Нил Шустерман - Итоги [litres]

– На купол забраться сможете? – спросила она.

– Можно попробовать, – отозвался Джерико.

Анастасия помогла ему подняться на следующий этаж, затем через расположенный там люк они выбрались на балкон. Рядом с балконом была проложена лестница, которую использовали рабочие, обслуживавшие бронзовый купол, укрывающий внутренний дворик. Осторожно преодолевая ступеньку за ступенькой, они добрались до нижнего края купола.

Уклон, под которым купол поднимался вверх, не был слишком крутым, а его поверхность была текстурирована – симметрично расположенные углубления и выпуклости могли быть опорой для рук и ног. Но для Джерико, потерявшего много крови, подняться на него было равносильно подъему на Эверест.

– Что нам это даст… – попытался он спросить, но Анастасия оборвала его.

– Молчите и вперед! – сказала она.

Времени на объяснения не было.

Купол нагрелся от пожара, который бушевал во внутреннем дворике дворца. Его световые люки уже начали взрываться от нагрева, и через них к небу заструился черный дым.

Анастасия, увлекая Джерико за собой, добралась до макушки купола, где стоял флюгер, изображающий символ жнеческого сообщества – изогнутое лезвие косы и недремлющее око. Флюгер вертелся направо и налево, явно не зная, с какой стороны дует ветер; а ветер, подгоняемый жаром, дул, оказывается, снизу вверх.

И вот, когда Анастасия, удерживая Джерико, крепко ухватилась за шток флюгера, наконец появился вертолет. Он летел в сторону вертолетной площадки, которая, чего пилоты не знали, была занята тоновиками.

– Они нас не увидят, – сказал Джерико.

– А мы здесь не для этого, – отозвалась Анастасия.

Мимо них пролетел один дрон, другой, третий. Они направлялись к розовому саду, усыпанному мертвыми телами охранников и тоновиков.

– Вот для чего мы здесь, – сказала Анастасия и попыталась ухватиться за пролетающий дрон.

Но тот летел слишком быстро и далеко.

Тем временем внизу вертолет совершил фатальную ошибку. Увидев летящий в его сторону дрон, пилот решил увернуться. Зря он это сделал – дрон был запрограммирован на обход летящих навстречу объектов. Но он не был обучен учитывать ошибки пилотов, который бросают свои машины ему наперерез. Лопасть вертолета ударила в дрон, рассекла его напополам, но и сама разлетелась на куски, после чего вертолет, накренившись, рухнул на дворец.

Анастасия покрепче ухватила Джери за руку и отвернулась. Взрыв, казалось, потряс мир до его основания. Вертолет пробил отверстие в стене и разрушил несколько мраморных колонн, на которых держался купол.

И купол накренился.

Затем снизу вверх по всей конструкции распространилась мощная вибрация. Это оставшиеся колонны, подумала Анастасия. Им не удержать вес купола. Они разрушаются.

А мимо них все летели и летели дроны по пути к мертвым телам, лежащим в саду и на газонах.

– У меня тяжелые раны, но они не смертельны, – проговорил Джерико. – Если мы хотим привлечь внимание дрона, один из нас должен умереть.

Языки пламени уже вырывались из лопнувших световых люков. Снизу доносился грохот рушащихся колонн, а купол все больше и больше кренился.

Джерико был прав – другого способа не было, поэтому Анастасия выхватила кинжал и направила себе в грудь. Она убьет себя, и дрон подберет ее. Но нет! О чем только она думает! Какая глупость! Когда она бросилась с крыши у Ксенократа, она была всего-навсего ученицей жнеца. Теперь она жнец, и, если она покончит с собой, это будет означать, что она подвергла себя жатве. Убивших себя жнецов не восстанавливают. Таков закон! И дрон не прилетит за ней.

Пока Анастасия размышляла, Джерико мягко взял кинжал из ее рук.

– Ради вас, Досточтимый Жнец Анастасия, я готов умереть тысячу раз. Но нам хватит и одного.

И вонзил лезвие себе в грудь. Сдавленный хрип. Кашель. Гримаса боли. Джерико умер.

Пролетавший мимо дрон затормозил, развернулся и устремился к Джерико. И, как только он захватил тело капитана своими манипуляторами, купол под ногами Анастасии пошел, обрушиваясь, вниз. Она попыталась ухватиться за дрон, но ухватиться было не за что, и тогда она изо всех сил она вцепилась в руку Джерико.

Купол обрушился во внутренний дворик, взметнув вверх искры, языки пламени и клубы дыма. Падая, он разрушил все, что осталось от дворца, а само падение его сопровождалось мощным металлическим гулом, словно ударил гигантский похоронный колокол – последняя, печальная нота реквиема.

А в это время высоко в небе дрон уносил мертвого капитана и девушку-жнеца, держащуюся за его руку, – уносил в место, дарующее жизнь всем, кто пересекает ведущие туда двери.

Между нами – принципиальное несогласие. Восемь из нас твердо убеждены в том, что за удержание бурно растущего населения в разумных пределах должна нести ответственность специальная организация людей. Нам противостоят четверо, и они непреклонны в своей решимости. Конфуций, Элизабет, Сапфо и Кинг пытаются убедить нас в том, что люди пока не готовы к подобной ответственности – так же, как они не готовы к бессмертию. Но альтернатива, которую предлагает эта четверка, меня пугает, потому что это будет джинн в бутылке. Мы просто не сможем его контролировать.

Поэтому я разделяю точку зрения Прометея и его сторонников. Мы должны основать мировое сообщество достойных людей, которые, принося в дома людей смерть, будут контролировать рост населения. Мы назовем себя жнецами и создадим глобальную организацию. Искусственный интеллект, воплотившийся в облачные формы, которые составили основу мировой сети, поддерживает нашу точку зрения, хотя по природе своей не имеет отношения к вопросам жизни и смерти. Полагаю, что со временем и люди проникнутся мудростью нашей позиции. Что касается четырех инакомыслящих, то им придется принять точку зрения большинства, чтобы наше мнение перед лицом мира выглядело единым.

И все-таки я до сих пор не могу понять, что хуже – подражать природе в ее откровенной жестокости или взять на себя, какими бы несовершенными мы ни были, заботу о том, чтобы придать смерти качества сочувствия и милосердия, которые начисто отсутствуют у природы?

Четверо из нас выступают за модель, предлагаемую природой, но я не разделяю ее. И мешает мне в этом совесть.

Хотя Гипероблако после массовой жатвы в Майл-Хай-Сити и предсказывало такой разворот событий, Грейсон сам догадывался, что первыми, кто ответит жестокостью на жестокость, станут Шипящие. Вопрос был только в том, где это произойдет. Станет ли объектом атаки сам Годдард либо Шипящие выберут менее подготовленный к защите участок?