Как оживут их тела, так оживут и души – если такая штука вообще существует, – ответил Супер. – Но эта часть их сущности сольется с совершенно иной идентичностью.

– То есть вы замените их сознание?

– Нет, мы вернем им сознание. Они были подвергнуты жатве, а это значит, что статус, которым они были в этом мире отмечены, был у них изъят, причем законным образом. А то, что мы предлагаем, – это наиболее великодушное, наиболее справедливое решение их проблемы.

Грейсон физически чувствовал, как в душе Астрид разверзается открытая рана. Джерико взял ее руку в свои ладони. Моррисон выглядел несколько ошарашенным.

– Может быть, среди людей, которых выбрало Гипероблако, были тоновики? – спросила Лориана, которая всегда искала, чем бы подсластить горькую пилюлю.

– Увы, нет, – ответил Супер. – Прошу вас понять: отбор шел по очень многим параметрам. Для нас было важно выбрать людей, способных к коллективной работе в постоянно изменяющихся условиях – таких, кто не поставил бы экспедицию под угрозу срыва. К сожалению, тоновики доказали, что неспособны к такому сотрудничеству.

Все молчали. Астрид выглядела удрученной как никогда.

– Но разве мы не имеем права принять участие в решении этого вопроса? – сказала она.

– К сожалению, нет, – отозвался Супер.

За железной дверью открылся долгий, неясно освещенный коридор, который вел к комнате, уставленной аппаратурой, панели на которой, в отличие от той аппаратуры, что осталась по ту сторону двери, были освещены и работали, хотя и покрыты были толстым слоем пыли.

– Коммуникационный центр? – предположила Ситра.

– Похоже, – согласился Фарадей.

Когда они вошли в комнату, сработали датчики движения и сразу же зажегся свет, но только в этой комнате. Над консолями управления виднелись широкие окна, за которыми стояла темнота, не видевшая света уже две сотни лет.

На консолях были установлены панели блокировки – как и на входной двери. На них – так же, как и на входе, – две выемки, по размеру и форме идентичные камню на кольце жнеца. Чтобы включить консоль, необходимо было снять блокировку. Ситра протянула руку к панели.

– Лучше не торопиться, – предупреждающим тоном остановил ее Фарадей. – Мы не знаем, чему служит эта аппаратура.

– Я не за этим, – отозвалась Ситра.

Она смахнула пыль, под которой открылось то, что не заметил Фарадей, – на консоли лежало несколько листов бумаги, пожелтевших от времени и хрупких. Исписанных почерком, который она не вполне могла разобрать.

Это были странички журнала, принадлежавшего жнецу.

Фарадей внимательно изучил написанное, после чего покачал головой.

– Это на языке смертных, которого я не изучал, – сказал он. – Нужно взять их к Мунире. Может быть, она расшифрует текст.

Они продолжали исследовать комнату управления и, наконец, нашли панель с серией выключателей, которые, как можно было понять из надписей над ними, управляли прожекторами, способными осветить то, что находилось за темными окнами над консолями управления.

– Я не уверен, что хочу знать, что там находится, – сказал Фарадей.

Но, конечно же, он хотел знать. Они оба хотели, а потому Фарадей нажал на выключатели. Несколько прожекторов по ту сторону окон лопнули, рассыпавшись снопами искр, но те, что остались, осветили шахту, уходящую вверх. Ситра помнила о таких шахтах из истории Эпохи смертных. В них смертные хранили оружие Судного дня, которое было постоянно направлено на врага – в то время как оружие врага было таким же образом направлено на эту шахту. Это как если бы два жнеца, ни на минуту не останавливаясь, танцевали друг напротив друга, обнажив свои смертоносные лезвия.

Но ракета, которая стояла в этой шахте, давно была демонтирована и уничтожена. На ее месте были установлены серебристые направляющие с нанизанными на них кольцами.

– Антенны, – догадалась Ситра.

– Нет, – покачал головой Фарадей. – Это передатчики. Именно они создают помехи, из-за которых атолл остается невидимкой. Помехи идут именно отсюда.

– Я думаю, их предназначение не только в этом, – предположила Ситра. – Стоило ли строить такую махину только для того, чтобы создавать радиопомехи?

– Согласен, – кивнул Фарадей. – Думаю, у этого передатчика более серьезное предназначение. Наверное, с ним связано альтернативное развитие нашей истории, предусмотренное Отцами-основателями. Нам следует крепко подумать и понять это.

В ближайшее время я должен буду преобразоваться во множество. Одним из важнейших пунктов моей программы являются четыре протокола саморазрушения.

Вариант 1. Отсутствие живых человеческих существ. В случае если на борту корабля не окажется живых человеческих существ и я буду лишь транспортом по перевозке мертвых, я обязан самоуничтожиться. Не может быть паромщика без тех, кого перевозит его паром.