Б Истон - Молиться за Рэйн

Она быстро учится.

Качая головой, я завожу байк.

Рэйн получила то, за чем пришла. Настала моя очередь.

Я выезжаю из-за укрытия, ожидая, что она обернется на приближающийся звук работающего двигателя и улыбнется при виде меня.

Вместо этого она резко оборачивается, держа в руках «Узи» мертвого чувака.

Ремень от автомата все еще перекинут через жирное тело, но она держит его в руках, направляя ствол на меня, и пытается снять. Когда я подъезжаю ближе, то вижу, как от напряжения порозовели ее щеки. Я останавливаюсь и продолжаю сидеть с самодовольной ухмылкой, спрятанной под шлемом, прекрасно осознавая, что она не станет стрелять в…

Звук автоматной очереди доносится до меня в тот же момент, когда жгучая боль пронзает мое плечо. Я смотрю на Рэйн, не веря в то, что эта сука действительно нажала на курок, но она больше не смотрит на меня. Она стоит лицом к главному входу, где двое отбросов общества в красных банданах лежат на горе битого стекла, истекая кровью.

Испуганные глаза Рэйн устремляются на меня, затем она бросает «Узи» и вскакивает на ноги. Она секунду колеблется, затем делает безумный рывок в сторону моего байка, останавливаясь, чтобы подобрать по пути один из упавших бандитских пистолетов.

«Припасы, укрытие и самозащита», — мысленно повторяю я, пока Рэйн укутывает меня своим маленьким нежным телом.

Двое готовы, остался один.

Я только что убила парня.

Двух парней. Кажется, я только что убила двух парней.

Подпрыгивая на сиденье мчащегося мотоцикла Уэса, я прокручиваю в голове то, что только что произошло. Я не переживаю это заново, нет. Просто я как будто смотрю плохое телешоу, ожидая, когда подействует гидрокодон, и все это исчезнет.

Я вижу отражение открывающихся раздвижных стеклянных дверей в блестящем черном шлеме Уэса. Я вижу парней в красных банданах, выходящих из этих дверей. Я вижу пистолеты, направленные на Уэса. Затем я вижу, как парни, держащие эти пистолеты, падают на спины, когда стеклянные двери позади них разбиваются вдребезги. Как будто в воздух запустили сверкающее хрустальное конфетти. И все вокруг так громко. Не могу поверить, что Уэс действительно застрелил этих парней. Я оборачиваюсь и смотрю на него.

Но в его руках нет пистолета.

Я закрываю глаза и еще сильнее прижимаюсь щекой к спине Уэса. Затем запираю этот постоянно повторяющийся клип в крепости с другим дерьмом, о котором я больше никогда не буду вспоминать. Потому что все это уже не имеет значения, и мы все умрем.

Я чувствую, как под моими руками тело Уэса начинает выгибаться, как будто он пытается что-то сделать, поэтому я выпрямляюсь и заглядываю ему через плечо. Он держит одну руку на руле, а другой возится с кобурой. Я задумываюсь о том, не нужна ли ему моя помощь, но прежде чем успеваю предложить, он вытаскивает пистолет и бросает его в лес.

Я поворачиваю голову, провожая взглядом исчезающее в кустах оружие. Затем вздрагиваю, когда пистолет, о котором я совсем забыла, вырывается из моей руки и исчезает в его кобуре. Это был мой пистолет. Я открываю рот, чтобы возразить, и чувствую, как его тело сотрясается от смеха.

Мудак.

Я хлопаю его по плечу и слышу крик, даже через рев мотора.

Когда я смотрю на свою ладонь, то вижу на ней кровь.

О боже!

Уэс останавливается на обочине и сдергивает с головы шлем.

— Какого хрена?

— Мне очень жаль! Я не знала! — Я соскальзываю с кожаного сиденья и тянусь к рукаву его рубашки. Розовый цветок стал ярко-красного цвета. — Дай мне взглянуть.

Уэс сердито смотрит на меня и кивает. Один раз.

Он безжалостно жует свою нижнюю губу, когда я осторожно берусь за край рукава. Приподняв ткань, я нахожу на его предплечье глубокую рану. Дела обстоят плохо. Она около двух дюймов в длину и полдюйма в ширину, но не слишком сильно кровоточит. Как будто раскаленная пуля ее прижгла.

— Ну, есть хорошие и плохие новости.

Уэс раздраженно поднимает бровь, глядя на меня.

— Хорошая новость заключается в том, что это всего лишь поверхностная рана. Плохая новость — ты испортил свою красивую рубашку.

Уэс отодвигает от меня свое плечо и дергает рукав обратно вниз.

— Я испортил?

— Не смотри на меня так! Единственная причина, по которой эти парни вышли на улицу и стреляли в тебя, была в том, что они услышали твой шумный мотоцикл!

— Ну, если бы ты не сбежала, моего шумного мотоцикла там бы не было.

— Ну, а тебе не обязательно было приезжать за мной, ведь так?

Уэс поджимает губы и смотрит на меня так, как он смотрел бы на полку с консервами или стойку с инструментами. Как будто он обдумывает мою ценность.

— Да, это так.

Он ставит свой байк на подставку, затем слезает с него, не сводя с меня глаз, мое сердце начинает бешено колотиться. Мотоцикл стоит между нами, создавая границу, как линия на песке.

— Как бы ни приятно это было признавать, — выражение его лица немного смягчается, — ты довольно полезна, когда не пытаешься убить нас обоих.

Я сглатываю и выпрямляю спину, заставляя себя посмотреть ему в глаза. Трудно вести себя жестко, когда перед тобой что-то настолько красивое. Черт возьми, даже трудно вспомнить, что я собиралась сказать.

Так. И что же я собиралась сказать? Ах, да.

— Почему ты считаешь, что я хочу тебе помочь?

— А с чего ты взяла, что мне есть дело до того, чего ты хочешь? — Пуф! Мягкость исчезла.

— Ого, Уэс! Не обязательно быть таким мудаком. Можно просто вежливо попросить, не находишь?

Он вытаскивает мой пистолет из кобуры и с ухмылкой направляет его мне в голову.

— Я не обязан просить вежливо. Из нас двоих, пистолет есть только у меня.

Я закатываю глаза и скрещиваю руки на груди.

— Знаешь, что мне нравится в «глоках»? — ухмылка Уэса превращается в презрительную усмешку. — Предохранитель находится прямо здесь. — Он постукивает указательным пальцем по спусковому крючку. Тук, тук, тук. — Тебе даже не придется снова взводить курок, прежде чем выстрелить. Ты просто… нажимаешь и все.

— Ладно! Я тебе помогу! — Я вскидываю руки в воздух. — Не нужно так драматизировать.

Уэс смеется, убирая пистолет обратно. Это напоминает мне о том, как он выглядел на детской площадке. Темные ресницы, веером рассыпанные по щекам. Безупречная улыбка. Хриплый смех. Вот только на этот раз видеть его таким не доставляет мне боли.

Потому что на этот раз он хочет, чтобы я осталась.

— Мне нужен бензин, — объявляет Уэс, бросая еще один быстрый взгляд на свое огнестрельное ранение. Должно быть это адски больно.